IV. МЕЛИСС.—Четвертым и последним из элеатских философов был Мелисс, уроженец Самоса. Его дата может быть установлена примерно в 440 году до н. э. Он принимал активное участие в политике своей родной страны и однажды был командиром самийского флота в победоносном сражении с афинянами, когда Самос был осажден Периклом. Он принадлежит к элеатской школе в отношении учения и метода, но у нас нет никаких свидетельств того, что он когда-либо проживал в Элее, и никаких упоминаний о его связи с тамошними философами, кроме утверждение, что он был учеником Парменида. Он очень полно разработал то, что технически называется в науке логики [110] Дилеммой. Так, например, он начинает свой трактат О Существовании или О Природе таким образом: "Если ничего не существует, то нам не о чем говорить. Но если существует такая вещь, как существование, она должна либо возникнуть, либо существовать вечно. Если оно возникает, оно должно исходить из существующего или несуществующего. Теперь, когда все, что существует, {47} прежде всего, то, что абсолютно существует, должно исходить из того, чего нет, невозможно. И оно не может исходить из того, что есть. Ибо тогда это было бы уже, и не возникло бы. Следовательно, то, что существует, не возникает; следовательно, оно должно быть вечно существующим".
[111]
Аналогично трактуя другие мыслимые альтернативы, он продолжает показывать, что, поскольку существующее не имело начала, оно не может иметь конца во времени. Исходя из этого, путем любопытного перехода, который Аристотель цитирует в качестве примера свободного рассуждения, он приходит к выводу, что существующее также не может иметь ограничений в пространстве [112]. Будучи таким образом неограниченным, оно должно быть единым, следовательно, неподвижным (не существует ничего другого, в что оно могло бы переместиться или измениться) и, следовательно, всегда самотождественным по протяженности и характеру. Следовательно, у него не может быть никакого тела, ибо тело состоит из частей и, следовательно, не является единым.
[113]
Будучи неспособным к изменению, можно, возможно, заключить, что абсолютно существующее существо неспособно к какой-либо умственной деятельности или сознанию. У нас нет оснований предполагать, что Мелисс пришел к такому выводу; но есть любопытное замечание Аристотеля относительно этого и предыдущих философов школы, которое некоторые критики [114] сделали, чтобы дать такую интерпретацию. Он говорит: "Парменид, по-видимому, придерживается Единства мысли, Мелисс-Материального единства. Следовательно, первый {48} определил Один как ограниченный, второй объявил его неограниченным. Ксенофан не сделал четкого заявления по этому вопросу; он просто, глядя на небесную арку, заявил:"Единый есть Бог".
Но вряд ли можно сказать, что разница между Мелиссом и его учителем заключается в различии доктрин; пункт за пунктом они идентичны. Разница-это разница в видении или ментальной картине этого могущественного Всего, что есть Одно. Мелисс, так сказать, помещает себя в центр этого Универсального существа и видит, как оно простирается бесконечно, бесконечно, в пространстве и во времени. Его единство приходит к нему как сумма из этих бесконечностей. Парменид, с другой стороны, видит все эти бесконечные необъятности как относящиеся к центру; он, так сказать, охватывает их все в объятиях своей объединяющей мысли и, таким образом, в равной степени и обязательно относящийся к центральному единству, он объявляет Все сферой и, следовательно, ограниченным. Эти две доктрины, противоположные в терминах, на самом деле идентичны. Абсолютно неограниченное и абсолютно самоограниченное-это всего лишь два способа сказать одно и то же.