Проект «Школьный дом»
Не так давно у нас родилась эта новая форма работы в смешанном учительско-ученическом коллективе. Краткая предыстория здесь такова.
Среди детей и подростков одно время достаточно большой популярностью пользовались телевизионные программы, типа «За стеклом», «Дом», «Дом-2» и т. п. И вот однажды было высказано предложение, организовать что-либо подобное и у нас в школе. То есть, взять и запереться, скажем, на сутки в школе и прожить эти сутки своею собственной жизнью без каких-либо контактов с «внешним миром».
Мне эта идея показалась интересной, и я решил ее поддержать.
Однако первое время была непонятна педагогическая целесообразность этого мероприятия, попросту ответ на вопрос – зачем, ради чего все это делать и стоит ли «напрягаться». Понятно, дети. Им бы только вырваться из изнуряющей школьной текучки. А что мы, педагоги? Что мы можем извлечь из этого дела, какие педагогические цели поставить и что попытаться реализовать?
Педагогическая идея, как это часто бывает, родилась спонтанно и вышла, как из головы Зевса, – из названия одной из «застекольных» передач – «Дом».
Если «дом»… Кто в доме живет под одной крышей?.. Родные, родственники, семья.… А что если попробовать организовать жизнь по принципу семьи? Семьи, где все родные.… И тогда поставить цель - «стать родными», постараться сблизиться настолько, чтобы ощутить это родство.… Значит, главная цель – «стать родными». Понятно, что за одни сутки родными не станешь. Это как бы суперцель, которая ставиться, но труднодостижима.… Хотя, если под одной крышей живешь, ешь, спишь – все как в настоящей семье, сымитировав это, можно попробовать максимально приблизиться к этой цели. Можно ли?... Ведь семьи бывают разные. И разные в разные периоды жизни. Там не только тишь и гладь, но и ссорятся, ругаются…. Но при этом не перестают быть родными. Так что? Попробовать воспроизвести и эту сторону семейной жизни – ссоры, ругань?.. Можно ли сблизиться даже через это? Гм, гм…. Тогда это уже какой-то психологический экстрим получится. А почему, собственно, нет? Физический экстрим был, пусть теперь будет психологический. Новый этап! То есть, жизнь по принципу родной семьи – это внешняя форма, а содержание этой жизни – психологический экстрим. От радости к горю, от участия и поддержки – к ссорам и ругани… Маятник какой-то. Да, именно маятник. Так и выстроить психологический фон – по принципу маятника. Это еще одна содержательная линия «Школьного дома». Вот, кстати, и название родилось новому проекту – «Школьный дом».
Примерно так рождалось психолого-педагогическое обоснование нового проекта. И вскоре началась его подготовка.
Реализации проекта помогла неожиданная «вводная», свалившаяся в конце первой четверти. Организовать и провести на базе нашей школы лагерь для детей на осенних каникулах. Хорошенькое дельце! Даже на каникулах не дают отдохнуть ни детям, ни учителям. Срочно стали распределяться классы, кто из классных руководителей в какой день будет работать, куда уводить детей в течение дня, чтобы привести после завтрака к обеду и полднику, чем их занимать целый день. А один день, точнее сутки, были выделены для реализации «Школьного дома».
Прежде всего, я задумался, сколько детей будет оптимальным по количественному составу и что это за дети. Как в Лагере друзей – до тридцати? Многовато будет. И за одни сутки с таким количеством не сплотишься и родными не станешь. Значит, максимум двадцать. Не больше. Теперь, что это за дети? Старшеклассники, не ниже девятого класса – во-первых, и обязательно те из них, кто прошел закалку летнего Лагеря друзей. Хорошо бы еще пригласить студентов-выпускников нашей школы, тоже бывших лагерников. Ну, и, разумеется, несколько человек молодых учителей, готовых «рискнуть имиджем» и «породниться» с учениками в таких необычных условиях.
Так задумывалось, но не все удалось воплотить в жизнь. С учениками проблем не было. Они почти «на ура» восприняли идею, и приходилось даже отсеивать желающих, не проходящих по условиям – моложе девятого класса и не имеющих опыта летних лагерей. А вот студенты не смогли принять участия – коллоквиумы, семинары и все такое.… Из учителей нашлось несколько человек, но только, конечно, всех сильнее всего «напрягла» необходимость еще и совместного ночного жития. В результате одна учительница почти постоянно была в группе на правах полноправного члена, еще пара помогли мне в вечернем программе, а вот ночевать с детьми мне уже пришлось одному. Но об этом еще речь пойдет впереди.
Несколько слов об организационно-технической стороне дела. Местом «дома» стал актовый зал. Для ночевки мне пришлось договориться с завхозом и учителями физкультуры об аренде раскладушек и спортивных матов. Ученикам на инструктивном сборе было дано задание принести с собой следующее:
- тетрадку и ручку (для ведения «дневника участника «Школьного дома»);
- шарф или повязку для глаз (для «слепых» мероприятий);
- спортивную форму и вторую обувь (для свободного участия во всех делах);
- свечу и подставку под нее (для вечерних и ночных мероприятий);
- ужин (к примеру – бутылка сока и булочка; кормить нас будут только завтраком, обедом и полдником);
- одеяло или плед (чтобы не замерзнуть ночью – в актовом зале «не душно», время осеннее).
Кроме этого каждый получил задание на «Пять минут своего времени», которое каждый должен быть готов заполнить по своему усмотрению (игра, сценка, анекдот, рассказ и т. п.). Тогда я еще точно не знал, когда, в какой период жизни «Школьного дома» мне это понадобится, но оказалось, что очень пригодилось под главное мероприятие, о котором речь пойдет ниже.
Кроме этого, мне как ведущему всего этого дела понадобился следующий технический реквизит:
- банка для содержания тренинговых имен и картонные карточки для их написания;
- общая тетрадь для ведения журнала «Школьного дома»;
- колокольчик для облегчения процесса ведения;
- настольные часы для замера времени.
Много времени пришлось провести над составлением программы. Пришлось перерыть много психотренинговой литературы и долго «колдовать» над выстраиванием логики введения мероприятий и упражнений.
Мне показалось целесообразным фиксировать каждые три часа проживания в «Школьном доме». Это как бы технический отсчет времени, фиксирующий успех в продвижении к целям мероприятия. Как назвать эти тройки часов – может «четвертями»? Так привычно для учеников. Тогда нам нужно суметь прожить восемь четвертей – с девяти утра одних суток до девяти утра других. В конце концов, решил остановиться на названии – «тройка». В каждой тройке – три часа. Первая тройка – с 9-ти до 12-ти, вторая – с 12 до 15, третья – с 15-ти до 18-ти, четвертая – с 18-ти до 21-го. И так далее. «Если мы продержимся до девяти вечера, - думал я, - То проект уже можно считать успешным».
И вот в половине девятого одного из каникулярных ноябрьских дней участники первого экспериментального проекта «Школьный дом» собрались в вестибюле школы. Я попросил Свету, нам знакомую «старую лагерницу», записать всех на титульный лист новой тетради и тем самым начать ведение журнала «Школьного дома». Параллельно решалась задача со «срытыми камерами». Чтобы не отвлекаться на их определение по жребию как в Лагере, мне показалось более целесообразным определять их «по списку». Первый записанный становится первой «скрытой камерой», которая работает один час, потом второй и так далее. Забегая вперед, скажу, что эта система полностью оправдала себя.
Кто-то по желанию пошел накрывать на завтрак, после которого к девяти часам, началу первой «тройки» мы, наконец, собрались в актовом зале.
Первая тройка
Предварительно каждый подписал тетрадочку, ставшую личным дневником участника проекта, первая скрытая камера заняла свое место, и начался вводный инструктаж.
Говорил я, в принципе, об уже выше обозначенных вещах. Тезисно напомню их:
- наша цель породниться, за сутки совместного проживания постараться стать родными людьми настолько, насколько это возможно;
- по сути – интенсивный тренинг по принципу эмоционально-динамического маятника (эмоциональный: плохо-хорошо; динамический: сидение – движение);
- ограниченность территории дома (без разрешения ведущего запрещен выход за пределы актового зала и тем более школы; покинувший школу автоматически выбывает из проекта);
- преодоление нарастающих трудностей («амплитуда колебаний маятника» растет) и преодоление себя под девизом: «Через тернии к звездам».
Последняя «фишка» придумалась для поднятия духа и придания большего романтизма мероприятию.
Кстати, по поводу трудностей я упомянул о «праве отвода» или «праве неучастия» в упражнении, если кто-то из участников чувствует, что не готов пройти через него с соблюдением всех условий (в том числе правил открытости и искренности). Такие «острые» упражнения будут, а уровень участников у всех разный, тем более, что постепенно будет нарастать физическое и психологическое истощение. Но прибегать к этому праву можно только в крайнем случае.
Ну, и, наконец, не забыл я упомянуть и о своих правах как ведущего этого дела. Мои права приближаются к диктаторским. Недопустимо неповиновение и «дискуссии» с ведущим. Борясь за выживание проекта, я имею право прибегнуть к следующим наказаниям. За незначительные проступки – «отправить в угол» (тоже из семейной практики») на время следующего упражнения. В самом крайнем случае – «выгнать из дома». Человек, трижды побывавший в углу, также может быть изгнан из дома за несоблюдение правил его жизни. После трех «троек», в шесть часов вечера, пока еще можно покинуть школу до глубокой темноты, я называю имена тех, кому нужно будет покинуть дом, возможно даже не за какие-либо нарушения, а если я увижу, что им просто слишком тяжело, и пребывание в доме вызывает у них значительные перегрузки.
После инструктажа я предложил покинуть зал тем, кто понял, что попал «не туда», но таковых не оказалось, а это означало, что все остальные готовы начать работу по предложенным правилам, и проект «Школьный дом» был объявлен открытым.
«Предварительная анкета» - первое собственно задание на самом проекте. Каждый в своем дневнике должен был продолжить три предложения:
- Для меня мой дом – это…
- Я думал(а) о предстоящем мероприятии…
- Сейчас мне кажется…
Никаких собственно тренинговых задач в этом анкетировании не ставилось. Записи могли понадобиться для подведения итогов проекта. Однако, что же выяснилось по итогам предварительного анкетирования?
Что в проекте «Школьный дом» участвуют дети из вполне благополучных семей, для которых дом это и «убежище от проблем», и «место отдыха», и даже «святое место». Наиболее «проблемным» ответ на первый вопрос оказался у Ромы: «… это крепость, в которой живет моя дружная счастливая семья со своими тараканами».
Вопрос об ожидании предстоящего мероприятия также не выявил ничего неожиданного. Большинство ожидало его с интересом, иногда дополненным тревогой («… как о чем-то интересном, и в то же время пугающем». Женя), или даже так:
«Я вообще не думала об этом мероприятии. Потому что я абсолютно не представляла, что здесь будет, и не хотела даже думать об этом». Настя.
Вот выпадающее из общего поля высказывание:
«Честно сказать, очень не хотелось идти, особенно оставаться на ночь».
Вы наверно догадались, что это учительское мнение.
Наиболее интересным и разнообразным оказался срез непосредственных ожиданий в ответ на третий вопрос. Здесь уже явно можно было отследить оптимистов и пессимистов по поводу озвученных целей проекта. Оптимисты писали о возможности достижения их, несмотря на неизбежные сложности. А вот мотивы пессимистов:
«Сейчас мне кажется, что главная цель проекта не удастся. Потому что настрой некоторых людей не положительный» Настя.
«… со всеми породниться не смогу, и мне будет скучно». Алена.
«… будет неинтересно, и состав мне не нравится». Света.
«… к концу дня мы все переругаемся. И еще мне кажется, что у меня под конец сильно разболится голова». Нина.
«… это жутко смахивает на лагерь, и мне это не нравится». Оля.
И пара ощущений, сочетающих положительные и отрицательные ожидания:
«Сейчас мне кажется, что некоторые люди мне совсем не близки, даже вообще. Но я надеюсь, что все останутся в «Доме», и все мы подружимся». Настя.
«… я смогу выдержать и узнаю много нового, но я не уверена, что все люди станут для меня семьей, то есть близкими и дорогими людьми». Алена.
С таким багажом настроев и настроений мы приступили к работе.
«Тренинговое имя» - в принципе еще вводная процедура, но она уже включает психологические механизмы работы «Школьного дома». Мотивационный инструктаж был следующим:
«Для полноценной работы в проекте каждый должен хорошо подумать и написать на картонке свое тренинговое имя. Этим именем вы будете называться все двадцать четыре часа работы «Школьного дома». Исключаются все однокоренные производные с собственным именем. Смысл здесь в том, что если все у вас получится, вы легко себе присвоите все положительные результаты жизни в «Доме». Но нельзя исключать негативных результатов и отрицательного опыта, который может в дальнейшем сказаться в обычной жизни. Чтобы легко можно было от него избавиться, вы его проассоциируете не с собой, а со своим тренинговым именем. К примеру: «Это не ты, Алена, провалилась и не смогла пройти испытания «Школьного дома», а ты... «Кикимора»!.. Поэтому подумайте: негативный оттенок тренингового имени позволит вам потренировать свою психологическую устойчивость, положительный – получать постоянные подкрепления. Но в любом случае постарайтесь найти нечто общее между Вами и вашим тренинговым именем, так вас легче будет запомнить и в дальнейшем ассоциировать».
Сейчас по прошествии времени, думаю, что ошибкой было настаивание на запрещении собственных имен и их модификаций. Тренинговые имена оказались настолько разнообразны и с такой трудноуловимой связью и их обладателями, что запомнить их быстро оказалось практически невозможным; я, например, путался до конца проекта. Абсолютно неожиданным для меня оказалось обилие ничего не говорящих мне имен из популярных в подростковой среде, но, к сожалению, мной не виденных мультиков. Быстро проассоциировать и запомнить эти имена оказалось свыше не только моих сил, но и сил всех участников, и это сильно мешало в последующей работе.
Судите сами. Вот весь список: «Норберт», «Хедин», «Хомячок», «Сильван», «Вася», «Тошик», «Сима», «Идол», «Прикол», «Блоха», «Даду», «Ежик», «Бум», «Бубен», «Кермит», «Дегет», «Белочка».
Я тоже взял себе заранее продуманное тренинговое имя «Папочка», хотя и не стал настаивать на том, чтобы меня обязательно все так теперь стали называть. Подстраховался, так сказать, опасаясь потери авторитета и грозящей разболтанности. Но зря. Имя было воспринято вполне адекватно.
Все тренинговые имена были сложены в специальную бочонок, играющий роль лагерной коробочки, и первым делом мы сели «по бочонку» - случайным выбором. Я объявил о том, что в начале каждой тройки будет осуществляться новая пересадка с целью помощи в «сплочении и породнении» со всеми участниками.
Следующие несколько упражнений были направлены на запоминание тренинговых имен и первоначальное сплочение. Это, собственно, цель первой «тройки». В дальнейшем я, как правило, объявлял о цели каждой новой тройки часов.
«Имя – движение» - из бочонка достаются в случайном порядке тренинговые имена и последовательно называются. Каждый, когда называется его имя, должен громко его еще раз назвать и сделать после этого какой-либо жест или движение. Вслед за ним все участники должны сначала хором повторить его имя, а за этим и движение.
«Снежный ком - Баранья голова» - от обычного снежного кома отличался тем, что если ты не можешь вспомнить имя кого-то из участников, ты должен сказать, адресуя эти слова, разумеется, себе: «Баранья голова», и только после этого признания получаешь право на подсказку.
Уже во время этого упражнения стали выявляться трудности с запоминанием тренинговых имен. Последующие игры на их запоминания оказались не лишними, но и они до конца не смогли снять эту проблему.
«Садовник – Зевака» - такая спаренная, переходящая из одного знакомого этапа в другой игра.
Всем известна одна из самых распространенных игр – «Садовник», когда ведущий, он же садовник, после проговора: «Я – садовник молодой, хожу летом и зимой, все цветы мне надоели, кроме…», называет один из заранее распределенных между участниками игры цветков. И после диалога ( - Ой! - Что с тобой? - Влюблен! - В кого?) называется новый цветок, и весь цикл повторяется, а с зазевавшихся берется фант.
В нашей интерпретации, ведущий, то есть я, начинал так: «Я – «папочка» молодой, хожу летом и зимой, люди все мне надоели, кроме…», и называю одно из тренинговых имен. Далее алгоритм такой же, только с названием имен. И вместо фанта с зазевавшегося – у меня в руке газета, которой после счета до трех я бью по голове не могущего определиться с новым именем. Через некоторое время – плавный переход в знакомую нам «Зеваку», где уже не надо никаких присказок, а очередной ведущий из зазевавшихся бьет газетой того, кто быстро не может назвать другое тренинговое имя.
Видя, что с запоминанием имен по-прежнему есть проблемы, я предложил еще одно упражнение.
«Личное представление имени» - последнее упражнение, нацеленное только на запоминание тренинговых имен. Крайний встает, становится перед ближайшим соседом, протягивает ему руку и представляется: «Здравствуй! Я - …, а тебя как зовут?». Его визави отвечает. Узнавший имя участник благодарит, переходит к следующему по кругу и повторяет процедуру. А следом за ним встает тот, с кем только что поздоровались и делает то же. И так все участники, пока каждый не пройдет через каждого и не сядет обратно на свое место.
По окончании упражнений с именами мне показалось целесообразным сделать небольшую «засветку» о своем тренинговом имени, где каждому было предложено дать интерпретацию мотивов его выбора и первых впечатлений от его «ношения».
Практически никто не пожалел о своем выборе. Вот типичное высказывание:
«Моя кличка – Блоха – существует на самом деле довольно давно. Я, честно говоря, сама не знаю, откуда она и почему меня стали так называть, но она мне нравится. И я не пожалела, что ее узнали окружающие сейчас меня люди». Нина.
Следующие упражнения, продолжая работу с тренинговыми именами, обогащаются новыми психологическими смыслами. Они нацелены с одной стороны, на более интенсивное взаимодействие, а с другой – на включение механизмов самопознания в «психологическом зеркале» участников «Школьного дома».
«Репка» - упражнение с усиленной по принципу нами обговоренного «маятника» динамикой.
Все участники выходят за круг кресел и становятся в линию на свободном пространстве актового зала. Всем дано задание, всякий раз, когда каждый услышит свое тренинговое имя, он должен сказать что-нибудь, типа «Ой-ой-ой» и сделать какое-либо движение.
Первый выпавший из бочонка, становится «репкой». Он садится в позе «репки» у края цепочки. Второй выпавший из бочонка «сажает репку», остальные постепенно пристраиваются к цепочке и «тянут-потянут репку», предварительно назвав всех стоящих перед тобой участников.
Все осложняется тренинговыми именами и необходимостью слов и движений. У нас все выглядело так. «Репкой» выпала «Идол» и села в позе репки, а первым тянущим ее «Даду». Мои слова в данном случае были: «Посадила Даду… Идол…». В паузах пришлось дожидаться заявленных слов и движений и необходимого символического изображения «сажания». «Тянет-потянет… (в паузе жду изображения этого), а вытянуть не может. Позвала Даду… (вытаскиваю из бочонка) Белку…». Теперь уже Белка должна перечислить: «Даду… за Идола…, Белка… за Даду…», я: «Тянут-потянут, а вытянуть не могут. Тогда позвали они на помощь… (вытаскивается) Блоху…». Блоха повторяет всех участников и становится сама. И так далее до последнего участника. Ею была Оля-Кермит, которой пришлось повторить длинную цепочку: «Даду за Идола, Белка за Даду, Блоха за Белку, Вася за Блоху…» и т. д.
Но то, что в теории выглядело внушительно из-за своей «навороченности», на практике обернулось значительным сумбуром. Опять поднялась проблема «незапоминания» тренинговых имен. Из-за этого значительные паузы и расхолаживания общего настроя. При назывании имен если кто-то что и говорил, то о движениях пришлось забыть – не до этого было. И впервые стал проявляться недостаточно серьезный настрой многих старых лагерников, когда я впервые подумал о возможности наказаний.
Обдумывая возможные действия, я предложил «засветить» «репку», и оказалось, что не у меня одного подобные мысли:
«На данный момент мне хочется побить стулом Ваню и Максима за их безобразное поведение. А так все хорошо». Настя-Бум.
А вот и «звоночек» общего состояния:
«Мне пока что все нравится. Жаль, конечно, что здесь нет близких мне людей (не считая Даду-Ирусика). И поэтому мне немножко не по себе. Со страхом ожидаю наступления темноты». Блоха.
«Имя с качеством» - это уже включение собственно тренингового начала. Из бочонка вытаскивается имя, и этот человек становится протагонистом. Всем дается десяток-другой секунд на подготовку – формулирование положительного и отрицательного качества этого участника. Далее по команде ведущего протагонист подходит к любым по его выбору четырем участникам и называет себя: «Я - …(тренинговое имя)». Тот, к кому подошли должен сказать: «Ты -…(тренинговое имя)…(качество)». Допустим: «Ты, Даду, гостеприимная…». Изюминка упражнения заключается в том, что первый, к кому обратился протагонист, может назвать качество по своему выбору – или положительное, или отрицательное, а вот у остальных адресантов такого выбора нет. Если предыдущий адресант называл положительное качество, то тебе, если обратится протагонист, придется назвать его отрицательное качество и наоборот. Поэтому каждый должен быть «в тонусе» - быть готовым назвать и положительное, и отрицательное качество протагониста. В инструктивной преамбуле я говорил о том, что необходимо проверить свою психологическую устойчивость к негативным характеристикам.
Через это упражнение прошли все участники, и уже с самых первых обнаружилось одно удивившее меня обстоятельство. Я почему-то заранее предполагал более игровой вариант, связанный не столько с личностными характеристиками участников, сколько с привязками к тренинговым именам. Допустим: «Ты, Блоха, кусачая, попрыгучая, скрытная, вонючая…». Я и пример привел в подобном игровом варианте. К моему удивлению, игровая составляющая оказалась подавленной прямыми личностными оценками.
Вот примеры:
Бубен – прикольный, урод, добрый, неустойчивый;
Тошик – ленивая, родная, нудная, веселая;
Норберт – веселый, язва, прикольный, стеснительный.
Блоха – загадочная, далекая, высокомерная, верная.
Но это оказалось даже более остро и личностно значимо для каждого участника. Я не поленился по окончании упражнения «засветить» его, предложив всем кроме проявления эмоционального состояния оценить и степень искренности в выполнении этого упражнения.
«Мне сказали, что я симпатичная, малообщительная, ну и еще что-то. Я согласна с этим, может, я даже не хотела знать, что я замкнутая». Ежик.
«Когда меня вызвали, я очень боялась. Я очень рада тому, что мне сказали. Какой ужас! Я так и думала, что мне скажут все одно и то же. Но я не скучная, просто мне испортили настроение, и мне поэтому очень скучно. Я говорила так, чтобы человек не обижался». Бум.
«Я чувствую, что все мои негативные качества наяву. Я действительно жестокая, но мои имя и фамилия для меня не оскорбление, а комплимент. Что я интересная, я не знаю, но если говорят, значит, это так и есть. Вау, что я хотела узнать о себе, я узнала. Меня не обидел никто, но я только задумалась о своем ужасном качестве как жестокая и самолюбивая. Я жестокая, но как от этого избавиться, пока не знаю. Я говорила, как думала, но в случае Симы и Сильвана я задумалась и наверно сказала, что первое пришло в голову». Идол.
«Мне не очень понравилось «Имя с качеством». Хотя сказали мне реальные качества – и хорошие, и плохие. Я говорила искренне, но мне было трудно сказать плохие качества людям, которых знаю только с хорошей стороны. А меня устроило, когда мне говорили плохие качества. Некоторые были даже обидными». Хомячок.
После засветки вижу, до обеда времени остается немного и в качестве разрядки и динамического противовеса предложил простое упражнение - «Царевна Несмеяна».
Все разбрелись по актовому залу и по моей команде замерли. Моей задачей было рассмешить кого-либо или хотя бы заставить улыбнуться. Как только это удалось сделать, я предложил рассмеявшемуся продолжить «размораживание» остальных. Двух человек так и не удалось рассмешить, несмотря на коллективные усилия всех «размороженных». Слегка неприятно бросилось в глаза то ожесточение, с которым те пытались добиться своего в этой, в общем-то, безобидной и нацеленной на положительные эмоции игре.
Закончилась первая «тройка» и можно отправляться на обед. (Пару накрывающих дежурных просто вытащили из бочонка.)
«Слепой и поводырь» - первое упражнение «вслепую» с использованием шарфа для прохода в столовую. Все участники были разделены на пары простым вытаскиванием имен из бочонка. Один становится «слепым», и ему завязываются глаза. Второй – его «поводырь». Задача «поводыря» безопасно довести своего подопечного в столовую. А на обратном пути происходит смена ролей. Целью здесь было – включение отношений доверия своему партнеру для последующей работы в этом направлении.
Здесь все прошло без каких-либо неожиданностей, и большинство испытало положительные эмоции.
«Мы ходили в столовую с закрытыми глазами, и это мне очень понравилось. Были новые ощущения, которыми я просто восторгаюсь. Мне понравилось, и я хочу повторить еще и ощутить опять прикольные ощущения. Эмоции переполняют меня! Я довольна!» Идол.
Было смешно смотреть, как огромный Вася тащит с огромной скоростью по скользкому паркету визжащую от ужаса маленькую Буму. Но и она не оказалась в обиде:
«Я в шоке. Меня Вася так провел! Мне так понравилось! Я шла с закрытыми глазами, нет, будет точнее – меня тащил Васек…».
(продолжение следует... здесь)
начало - здесь