8.04
Уже в армии (в Германии), где, казалось бы, порядка должно было быть – и было – больше (всё-таки вдали от Союза), общая нелепица системы становилась очевидной. И не только для некоторых офицеров, но и для нас, молодых солдат, а в сущности, ещё мальчишек. И эту нелепицу нельзя было объяснить просто консерватизмом системы, пресловутыми стандартами, а для армии – уставами. Было что-то ещё, чувствуемое, но точно не определённое словом.
Нелепость решений, косность, нежелание видеть проблемы (даже чисто технические), решать их – не объяснить тогда было много. «Приказ слышал? Выполняй! Что-то не понятно? Устав в зубы – и вперёд?». Конечно, Устав – это Устав: куда ж без него! Но как было объяснить (это был 1983 год) уставом двухнедельную, почти бессменную службу в карауле по дивизиону, когда 2/3 его уехало на учения на полигон (на эти учения должен был приехать Устинов – Министр обороны СССР). В уставе – этого нет. Ситуация не военная. А между тем, уставшие, мы на второй неделе караула едва не подстрелили друг друга, разряжая свои АК после смены караула. Дело замяли: патроны списали (выстрелы были якобы предупредительные – караульному почудилось, что кто-то пытается попасть на территорию части в охраняемую зону, тем более, что похожие ситуации уже были) – а то полетели бы, и не только наши, головы. Здесь требования Уставов – не помеха.
На этих же учениях произошёл ещё один казус, непосредственно коснувшийся меня и всего нашего расчёта. Устинов по окончании учений решил осмотреть технику. На смотре была и наша пусковая, но экипаж был другой, хотя им командовал наш старлей. Кто надоумил маршала залезть в нашу пусковую (новая техника, что ли, только недавно её дивизион получил?!)? Вылез он оттуда, как говорили, в гневе. И мы, не бывшие на этих учениях, лишились обещанных комдивом отпусков за удачные стрельбы весной 83 г. на полигоне Капустин Яр. А наш старлей не стал капитаном, что тоже было делом почти решённым.
А дело-то выеденного яйца не стоило. При работающем двигателе пусковой, работе всех агрегатов и приборов шум в кабине (рубке, как мы её называли) – невыносимый, жара, даже зимой, – тоже. Переговаривались через рации шлемофонов, жестами, мимикой, драли глотки – не очень эффективно да и к тому же значительно замедляло работу (а нормативы, которые отрабатывались, требовали минут, а то и секунд готовности). Наш начальник, хорошо разбиравшийся в радиотехнике, придумал простую вещь: установил в рубке небольшой, но мощный динамик, к рабочему месту каждого (от себя до мехвода) подвёл микрофоны на тоненьких проводках (такие сейчас у нас в Союзе продаются с плеерами) – стало значительно удобнее и экономичнее: не надо было орать, повторять друг другу одно и то же по нескольку раз, да и удобнее – пот из шлема постоянно катил ручьями, а когда сидишь за гирокомпасом – это мешает, иногда приводит к ошибкам просто из-за невнимательности: отвлёкся на разъедающие глаза ручьи и прозевал ряд бегущих цифр, а это – серьёзная ошибка. Старлей и убрал некоторые из этих неудобств: стреляем-то со стационара, а не в движении, голову беречь не от чего, так зачем шлемофон?
Ан, нет, как оказалось, нужен! Для… проверки (в данной ситуации). Ну, проверили? Убрать динамик, снять проведённые в рубке провода – дело одной минуты. А нас – лишили заслуженного отпуска (из Германии – в Союз!), а старлея положенного, даже, кажется, по срокам, очередного звания. Ну не нелепость ли?
9.04
Возвращаюсь ко вчерашнему, но о сегодняшнем.
Изменится ли что-нибудь в новом Союзе (теперь чаще говорят – в новой России, хотя я принципиальной разницы пока не вижу)? Видимо, нет. Нелепостей стало больше. За ваучеры, стоимость всего 10 тысяч рублей, продают основные фонды хозяйства – земли (это значительная часть земельного и лесного фонда совхоза), а сами ваучеры скупают на рынке в Андреаполе по 3,5 – 4 тыс. рублей. А сколько они потом будут стоить? И можно ли что-нибудь на них будет приобрести (у нас 4 ваучера) – деньги дешевеют, и 40 тысяч завтра может ничего не стоить. В общем, здесь больше вопросов, чем ответов. И потом, мой ваучер и ваучеры родителей, бабушки… Номинал один, а вклад в этот совхоз, в эту землю – разный. Справедливо? Скорее нелепо. Не ведают, что творят. Или ведают?..
Как часто сегодня у публичных людей слова стали расходиться с делами, как в сказках: вы, милые, спокойно засыпайте, молвят, сладких вам, приятных снов, а проснётесь – встретят вас молочные реки с кисельными берегами. Забавно!
18.04.
Лосский. «История русской философии». Философ утверждает, что политика Петра I привела: с одной стороны, к возникновению и «распространению вольтерианства с его вольнодумством»; с другой – к стремлению проникнуть в сокровенные глубины религии, найти сущность «истинного христианства» и воплотить его в жизнь. Если проецировать это положение на дальнейшую русскую историю, можно «вывести» (найти) генетические корни той ситуации, которая сложилась в России в конце XIX– начале XX века: с одной стороны – распространение марксизма (которому отдали дань и многие известные русские религиозные мыслители), в том числе и в его наиболее грубо-рациональной форме марксизма-ленинизма; а с другой – высочайшее развитие религиозной философии (особенно в её нравственно-этической ипостаси): от Соловьёва до Флоренского и Лосева, до Бахтина и др.
Думается, что это всё – результат не только деятельности Петра I, но и ещё ранее – Раскола. Это как при цунами: эпицентр в одном месте, а гигантские волны разрушают всё на своём пути на расстоянии десятков, сотен километров от него. Это происходит не только в пространстве – во времени тоже. Петр I – только резонатор.