Мы подъехали к воротам и я сразу узнала место, преследующее в кошмарах с самого раннего детства, хотя во снах видела всё чуть иначе, не с улицы. В этих снах я жаждала вырваться отсюда любой ценой, но просыпалась от давящей безнадёжности и ощущения, что завязла здесь навсегда.
начало рассказа: "Мне не стыдно" (23) ... (назад к 22)
Растов нетерпеливо посигналил и ворота лениво поползли в сторону, открывая знакомый до боли двор без скамеек, но со скрипучими качелями у кривоватой ели.
— Твой выход, Таня. Не знаю, сколько смогу отвлекать охрану, так что действуй быстро.
Охранник замешкался, но подошёл к автомобилю и нерешительно постучал по стеклу, а Растов тут же начал орать на него и возмущаться, оказав на беднягу поистине сокрушительный эффект — то побледнел и начал заикаться, с трудом подбирая слова. Уловив удачный момент, я добралась до ближайшего к качелям кирпичного здания, не встретив ни души. Внутри так тихо и мрачно, как бывает только в отсутствии детей — что сбивает с толку, ведь подсознательно я ожидала встретить здесь целую охапку запертых малюток, чем-то похожих на меня и в отчаянии изучающих через окно недоступные им качели.
Пол слишком мокрый и скользкий, но прежде, чем я успела спрятаться, из кладовки вышла худощавая уборщица и испуганно выронила швабру. На её лице разлился неописуемый ужас и она прижала обветренные и покрасневшие ладони ко рту, чтобы подавить крик.
Я прижала палец к губам и тихо спросила:
— Вы меня знаете? Я вас не трону, обещаю, но вы должны сказать мне кое-что. Видели здесь кого-то, похожего на меня?
Женщина наконец вдохнула немного воздуха и с недоумением уставилась на валяющуюся посреди коридора швабру, боясь встретиться со мной взглядом.
— Она… Она там, в девятнадцатой, — тычок наверх, в потолок, — нужно подняться по лестнице, — и она указала направление.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Этот голос я уже слышала раньше и мне пришлось напрягать память, чтобы вспомнить — дома у Степанова, пока я торчала в холодном подъезде. Его распекали за что-то. Это его мать, очевидно. И она прекрасно знает, кто я такая, потому что видела мою фотографию и хотя бы отчасти читала личное дело. Персонал, вечно сующий нос не в своё дело, зато теперь я догадывалась, где и как она получила доступ к папкам.
— Растов просил сейчас же убраться в его кабинете, — выдала ей так безапелляционно, что она вздрогнула и послушно закивала, отступив назад и подхватив с пола швабру, а потом развернулась и бросилась чуть ли не бежать от меня прочь.
Отлично — Растов врал, пытаясь представить всё так, будто он не при чём, а сам переводил стрелки на отца Алисы. Из-за Степанова и его истории про картотеку я оказалась подготовлена ко вранью, и от тёплого чувства благодарности к мальчишке престранно защемило в груди.
— Постойте! — окликнула паникующую женщину и она замерла, как статуя, в нелепой позе с согнутыми коленями. — Я пошутила.
— Но он здесь, да? — губи её посинели и затряслись.
— Ага. Там, во дворе, устроил цирк с охранником. А где его кабинет, кстати?
— В первом корпусе, а это третий, — она еле справлялась с желанием припустить как можно дальше.
— Спасибо. Не бойтесь, мы со Степановым друзья. То есть с вашим сыном.
— Правда? — даже не думала, что её лицо может стать ещё белее, прямо как мел.
— Кажется, он хотел, чтобы мы поговорили. Что здесь творится?
— Я просто убираюсь здесь, — пришлось укоризненно качнуть головой и она затараторила побойчее. Похоже, для неё я была гораздо страшнее начальства и она выбрала меньшее зло. — Они всё время меняют персонал, потому что с ними происходят разные вещи… Не очень хорошие. Постоянно.
— А вы? Почему не заменили вас?
— Так я вроде как в порядке, — она развела руками, — везло до сих пор. Я бы уже уволилась, уже нашла себе отличное место в детском доме в Москве, и ездить не так далеко, и платят прилично, вот только они не хотят меня отпускать. Ждут, наверное, когда сама… тогось.
— Они? Кто это «они»?
— Директор и ещё Растов… Но Растов редко приезжает, только когда привозит новеньких.
— А мою маму когда привезли?
— Я не знаю. Когда начала работать, она уже тут была.
— А почему директор и Растов не боятся… их?
— Они никогда не заходят к ним в комнаты, когда те в сознании. Всегда дожидаются полной отключки.
Думаю, пока с неё достаточно. Пора проведать маму и я шагнула к лестнице, ведущей наверх.