Комиссар почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Отпуск подходил к своему логическому завершению и не хотелось думать о крови, боях, новых заданиях и незавершённых делах.
Его уникальный ум по-прежнему выдавал информацию, которой мог бы позавидовать любой экстрасенс... Сегодня, выходя из дома, он обнял отца и, протянув в руке маленький свёрток, попросил: "Батя, береги маму, береги себя..., а если сможешь - сохрани вот это."
(Начало этой истории - здесь)
Отец, имеющий армейский опыт за плечами, взял в руки предмет, аккуратно завёрнутый в холщовую ткань, и посмотрел сыну в глаза: "Сынок, тут никак орденская книжка и сам орден? Слава, ты береги себя. А мы с матерью уж как-нибудь постараемся тебя дождаться в очередной отпуск"...
К горлу подкатился предательский ком и отец справился с этим состоянием... Не впервой..., но в этот раз далось тяжелее. Каждый раз, провожая сына, он старался не подать вида, что едва сдерживает слёзы. Нет, Степан Николаевич не был слишком сентиментальным. Он не был паркетным офицером. Он был лётчиком-испытателем...
И после неудачного катапультирования, ему пришлось бороться с целым батальоном врачей, чтобы доказать, что он всё ещё способен летать и чувствовать реактивную машину лучше, чем самого себя.
Однажды он встал перед выруливающим истребителем второго поколения, чтобы попросту не пустить его в небо... За штурвалом машины был его лучший друг. Степан видел с точностью до минуты развитие событий, приводящих к катастрофе...
От полётов его отстранили, отправили к психиатру, заставили писать объяснительную...
Степан Николаевич честно, ничего не скрывая, описал те события, которые ему пришли в сознание. Это была катастрофа на восемнадцатой минуте испытательного полёта... Полёт должен был выполнять его друг и однокашник Савелий Невзоров...
Он всеми правдами и неправдами прорвался в палату к своему другу и, широко улыбаясь, прошептал: "Степка, ты прекращай бороться с этими эскулапами. Генеральный конструктор на твоей стороне. И у него тоже есть сомнения в силовой установке. Но зам генерального торопит и требует выхода на форсажный режим. А затем разгон скорости до сверхзвука...
Я понимаю, что это опасно, но я полечу. Иначе нельзя..."
"Савелий..., если бы я мог - полетел бы вместо тебя. Заболей, придумай что угодно, но не лети. Генеральный через три дня вернётся и там испытания пойдут своим чередом. Услышь меня, дружище!..."
"Я должен лететь. Спасибо, друг"... Это были последние слова, которые услышал Степан Николаевич...
"На восемнадцатой минуте полёта..., после включения форсажа и разгона изделия до скорости звука на снижении, произошло неконтролируемое вращение... Лётчик пытался выровнять машину, но все попытки оказались безуспешными. Изделие с заводским номером М456....43 столкнулось с землёй. Лётчик-испытатель капитан Невзоров Савелий Сергеевич погиб..."
Комиссар много раз вспоминал эту историю, рассказанную его отцом и каждый раз переживал, надеясь, что вот-вот и не случится эта трагедия.
По непонятным причинам способность предвидеть некоторые события передалась ему...
Он направился на автовокзал, чтобы добраться до аэропорта. В Москве его ждал полковник Ставров с очередным заданием.... Новая командировка, новое дело...
Степаныч вместо привычного маршрута выбрал совершенно иной. Он почувствовал, что именно по этому пути должен пройти. Комиссар остановился, покачал головой, якобы расстроившись от развязанных шнурков, и поставил ногу на бордюр. Боковым зрением он увидел, что шагающий за ним человек резко остановился и начал разглядывать абсолютно заурядное серое здание неподалёку от Краснодарского автовокзала.
Он завязал шнурок, поправил спортивную сумку на плече и, пройдя несколько шагов, зашёл в один из подъездов. Туда же вошли двое незнакомцев.
Через несколько секунд, перед лестницей, корчась от боли, катались оба крепких мужчин не славянской внешности...
Комиссар склонился над одним из них и тихонько спросил: "Ты как и зачем здесь? "
Человек с ненавистью посмотрел на него и проскрипел: "Да пошёл ты!"
"Ответ неправильный..." Степаныч слегка приложился к этому несчастному и повторил вопрос, но более конкретно: "Фархат, ты как и зачем здесь? Тебе сломать ножку или свернуть шею? Выбирай. Три секунды. Время пошло..."
"Ааааа, отпусти... я скажу...я всё скажу..."
Степаныч поприветствовал пожилую женщину, выходящую из лифта, и успокоил её: "Гражданочка, не беспокойтесь. Это мошенники, очень плохие люди. Они грабят квартиры стариков... Теперь можете жить спокойно. Они задержаны."
Сознательная гражданочка от всей души размахнулась и врезала Фархату помойным ведром.
"Ах ты гад какой! Вчерась такой же к Матрёне пожаловал. Обещал колонку исправить. А она пока вертелась, он - шасть и сумку умыкнул. А там вся пенсия! Ироды! Да как же вас земля носит!? Милок, ты уж их посади. А если можно - вообще расстреляй!"
Степаныч не смог сдержать улыбку и, глядя на сознательную гражданочку, пробасил: "Спасибо Вам за сигнал! Я их обязательно расстреляю. Но не здесь, если можно!"
Пожилая женщина довольно кивнула и погрозила своим сухоньким кулачком ошарашенному Фархату... "Ух... Смотри у меня!" и вышла на улицу.
"Ну..." - Степаныч навис над боевиком, которого ещё пять лет назад в веденском ущелье задержал при попытке подрыва колонны силовиков.
Фархат испуганно вытаращил глаза и скороговоркой, путая русский и фарси, протараторил: "Бомба, завтра в десять утра. Здание администрации края. Я всё покажу. Не убивай меня!"
Степаныч "нежно" приложился, усыпив боевика и достал мобильный телефон....
"Андрей Николаевич, здравия желаю. Тут у меня заминка. Краснодар, здание Администрации. Встретил старого знакомого..., ну, случайно. Нужны сапёры..."
"Ставр" положил трубку и обратился то ли к себе, то ли к кому-то ещё: "Нет, Степаныч, не случайно ты его встретил..."
Затем набрал номер Разуваева и поздоровавшись с генералом, произнёс короткое: "Началось"...
. . . . . . . . . . . . .
Аббас Искандеров улыбался, наблюдая, как его и соседские дети резвились на площадке около дома. Детский смех окрасил некоторую серость двора и придавал настроение родителям, наблюдающими за своими чадами.
Волгодонск жил своей привычной жизнью. Отличная погода, теплый ветерок с Каспия дополняли общую картину сегодняшнего благополучного дня. Дня накануне трагедии…
Тёмно-вишнёвая девятка, за рулём которой сидел мужчина с ярко-рыжей бородой, остановилась неподалеку от девятиэтажного дома. Из неё почти одновременно вышли двое незнакомцев. Водитель остался за рулём.
Оглядевшись по сторонам, они направились в сторону детской площадки. Подойдя почти вплотную к Аббасу, поздоровались.
«Уважаемый, ты не подскажешь, где можно достать грузовик? Мы привезли урожай картофеля, а на фуре не везде подъедешь. А так бы на ЗИЛе подкатили к самому дому… В долгу не останемся. Ну, что скажешь?»
Уже месяц, как Аббас остался без работы. На фабрике прокатились сокращения и сотни человек были буквально выброшены на улицу, без зарплаты за последние полгода…
Он почувствовал удачу. «Ну, есть у меня грузовичок. Вам в аренду или насовсем?»
Незнакомцы переглянулись. «На неделю, в аренду. Двадцать долларов в сутки. Устроит?»
Аббас в уме тут же посчитал, сколько это выйдет в рублях и оживился. Так это же его двухмесячная зарплата!!!
«Согласен. Но деньги вперёд!»
«Разумеется, брат!» - один из незнакомцев протянул две купюры по сто и пятьдесят долларов.
Аббас покрутил в руках вожделенные бумажки, посмотрел их на свет, делая вид, что разбирается в том, фальшивые или нет…
«Но у меня нет сдачи», - обескуражено произнёс он.
«Юсуф, давай мы подарим детям эти десять долларов? Пускай на них купят сладости и порадуются…, - громко сказал его напарник и тихонько добавил: «В последний раз».
«Конечно, брат», - согласился Юсуф и поманил пальцем трёхлетнюю кареглазую дочку Аббаса. Девчушка оглянулась на мамочку и, получив молчаливое согласие, подбежала к доброму бородатому дяде с апельсином в руках.
Он присел на корточки, и протянул свой подарок Заире. Она немного смутилась, посмотрела на отца. Аббас кивнул головой, разрешая взять у чужого человека этот ароматный плод.
Заира протянула ручку и шепнув «спасибо», подбежала к папе, обняв его за ногу, и выглядывая на незнакомца.
Юсуф подмигнул девчушке и обратился к Аббасу: «Машина нужна сегодня. Когда можно будет её забрать?»
«Если отвезёте в автоколонну, то хоть через полчаса».
Незнакомцы переглянулись.
«Ай, слушай, Тимур, заводи, поехали!» - Юсуф распахнул заднюю дверь девятки, приглашая хозяина грузовика.
В этот момент к нему подбежала Заира и протянула свою любимую игрушку. «Дядя, ня!»
Юсуф повертел в руках симпатичную куклу в ярко-красном платьице и вернул её девочке.
«Пускай она у тебя останется. А как её зовут?»
«Роза»...
Услышав это имя, Юсуф выпрямился и заметно помрачнел. Резко развернулся и буквально влетел в машину, с силой хлопнув дверью.
Девятка рванула с места, оставляя на искромсанном временем асфальте две чёрные полосы.
Юсуф закрыл глаза и перед ним возникла картинка его семьи – жены, восьмилетнего сына и годовалой дочери – красавицы Розы… Он до хруста сжал скулы и мотнул головой.
«Нет! Не должно быть сомнений. Если моя девочка была убита неверными, то и дети неверных не должны жить!»
Через полтора часа Тимур и Юсуф, оглядываясь по сторонам, аккуратно насыпали урожай в кузов ЗиЛ-130. Когда четыре ящика со взрывчаткой были надежно накрыты картофелем, Юсуф задернул брезент и зафиксировал его ремнями по заднему борту.
Тимур сел за руль автомобиля и с первого оборота запустил его. Двигатель взревел и через полминуты заурчал привычным звуком.
«Хорошая машина. Жалко с ней будет прощаться! Как думаешь? А!? Юсуф! Чего молчишь?»
Последние слова вывели Юсуфа из глубоких раздумий… «А? Что ты говоришь?» - он бросил на напарника абсолютно отсутствующий взгляд и кивнул головой.
«Да, брат, жалко… очень жалко. Всех жалко. Но я должен» - прошептал Юсуф, едва сдерживая слёзы.
Он вновь вспомнил разрушенный бомбёжкой дом на окраине Грозного... "Арби, прошу тебя, - обратился он к полевому командиру. У меня в соседнем доме семья. Разреши я их заберу и спрячу в надежном месте?"
Боевик приставил ствол автомата к подбородку Юсуфа и, тараща глаза, прорычал: "Не у одного тебя здесь семья. Если все разбегутся спасать своих, с кем я тут останусь? Я что-ли один должен воевать с неверными? Иди, стреляй и убивай! Аллах увидит твои старания и спасёт твою семью!"
Через четверть часа крайний подъезд девятиэтажного дома сложился, словно карточный домик, погребя под собой обезумевших от ужаса людей, умолявших выпустить их из этой железобетонно-панельной ловушки.
Им было отказано остаться в живых. Им разрешили погибнуть...
Так и погибла семья Юсуфа..., прямо на его глазах...
Сейчас он смотрел на девятиэтажный дом, как две капли воды похожий на тот, из подъезда которого он каждый день выходил на работу и, здороваясь с всезнающими соседками, глядел в родные окна. А там сначала жена, затем и семья махали руками, провожая отца...
"Тимур, давай к другому дому? Здесь же Заира и её семья..." - Юсуф зажмурил глаза, стараясь изо всех сил проснуться. Но не получалось. Это была реальность. Страшная и жестокая реальность..."
Из подъезда вышел Аббас, с удивлением увидел свой автомобиль и позади его знакомую девятку.
Тимур заглушил двигатель и вышел из кабины. "Слушай, брат. А ты можешь последить за нашим урожаем? Ну, за машиной. А то нам с Юсуфом ещё одну загружать. Покарауль её до утра, а там мы подъедем...", - он сунул руку в карман спортивных штанов и нащупал смятую купюру.
"Вот, возьми. Это сто рублей. Как говорят - на дороге не валяются. Ну, что? По рукам? Да, ты завтра первый заберёшь мешок картошки... Просто так заберёшь...денег не надо!"
Аббас протянул руку и Тимур пожал ее, вложив в ладонь купюру.
"Давай, брат. Нам ещё дела делать", - Тимур хлопнул Аббаса по плечу...
Рыжебородый вновь рванул с места девятку и низким голосом пробасил: "На какое время установлен взрыватель?"
"На шесть утра", - Юсуф посмотрел на часы. До взрыва оставалось менее восьми часов. Для жизней десятков семей дома на Октябрьском шоссе начался обратный отсчёт...
Продолжение следует - здесь...
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!
#повести и рассказы #авторская повесть #люди и судьбы #лихие 90-е #армия и спецслужбы