Антология последней любви
Не принято обычно что-то с грустной нотки начинать! Но без этого начала дело дальше просто не пойдёт! Поэтому...
Я так и думал, что это надо было сделать! Почти месяц я это вспоминал, в вариациях, но вспоминал одно и то же. Почти месяц – одно и то же! Постоянно и навязчиво! Такая яркая картинка, стоит только глаза закрыть – сидишь ты на ступеньках, на третьей ступеньке домика квадратного, какого-то электрического предназначения, что напротив маминого подъезда, где я как раз сейчас живу, на меня смотришь и зовёшь: «Вова!». Звала… В руках сумочка, нет, пакет какой-то, там полбутылки водки и сок. «Выпьешь?» Водка была обычной. Сок тоже. И ты была…
Вчера я купил бутылку водки. Пока шёл с дому, пил тихонько. Половину. И потом сел на эти ступеньки, на третью ступеньку. Этого самого домика напротив подъезда маминого. Сел рядом с тобой! Рядом с местом, где ты сидела тогда. И пил водку, один пил, не запивая даже. За себя и за тебя…
Начиналось всё просто, даже слишком просто, как обычно и бывает. Накануне моего Дня рождения, недели за две, когда уже захотелось праздновать вовсю, всего захотелось, пили мы толпой целой водку на привычном парапете бетонном, ограждении стоянки подземной. Тогда ты и появилась! Нет, я тебя и раньше видел, даже здоровался из вежливости. Жила ты в том же подъезде, где я снимал комнатку в коммуналке, расставшись по воле случая с женой. Пытаясь забыть её. Ничего о тебе я не знал, не знал даже имени. Тогда, на парапете этом, ты и предложила выпить ещё, деньги даже дала. За водкой пошёл я, естественно! Кто же ещё? Пили мы тогда много. Потом ещё пили. И ещё…
- Домой дойдёшь? Где ты хоть живёшь?
Теперь имя твоё я знал – Диана! «Венец творенья, дивная Диана, Вы сладкий сон…», как Караченцов пел. Серенада Рикардо. Домой, к мужику своему, с кем 10 лет прожила, ты не пошла, захотела в собственную комнату, в соседнем подъезде той же коммуналки. Ключа у тебя не было от входной двери, соседей не было тоже. Тогда и предложил я ко мне пойти. Воспользовался ситуацией? Нет, скорее, деваться было некуда. Подкосило тебя к тому моменту, на ногах своих уже не могла держаться. Попросил я соседа помочь девушку довести… Нет, дотащить, скорее, до своей комнатки, до соседнего подъезда. Тащили пока, насмеялись! Штаны совсем с девушки слезли, без них, практически, донесли! И без трусиков! Я за руки держал, голову её берёг, сосед за ноги. Голую и положили на кровать. Нагую и пьяную в стельку, но целую!
- Ты что, девушку голую никогда не видел? – возмущался я, оценивая реакцию соседа, - Домой иди, спасибо!
Сам был пьян, но девушку не тронул тогда. Раздел, правда, до конца, смотреть так приятней было. Укрыл потом, прохладно же ночью! Не тронул почему, до сих пор не понимаю. Заразиться боялся чем-нибудь венерическим? Вряд ли, знал, что домашняя! Пожалел? А это здесь при чём?
И на второй день не прикоснулся, хоть и нагляделся на совсем голую Диану. Девушка почти и стесняться перестала, проснувшись в таком виде утром. Так, прикрывалась для приличия! Что тут уже скрывать? Вот на третий день всё и случилось! Совсем всё! Без ограничений…
Стеснялась очень Диана первое время из комнаты нашей выходить, от своего бывшего на улице пряталась, метрах в 20 от меня впереди шла. Жила же с ним на два этажа ниже в том же подъезде! А потом поняла, что нечего бояться, что навсегда ушла! Да, навсегда…
В той комнатке, в старой моей, месяц мы прожили, хорошо там было. Мебель, телевизор, холодильник, компьютер, вся посуда, постельное бельё… Да что там, даже косметики вагон, вещи от ушедшей в неизвестность жены остались! А потом подумали и переехали в её собственную комнату – зачем же за эту комнатку аренду платить, да за её, в соседнем подъезде, ЖКХ? Вот это я любил – обустройство жилья! Диана же там не жила эти 10 лет последних, всё там в упадок пришло, даже свет отрезали! Хоть и электрик я по специальности, но со светом этим три дня провозился, зато и в коридоре, и на кухне проводку отремонтировал, люстру хрустальную даже повесил! Повесил зеркала в коридоре, картины, уголок для прихожей сочинил, в комнате мебель переставил, полки всякие, шкафчики повесил, стол компьютерный поставил, обеденный столик раскладной, телевизор, вентилятор… Нравилось, для нас же! В общем, жилую облагороженную комнату сделал! Холодильник потом купили, пылесос, ковёр на стену повесили…
Ожиданье любимой
За стеклом снова Осень, депрессия гложет,
О стекло бьётся ветка созревшей рябины,
И шепчу в исступлении, зубы сжав: - Что же...
Я не только один ожидаю любимой...
Назову я Весной своей зеленоглазой,
Прикоснусь рукой к коже из зимнего снега,
Стану летом губами и Солнцем измазан,
Только Осень... И Время скрипит, как телега...
За незримой туманной чертой горизонта,
Веселятся шуты, пародисты и мимы,
А со мною тоска... Лень осенняя... Pronto!
Что-то сладкое есть в ожиданье любимой!
Назову я её порождением мысли,
Проявлением слабости или безумства?
Только Осень сейчас наполняется смыслом,
Даже, кажется, в ней недостаточно грусти!
За дождливою ширмой бывают виденья,
Мы с тобою в Париже... Гуляем по Риму...
Сватовство или шутки погоды осенней,
Добавляющей желчь в ожиданье любимой?
Назову я её выражением чувства,
Без любви даже осенью невыносимо,
А депрессия... Даже депрессия - вкусно,
Ведь причина одна - ожиданье любимой!
Тогда мы оба официально не работали. Какие-то деньги я в Интернете зарабатывал, металлолом сдавали, шабашка когда-никогда попадалась. Даже ночью иногда баночки алюминиевые собирали! Плохо, нет, но на сигареты Диане, на еду денег хватало. Холодильник всегда полный был! Картошка, лук ящиками! Плохо, что и на водку хватало! На неё больше и хватало!
На почве этой водки и ругаться постепенно начали! Точнее, Диана начала. Трезвая была такая белая и пушистая, а когда выпьет… Мегера – не то слово! Ругалась последними словами, кричала, выгоняла меня… Уходил, часто ночью, ночевал у мамы, благо, недалеко совсем жила. Потом Диана приходила, вытаскивала меня и всё заново происходило! Сколько раз так было? Десять? Двадцать?
Не говорят о мёртвых плохо, все это знают! Или хорошо, или никак!
Иногда я и сам приходил, не мог уже без неё жить! «Диана!», под окошком кричал. «Да!», отзывалась она всегда. И выглядывала. И дверь открывала, как ни в чём не бывало. До очередной пьянки…
И не перечислить, что мы с ней пережили! И, даже, кого пережили!
А Диана, оказалось, тоже одна жить не могла! Хоть и тянулась всегда ко мне, но пустоту вокруг себя, когда изгоняла меня опять, заполнить пыталась! «Рыба ищет, где глубже?» Свечку я не держал, но неприятно было очень! Вот и в последний раз, не крайний, как принято говорить, а, именно, в последний, после очередного моего «изгона», стала совсем уже девушка жить с другим парнем. Это уже было навсегда! Казалось так… Не местный был Виталик, сам квартиру в доме напротив снимал, по стройкам подрабатывал. С области откуда-то, жить ему больше негде было. За квартиру задолжал, пил частенько. Вот и переехал к Диане! Халява! А ты… Сдуру? Совсем не думая? Нельзя теперь так говорить, оказывается!
Приходила потом Диана ко мне, к маминой квартире, звонила по домофону несколько раз. По ночам! Убегала, думаю теперь? Никогда этого не говорила. Мама её почти посылала, потом и домофон отключать на ночь стала. Иногда я трубку успевал поднять, тогда и на улицу к ней выходил, разговаривали. Плохо ей было, Диане! Не жаловалась, но ведь не зря приходила! И часто. Гордая и сильная! И очень глупая… Тогда и принесла Диана эту бутылку водки с соком. Тогда и позвонила она по домофону, услышала меня и попросила выйти. Тогда и позвала, крикнув: «Вова!», сидя на ступеньках этого домика электрического назначения, недалеко от подъезда. На третьей ступеньке. Не знал я тогда…
Водка была обычной. Сок тоже. И Диана - обычной. Была!
Дня через три зашёл я к ней, в квартиру эту. Нашу? Её! Деньги были у меня, водку и купили, вместе сходили. Одна она была, Виталик работал где-то. Больше литра водки нас убили! Я и ушёл, мало что соображая. Живой Диану я тогда последний раз видел…
- Вовчик, привет!
Виталика я знал давно, офицер, раньше в спецназе служил, человек хороший. А вот новости…
- Слышал, Диану нашли, череп проломили? Да толком я сам ничего не знаю, что, кто…
Три-четыре дня назад это случилось, как я понял. А вчера-позавчера я только и думал-решал, как быть, что говорить, когда Диана вновь мириться придёт, скажет, чтобы возвращался! Что придёт – не сомневался! Только не знал, что решить? Сейчас, задним числом, не думал бы даже…
Беспокойство сначала было просто, надежда оставалась, что, может, в реанимации она, бульончики носить надо? Потом уже и знакомые соболезнования высказывали, подробности узнал. Виталик этот Диану и убил, скорее всего, оскорбляла девушка его сильно, как меня раньше, выгоняла! А ему и идти-то было некуда! Может, обо мне что сказала, здесь неизвестно. Может, случайно он её по голове чем-то тяжёлым ударил, может, нет. Это мы никогда не узнаем, да и что уж теперь? Случилось это! Арестовали его на следующий день, далеко не убежал. Хоть и ко мне оперативники в 6 утра приходили, к маме, там соседей криминальных тормошили… Нашли скоро этого упыря…
А потом началось! Каждый день – одно и то же! Диана, ступеньки эти напротив подъезда, волосы светлые… Диана! Ночь, день, только глаза закрою. Каждый день! В церковь я сходил. Мало этого оказалось! Что-то мало… Ступеньки, ступеньки опять перед глазами! Третья ступенька! Диана сидела слева от меня… Каждый день, постоянно! Сидела и молчала…
Водку я давно хотел купить. Собирался. А теперь не смог дальше откладывать, тянуло уж слишком! Бросил всё и купил!
Пока шёл с дому, пил тихонько. Половину. И потом сел на эти ступеньки, на третью ступеньку. Этого самого домика напротив подъезда маминого. Сел рядом с тобой! Рядом с местом, где ты сидела тогда. И пил водку, один пил, не запивая даже. За себя и за тебя…
Диана, ты меня отпустила? Со вчерашнего вечера перестал я вспоминать постоянно, как ты зовёшь меня, сидя на третьей ступеньке, как держишь в руках пакет с водкой и соком, как предлагаешь мне выпить… Перестал я тебя видеть и слышать!
Отпустила!
Через несколько дней пройдут эти самые сорок дней, о которых все говорят, но никто толком ничего не знает. Тебя рядом уже нет и на ступеньках ты уже не сидишь, не ждёшь меня, не зовёшь. Отпустила ты меня! Напишу я об этом, это я сам так решил. До сорокового дня напишу! И свечи на сорок дней куплю в церковной лавке, освящённые, и в церковь зайду, чтобы свечи эти «за упокой души» поставить…
И водки куплю, которую ты любила! И сяду на ступеньки знакомые, на третью ступеньку лесенки домика электрического назначения, сяду рядом… Рядом с тем местом, где ты тогда сидела! И буду водку пить на этот сороковой день, за себя и за тебя!
И благодарить буду тебя за то, что ты помнила меня и… Отпустила!