Су Чжи, после моих извинений малость «отмякла» и остаток своего первого рабочего дня я провел в подсобке, с небольшим журнальчиком в руках, в котором были напечатаны фотографии руководства. Сонбе приняла решение не выпускать меня «на люди» до тех пор, пока я ей не сдам зачет на знание всех руководящих лиц в отеле и всего высшего руководства. Сидел, учил, хотя имел большие сомнения в эффективности этого действа. Как для востоковеда, стыдно признаться, но попервой, как я попал, вообще все корейцы были для меня практически на одно лицо. Четко различал только родных Юн Ми и врачей. Потом стал подмечать детали и толпа на улице стала приобретать индивидуальность. Но все равно, есть у меня еще «эффект европейца в Азии». Есть еще проблемы с различением лиц. Поэтому я и не уверен, что узнаю человека, если видел его до этого только на фотографии. Вот, Хё Бин к примеру. На фото совсем другая чем в жизни. Совсем не похожа. То ли снято так по-дурацки, то ли с глазами у меня, что-то не то…
А вообще, внизу, как сказала сонбе, висит щит с фотографиями всех начальников. И она думала, как она сказала, что я его изучил и запомнил. Оказывается, это здесь наипервейшее дело для работника — знать начальство в лицо. Но я-то откуда? Висят какие-то фотки корейцев… С подписями. Все, на первый взгляд, одинаковые… Оно мне надо было вникать? Вот и попал. Еще и Су Чжи подставил… Интересно, а когда я стажерил на кухне — почему мне об этом никто тогда не сказал? Уровень у меня был не тот? Или здесь считается, что это все знают? Может этому учат в школе, или в семье? Наверное… Вот только я, совсем не местный…
Единственное, что было радостное в сегодняшнем дне, так это обалдевшая Хё Чжу, увидевшая меня в новой форме. Позлорадствовал слегка. Да и за сертификаты не придется платить, если Хё Бин сдержит свое слово и отправит меня пройти тесты за счет фирмы.
Вот и все положительные стороны за сегодняшний день, — подвел итог я дневным воспоминаниям и понимая, что делится своим случившимися трудностями с сестрой Юн Ми лучше не стоит, обращаюсь с вопросом к Сун Ок, желая сменить тему разговора, — а как у тебя прошел день, онни?
Услышав вопрос, онни мрачнеет.
— Не очень, — после паузы признается она.
— А что не так было, онни? — интересуюсь я.
— Получила самый низкий бал в группе. За тест по английскому, — с трагическими нотками в голосе говорит она.
— Почему? — искренне удивляюсь я, — мы же с тобою занимаемся?
— Вопросы дурацкие в тесте были, — вздохнув, сообщает онни о коварстве преподавателей и начинает накладывать новую порцию риса в свою чашку, видимо намереваясь заесть полученный стресс.
— Какие?
— Мы с тобой такие не учили. С подвохом.
— Например?
— Ну, еще не знаю. Тест у меня в сумке. Сейчас поем, потом посмотрю, где я ошиблась. Но там все не просто.
— Покажи, — прошу я.
Глянув на меня, Сун Ок протягивает руку, подтягивает к себе за ремешок сумку и, открыв ее, достает два листка с тестовым заданием.
— На, — протягивает она их мне и вновь берется за палочки.
Я беру и начинаю вникать. Сразу натыкаюсь на ошибку.
— Ошибка, — говорю я, — неправильное применение слов teach и learn. Да, оба слова часто переводятся как «учить».