Новый лисий дом находился на расстоянии мили от прежнего и уже не
на вершине холма, а внизу, у реки, там, где она покидает холмы и
растекается по лугам. Тут, в широкой лощине, окруженной скалами, где
густо переплетались корни осин и берез, лисы устроили новое жилище.
Вход в него охраняли два больших гранитных камня. Прежняя нора
находилась на склоне холма, в сосновой роще, а эта - в лощине, заросшей
осиной. Сосна вечно шумит и вздыхает, осина все время дрожит и
трепещет. А мимо со звонкой песней катит свои волны река.
У входа в нору начинались густые заросли, которые спускались к
заросшей осокой тихой речной заводи. Этот зеленый скат служил местом
игр для трех малышей, и здесь все лето можно было десятки раз наблюдать
прежнюю сцену возвращения домой охотника-отца с добычей. Вся трава
была примята от вечной возни лисят и вытоптана их лапками.
Лисята быстро росли, но быстрее всех рос тот, у которого с каждым
днем все темнее становилась маска на мордочке. Родители принялись
обучать их охоте. Лисята почти все уже не сосали мать и ели то же, что и
взрослые. И вот теперь отец и мать устраивали так, чтобы детям
приходилось добывать пищу как бы самостоятельно. Они уже не
приносили добычу к самой норе, а оставляли ее в лесу - все дальше и
дальше, по мере того как лисята становились сильнее. Заслышав призыв
матери, дети бросались в лес, и там начиналась серьезная игра, от
результатов которой зависел обед.
Надо было видеть, как они носились в чаще кустарника, как рыскали и
кружили по заросшим травой склонам, разглядывая и обнюхивая каждую
ямку!
Как радостно они летели вперед, опрокидывая друг друга, когда ветер
подсказывал им, куда бежать, и как прекрасно в конце концов они
научились мчаться во весь опор по следу отца или матери прямо к
запрятанной пище!
Так они приучались к настоящей охоте.
Темномордый лисенок был самый сметливый, самый сильный и самый ловкий. Он умел лучше всех находить пищу и потому питался лучше всех.
Ему всегда доставались самые большие и лакомые куски. Он рос быстрее
других лисят, и разница между ними становилась заметнее с каждым днем.
Но у него было и еще одно отличие: его детская темно-серая шубка стала
темнеть. У брата и сестры начала пробиваться рыжая и желтая шерсть,
свойственная их породе, а у него шерсть день ото дня чернела, а на морде и
на лапах сделалась совсем черной.
Был уже конец июля. Старые лисы не только без устали добывали
детям пищу с соседних ферм, но и заботливо оберегали их от всякой
опасности. Звонкий лай черной собаки часто раздавался вблизи их лощины,
и всегда, услышав его, черный лисенок дрожал. Но каждый раз отец или
мать отправлялись навстречу врагу и, обманув его какой-нибудь простой
уловкой, заставляли вернуться домой ни с чем. Среди прибрежных скал
обмануть собаку было так легко, что лисы стали относиться с
пренебрежением к своему неуклюжему противнику и сделались не в меру
самоуверенны.
Однажды, когда все три лисенка сновали по поляне в поисках только
что принесенной отцом добычи, откуда ни возьмись на них ринулась
пятнистая собака.
В ужасе от ее громового рычанья, лисята бросились в разные стороны,
но младший братишка не успел увернуться: громадные челюсти схватили
его.
Страшный зверь принес свою добычу на ферму и, положив к ногам
хозяина, смотрел на него, ожидая похвалы. Однако хозяин не похвалил пса.
Беда никогда не приходит одна. На рассвете следующего дня лис-отец
бежал домой с только что пойманной уткой, как вдруг собачий лай заставил
его свернуть в сторону с привычного и хорошо знакомого пути. Он
очутился на дорожке, обнесенной высокой изгородью с обеих сторон. Он
не мог перебраться через изгородь, не выпустив изо рта утки. Лис побежал
вдоль изгороди, но собаки уже нагоняли его. Тогда он юркнул в первый
попавшийся проход. Увы! Несчастный попал во двор, где жила другая
собака, и тут ему пришел конец.
Семья его об этом не узнала. Отец не вернулся домой, не принес
добычи.
Мать и двое лисят остались голодными. Голод - вот, пожалуй, и все,
что они ощущали в этот день. В норе среди осин осталась только мать с
двумя детьми. Лисица-мать отважно приняла на себя все тяготы. Впрочем,
ее заботы о детях уже почти окончились. В августе они начали ходить
вместе с нею далеко на охоту и сами добывали себе пищу. В сентябре дочь
была уже с мать ростом, а темношерстый сын значительно перерос ее и
стал гораздо сильнее матери.
Теперь между сестрой и братом и между матерью и сыном отношения
изменились: обе лисицы начали сторониться этого высокого красавца лиса
и, наконец, стали просто избегать его. Мать с дочерью еще продолжали
жить вместе, но какой-то тонкий инстинкт уже разрушал семейные узы.
Они держались дружески с высоким черным лисом, когда встречались
случайно, но, по-видимому, избегали этих встреч. Так быстроногий
Домино, научившись заботиться о себе, покинул старую осиновую
ложбинку и начал жизнь лиса-одиночки