Что послушать, пока читаете статью: Flёur - 'Память', Flёur - 'Почти Реально'
В 1982 году мои родители отдыхали на озере Иссык-Куль, а я был их проектом, который, впрочем, уже действительно был. В это время советское кино переживало если и не свой пик, то точно не кризис (до которого оставалось немного времени). Уже сейчас, в возрасте 38 лет, пересмотрев эту на самом деле потрясающую картину (спасибо таланту Рязанова), мне открылись новые грани этой нетленки. Здесь стоит отметить, что мы очень часто пересматривает советские фильмы не только из-за ностальгии по хорошему, не пошлому юмору, но и по причине того, что каждый раз мы видим в них что-то совершенное доселе незамеченное, ускользавшее каждый раз из-за самых запоминающихся сцен.
За юморесками из быта двух главных героев фильма несложно увидеть самую настоящую и живую драму. Даже их знакомство в самом начале кинокартины - это катастрофа, коллапс, землетрясение, после которого, как мы знаем, наступает спокойствие и осознание происшедшего. Драма эта в самом начале едва заметна (неоплаченный борщ за рубль двадцать имеет колоссальное космическое значение не только для официантки Веры, но и для любого советского гражданина, переживавшего эту сцену как своё собственное бытие) и совершенно не трогает зрителя, постепенно раскручиваясь по гештальтной спирали и обнажая личности. Закутать зрителя в этот плед трагизма у Рязанова всегда получалось очень хорошо (вспомните 'Гараж' или же пресловутый 'Служебный роман'). Однако, неискушённый советский человек вряд ли бы сознательно позволил кому бы то ни было кромсать его чувство прекрасного напрямую, в лоб, поэтому с лёгкостью поддавался воздействию любой бытовой драмы, которая обязательно должна была иметь хорошее завершение. Печальные концы не котировались у населения, ведь все строили коммунизм, в котором не было места ни грусти, ни катарсису, ни каким-либо иным сентиментам.
Сюжет картины - труд не только Рязанова, но и его постоянного коллеги и друга Эмиля Брагинского. Тандем нагенерировал огромное количество драматических фильмов, ставших классикой советского кино. Потрясающее чутьё и психология - основа их удачной коллаборации.
Успешная формула драмы - это помещение героя в несовместимые с личным счастьем, радостью жизни и всепониманием обстоятельства. Герой Басилашвили - это продолжение личности Деточкина из 'Берегись автомобиля': аутотизист (англ. Autothysis, от греч. autos - «само» и thysia «жертвоприношение» или суицидальный альтруизм (англ. suicidal altruism) с постоянной жертвой внутри, с чувством обострённой справедливости, граничащей с безумием и самотеррором. У такого человека должен быть достойный катализатор, помогающий раскрутить драму до максимума, бередящий главную рану и не дающий успокоиться. Официантка Вера (опять же, возвращаясь к 'Берегись автомобиля' - Подберёзовиков, бравый следователь, преследующий Деточкина) - и есть тот самый элемент, ускоряющий реакцию этой драмы. Вместе они взрывают окружающую действительность, умерщвляют бытие и выстраивают дальнейшие параллели своих судеб. Вот он - настоящий древнегреческий театр: всё вокруг в агонии, а мы любим друг друга и плевать на богов, от милости которых мы зависим чуть более, чем полностью.
Когда ты полностью погружён в слово 'комедия', ты не можешь реагировать на чью-то боль без улыбки. Пусть это даже и придуманная боль. Драма 'Вокзала для двоих' - это перманентное, эфемерное, но ощущаемое от сцены к сцене. Вот Вера хамит Платону: за этим хамством защита от озлобленности на свою жизнь, от невозможности изменить ситуацию. В другой сцене всё ровно наоборот и Платон унижает Веру, защищаясь бранными словами как щитом от страха за себя и своё будущее, которое уже изрешечено пулями обстоятельств. Рязанов ставит между ними Гелоса (греч. Γέλως — в древнегреческой мифологии бог смеха, а также его олицетворение), чтобы зритель в самом начале посмеялся от души. Но улыбки стираются крайне быстро, поскольку 'встретились два одиночества': главные герои обескуражены присутствием друг друга, оболочки и маски падают (на задний план отходят любовник Веры Андрей и супруга Платона) и эти двое начинают играть глазами. Гурченко с её феноменальной способностью перевоплощаться в женщин с трудной судьбой здесь не просто великолепна: она проста в этой роли, она стирает грань между собой и своей героиней, отдав последней и тело, и мышление, и возможность самовыражения. Бэкграунд подчёркивает это: официантки, посетители, подруги из 'Интуриста' - все лишь фантомы вокруг двоих, мучающих друг друга людей, но получающих удовольствие от этой пытки.
Да, это драма. Так случается: человеческие существа сталкиваются в эфире жизни как две элементарные частицы, выбрасывая всё, что в таком случае способны выбросить люди: эмоции, чувства, энергию менять реальность и вещи в ней находящиеся и ей принадлежащие. Мэтр Эльдар Александрович умел это создать и показать с тем ограниченным набором киносредств, которые были ему разрешены цензорами и им сочувствующим чиновниками.
В следующий раз, когда вы включите телевизор или найдёте этот фильм в поисковике (специальным или случайным образом), мне хочется надеяться, что вы увидите, насколько глубока эта работа, насколько она пронзительна в своём исполнении и прочувствуете, насколько важно не бояться перемен, ведь даже через боль и отчуждение, одиночество и персональные пустоши возможно найти того, кто будет твоим осознанным отражением.