Всем привет, меня зовут Крэйг Эштон, я британец, проживший в России уже почти 20 лет. За это время я уже привык носить тапочки дома, хотя изначально это казалось мне неестественным. Это очень удивило меня, когда я приехал. Обычно только британские старики, которые вышли в отставку, носят тапочки дома. И когда я видел, что молодые русские парни делали это, это очень странно смотрелось.
Виктор Байдаков: Может вы уже повесили несколько ковров на стену?
Крэйг Эштон: Я жду возможности купить себе дачу. И когда она у меня будет, тогда ковры - это первое, что я хочу сделать (смеется). Я понимаю, что многие шутят про это. Но мне нравятся ковры на стене. Еще я бы очень хотел, чтобы была печь, на которой можно спать!
Русские привычки
Я перешёл на русскую еду. Всякие пирожки ем, суп стал больше есть. Мы не так много едим суп. У вас он везде практически, его едят почти каждый день. Мясо и овощи - вот наша британская схема. И суп - это редкая вещь.
Также я начал делать тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо.
Сижу теперь на дорожку.
Теперь я делаю это религиозно, даже если поездка небольшая, и мы три часа собираемся ехать. Доходит до того, что я даже свою жену заставляю, которая когда-то меня этому научила, Хотя для неё три часа - это не поездка, а для меня это всё-таки большое расстояние.
Виктор Байдаков: Здороваться через порог?
Крэйг Эштон: Да. Не делаю. Снимаю перчатку, когда здороваемся зимой. Ведь меня однажды отругали: "Так нельзя делать, перчатку снимай!".
Русские традиции
Удивило то, что надо сжечь свою мечту и бросить в шампанское – это очень странно для меня. Потому что в принципе – это просто яд плюс яд. Да. Это слишком. Ну, я привык, я делаю это. Что ещё. Ну, пасха, кажется, у нас очень похожа.
Виктор Байдаков: Ну, а бить их друг о друга?
Крэйг Эштон: Это новое. Жена научила, заставляет это делать. Я не знал про это.
Тосты, когда, допустим, день рождения, каждый произносит, долгую, долгую, долгую и очень долгую речь.
Русские обычно очень мало говорят, но когда произносят тост, то говорят достаточно много. Я с большим трудом привык к этому. Потому что тяжело было сначала говорить на русском языке и понимать, что говорят, особенно после третьего бокала, а ещё же надо сказать что-то очень глубокое, значительное – это мне было тяжело.
Я помню, как начал готовиться к речам до праздника , потому что был уверен, что обязательно меня кто-нибудь об этом попросит.