Сейчас все перестраивают. Порты, крыши, улицы, книги переписывают. Может Карлссон улетел, чтобы все это развидеть?
- Июньские вечера в Стокгольме не похожи ни на что на свете. Нигде небо не светится таким странным светом, нигде сумерки не бывают такие сладкие, такие волшебные и такие синие. И в этих синих сумерках город покоится на своих бледных водах, как будто он возник из какой-то старинной сказки и вовсе не был реальным - Так сказала великая Астрид.
Почему Карлсон оставил город? Ему надоели стройки. Развороченная Сергель Торг, свернутые рельсы трамвая на Юргорден. Плотные толпы китайцев с чемоданами даже на эксурсиях, заливающие говорливым прибоем каждый свободный сантиметр в Гамла Стане и Седермальме.
Фрикадельки в настоящих сливках, торт натуральный замучаешься искать - пропеллер сотрется:)
Карлссон вернется?
Конечно вернется, осенью.
Октябрьским вечером - когда листва укроется золотом, когда в Миллесгордене отключат фонтаны, в прозрачном предвечернем сизом воздухе будет мерцать паутина, а поздние розы будут все цвести и цвести.
В парке музее скульптора Карла Миллеса наконец то красиво и пустынно.
Листайте.
Воду в фонтанах уже отключили.
А "большая рыба" все везет и везет мигрантов на широкой спине.
В спокойных водах ходко стартуют из гавани паромы - сначала Викинг, а потом Силья, унося на громадных палубах последних осенних китайцев в порт Хельсинки, а оттуда автобусами в аэропорт Вантаа. В Чайну. Шведское солнышко пошлет им последние лучи на палубу.
Квартирка у Карлссона на крыше так хороша, что там хочется остаться и перезимовать. Сделать ТО моторчику на штанишках:)
Угловая дверь-окно открывается широко на большую черную крышу ресторана, где делают волшебные сливочные фрикадельки.
Жилище это в Лидингё, в отеле рядом с Милесгорденом. Его квартира - просторный номер с личной огромной крышей. Это секретное место с потрясающим с видом на гавань. Достаточно сделать шаг и вся чёрная крыша, нагретая последними лучами - твоя. И город твой весь, целиком. Главное, чтобы моторчик на штанишках не заглох. А для этого нужно конечно основательно подкрепиться - есть же ресторан под ногами!
Тишина нарушается только трамвайчиком, бегущим по мосту и гудками паромов, уходящими из порта напротив. И все. Осенний воздух неподвижен, как зеркало воды и город в воде отражается туманными тенями. Как только холодает - листва стремительно уносится ветром с холмов желтыми самолетиками.
Я жила с подругой Ше в квартире Карлссона целую неделю, объедаясь по утрам кашей с разным вареньем. На крыше был обнаружен широкий и удобный стул, продавленный толстой попой мужчины в самом расцвете сил. Мы вытащили туда ещё один. Да так его там и оставили - на случай, если Карлсону вздумается пригласить гостей.
Часов в пять, устав шарахаться по музеям и антикам, на крыше мы пили кофе с коричными булочками циннамонбуллар или шафраново кардамонными сафранбуллар из пекарни ЛидингёБрод.
Благо в номере была капсульная кофемашина! Карлссон любит комфорт:)
А в ноябре придут туманы. И на крыше станет зябко. Стулья вернутся в комнату. До весны. И этот номер станет просто уютным гнездом для человека с пропеллером на штанишках.
Я пыталась его снять повторно - не вышло. Номер занят. Все время занят.
Мне повезло всего один раз.
Карлссон вернулся и остался дома насовсем.
Малыш вырос, женился, вырастил детей. Начал играть в Таиланде в гольф - развелся и привез себе молодую тайскую жену. Ей определенно не нравится толстый старый Карлссон - так и сманивает Малыша на сторону, полетели, да полетели...
Да и возраст. У Пиппи Лонгструмп рыжая голова поседела, золотишка в чемодане под кроватью все меньше и меньше...Мистеру Нильсену пришлось пойти работать в Юнибакене хостесом. Хорошо что не уборщиком.
Зоозащитники потребовали от Пиппи перестать поднимать лошадь. Страдающее из-за абьюза животное изъяли и передали в добрую мигрантскую семью. Больше лошадку никто не видел.
Папу Эфраима Длинный Чулок посадили пожизненно за незаконную торговлю золотом. Он больше не пришлет Пиппилотте из Африки чудесные ботинки навырост с алмазами, спрятанными в каблуках.
Да и врать стало совсем неинтересно - когда все вокруг врут еще больше.
Что остается делать мужчине в самом расцвете сил, когда его пластмассовую тушку повесли на входе в Юнибакен и пустая голова бьется и бьется о стену под порывами ветра? Улететь в Лидингё.
И не возвращаться.
Ах, Лидингё, край постаревших Карлссонов и поседевших Пиппилотт.
Тихая гавань другого берега.
В Сити только бизнес. И ничего личного.
Да, кто не в курсе - Пиппи Лонгструмп это Пеппи Длинный Чулок, Юнибакен - музей атракцион театр Астрид Линдгрен на Юргордене.
Лидингё - остров коммунна Стокгольма. Блаженное место.
Здесь творил Карл Миллес. Жила Ингрид Бергман с детьми.
А у Астрид Линдгрен была дача на берегу.