Президент устало откинулся на спинку кресла. От напряжения последних дней дико болела шея, хотелось принять горизонтальное положение и просто пару часов бессмысленно пялиться в потолок. Мозг продолжал судорожно соображать, ища решение. Мысли, однако, всё время ускользали, и он не мог сформулировать ни вопрос, ни уж тем более ответ на него. Спертый воздух кабинета вызывал отвращение. «Открыть окно, набрать полную грудь свежесть летнего дня и… пошло оно всё к чертовой бабушке», - подумал Президент, но ноги налились какой-то невообразимой тяжестью и он забросил эту мысль в дальний уголок памяти. Может быть, чуть позже он к ней и вернётся, но не сейчас. Не сейчас.
- Константин, - тихо позвал президент своего помощника.
- Константин! – повторил он громче. Но в здании, некогда наполненного голосами, гулом электронных устройств, шумом движущихся лифтов и эскалаторов, стояла абсолютная тишина. Глава Великого Государства бросил взгляд на мониторы, привычно расположившиеся в юго-восточной стороне кабинета. Часть из них еще передавала картинку. Главная площадь, космодром, северный порт, столичный аэропорт были наполнены жизнью. Казалось, что сами камеры движутся, словно управляемые невидимой рукой оператора. Птицы, животные, полчища насекомых…
В комнату практически бесшумно скользнула тень. Высокий молодой человек, виновато улыбаясь, подошел к огромному столу из массива дуба и поставил на зеленое сукно высокий стакан с водой. Еще через секунду в его ладони самым чудесным образом воплотилась небольшая пластиковая баночка с ярко-синей крышкой. «Витамины, шеф», - еле слышно произнёс Константин. Президент взял из рук помощника баночку, вынул пару пилюль и, не говоря ни слова, принял необходимую дневную дозу твёрдого кислорода. В голове немного прояснилось. Казалось, что пелена спала и теперь он как минимум может задать вопрос, а, как известно, правильно заданный вопрос, это уже 50% успеха.
В комнате было пусто, он совсем не слышал, как вышел Константин. Удивительная способность помощника бесшумно появляться и так же незаметно исчезать всегда нравилась главе государства. Правда сейчас она его раздражала. Слишком много было тишины, слишком много. Президент встал, сделал несколько уверенных шагов в сторону небольшого бара замаскированного под книжный шкаф и вдруг остановился. В оконный проем, ставший видным с новой точки, бесцеремонно и назойливо ворвался закат. Глава государства остановился, смущенный таким обычным, но в тоже время давно забытым им невероятно прекрасным зрелищем. «Закат», - подумал Президент. – «Закат человечества!»
Всё кончено. Он сделал всё что смог. К сожалению, этого оказалось недостаточно, но изменить ситуацию было ему не под силу. Властитель ядерной сверхдержавы, государства имеющего огромные запасы нефти, алмазов, природного газа, лесов, страны обладающей невероятным научным и военным потенциалом, больше ничего не мог сделать. И никто не мог.
***
Он взял внука на руки. «Интересно, что чувствует сейчас малыш, понимает ли он, кто держит его на руках, знает ли, в какой влиятельной семье родился? - подумал Президент и тут же одернул себя, о чём он говорит, о каком влиянии? «Больше ничего нет, только слово, такое манящее величественное и пустое слово – президент. А ведь я не смог! Не смог защитить, спасти своего единственного, такого долгожданного наследника».
У Президента было трое детей, и всё девочки. Когда старшая Анна сообщила о своей беременности, он знал, что родится мальчик. И это был совсем не дар предвидения, и не происки научных работников, просто он очень хотел наследника – ребенка, которому он сможет передать свои знания, с кем он сможет ходить на рыбалку, кого научит играть в шахматы, а после окончания президентского срока обязательно будет забирать к себе на все каникулы. Беременность Анны протекала нормально, врачи уверяли, что и плод, и мать абсолютно здоровы, но у природы были свои планы. Малышу не суждено было ни услышать голос деда, ни увидеть его глаз, ни уж тем более рассказать ему о своих переживаниях и победах. Он родился слепоглухонемым и пережил умершую в родах мать только на 6 часов.
Кроха забавно сморщил носик, Президенту даже показалось, что внучок сейчас улыбнется, но мальчик чихнул, еще немного покряхтел и мирно засопел. Президент не услышал последнего вдоха новорожденного, он спал убаюканный глубоким и ровным дыханием малыша.
***
Объявления войны не было, да и собственно войны тоже не было. Люди просто засыпали и больше не просыпались. Десятки, сотни, тысячи. И не было в этом «сне» никакой логики. Обвинения в биовойне выносились сначала общемировым врагам – террористам. Ещё несколько недель страны и государства обвиняли в ведении боевых действий друг друга - стучали кулаками по столам, без ложной скромности ругались последними словами, грозили вероятным противникам ядерными боеголовками и прочими достижениями военной промышленности. Объединение сверхдержав для определения причин происходящего произошло спустя несколько месяцев. Поток финансов сначала двинулся к военным, потом в медицину. Миллиарды долларов в день поглощали научные центры. Правительства государств обещали золотые горы тому, кто назовет хотя бы более-менее вероятную причину происходящего. «Сон» не выбирал какую-то отдельную категорию. Спали и не просыпались генералы и нищие, профессора и продавцы автомобилей, чиновники и полицейские. В течение 12 недель не было смертей только в одном месте - на МКС.
***
Это была самая тихая война за всю историю человечества. Ни одного выстрела, ни паники, ни мародерств. В воздухе витало спокойствие и умиротворение.
***
«Она не мучилась, просто уснула и не проснулась», - сказала Президенту хорошенькая медсестра с добрыми небесно голубыми глазами. «Она уже немолода, ваша мама, видно ее время пришло».
Похоронили маму, со всеми почестями. Как положено персоне её статуса.
Вначале похоронные процессии тянулись, казалось, от каждого дома. Со временем они сошли на нет. Тела родных и друзей уже не увозили на кладбища, не заказывали поминок и панихид. Хоронили, не отходя от дома. Тихо. Без слёз. Памятников и мемориальных досок не устанавливали, а свежие могилы самым невероятным образом практически мгновенно зарастали травой и цветами. Да и вообще флора и фауна чувствовали себя этой ранней весной превосходно. Буйным цветом полыхали на городских улицах клумбы, прореженные дикими травами. Словно заряженные мощными батарейками с цветка на цветок порхали пчелы и бабочки. Птицы заполонили города. И не вязалось с этой жизнерадостной картиной торжества природы человеческое вымирание.
***
В начале лета молодой физик из Индии случайно обнаружил, что Дели накрыло инфракрасной волной. В один из дней Доктор Радж Ачария краем глаза начал замечать кратковременные зеленые вспышки, что и навело его на мысль об инфракрасном воздействии на столичный город. Информация подтвердилась и в мгновение ока стала достоянием всех мировых научных центров. Очаг излучения определить не удалось. Вспышки формировались в недрах планеты и постоянно перемещались. Закономерности перемещений установлены так же не были. Но были и нестыковки. Паника, страх, дезориентация и прочие сопутствующие инфракрасным волнам симптомы, напрочь отсутствовали.
Весь свет ученых, экстрасенсов, да и что говорить всех тех, кто хоть что-то мог предположить и хоть чем-то помочь сосредоточились в мегаполисах. В их распоряжение были выданы самые новейшие научные разработки. Между этими центрами организовали видеосвязь, но «интеллектуальные элиты» и вместе, и по одному молчали. Порой складывалось впечатление, что государства просто не хотят делиться «лекарством от сна». Но это было совсем не так. Зачастую догадки о происходящем умирали вместе со своими создателями. Тем не менее через несколько недель тихого мозгового штурма была установлена ещё одна причина. Сильно изменился состав воздуха. Первых лиц государств, научные и медицинские центры в кратчайшие сроки обеспечили стандартным воздухом. Люди за пределами закрытых территорий продолжали умирать – тихо и безоговорочно.
***
Если не выглядывать в окно, казалось, что вся эта нестандартная ситуация злая шутка Морфея. И стоит лишь открыть глаза или повернуться на другой бок и кошмар развеется.
В научных центрах кипела жизнь. Повсюду слышались голоса - ученые с наслаждением использовали предоставленную им аппаратуру и технологии. За несколько недель были сделаны несколько десятков научных открытий, которые в обычной жизни точно удостоились бы Нобелевской премии. Разработали лекарство от рака и ВИЧ, нашли способ излечить диабет и болезнь Альцгеймера, однако ответа на главный вопрос не было. Как не было и объяснения поведению человека в новых условиях. Люди за пределами центров, дыша новым воздухом становились аэмоциональны. Никаких других видимых и невидимых изменений не было. Человечество продолжало говорить, ходить, бегать, есть, выполнять распоряжения и просьбы, тем не менее, оно значительно поредело. «Характер нордический», - так пошутил гарвардский профессор, описывая обновленных жителей Земли. Русские же ввели в обиход новый термин - «эстончики». Шутками и смехом были наполнены несколько последних месяцев - не смеяться, значит сойти с ума, а нужно, просто необходимо, найти выход. Самым оживленным временем в центрах стало раннее утро. Ученые и обслуживающий персонал просто боялись ложиться спать. Молчаливая истерия захлестывала всех. Отгоняли сон всеми возможными способами. Шумные переговоры, тонны выпитого кофе, ноотропы, часто наркотики и алкоголь. И здесь умирали, но от передозировки или сердечного приступа. В целом, жизнь за стеклами лабораторий казалась обычной жизнью смотрителя зоопарка, который наблюдал за своими подопечными с высоты стандартной городской высотки. Животные, птицы и насекомые заполонили города. Бурная растительность захватила власть уже не только во дворах многоэтажек, она вышла на городские магистрали, окутав города зеленой дымкой. Изредка появляющиеся на улицах люди, казались случайно забредшими в зоопарк прохожими после того, как он был закрыт на ремонт.
***
- Ну, что там у вас? – спросил вошедший комнату видеосвязи руководитель Евразийского научного центра академик Храмцов.
Дежуривший этим утром молодой, но перспективный физик Семён Брагин вздрогнул.
– А это вы, Сергей Викторович! Всё нормально. Шаман бьет в бубен, Бразильцы завершают опыт по нормализации содержания азота в воздухе. Но пока говорить о результатах рано, надолго уменьшить его уровень не удается. Всё что смогли выиграть – пара часов, потом ситуация стабилизируется в негативную для нас сторону. Горбунов, Стрелецкий и Новикова в лаборатории - Галина Степановна прорабатывает очередную бредовую мысль. Остальные спят. А еще, Белов в медпункте, у него «белочка».
Семён истерически хихикнул. Ему было немного жаль, что в комнате их только двое. Во время обеда, когда вместе собирались все сотрудники центра, эта незамысловатая шутка могла вызвать демонический гогот.
- Хорошо, - сказал академик. – Что сам думаешь?
Семён не успел ответить в комнату в клубах едкого дыма, словно призрак, вошел Шаман.
Шаман вместе с группой ученых и исследователей паранормальных явлений приехал в евразийский научный центр с первой волной и быстро стал душой заведения. На вид ему было лет 40, невероятно высокий и крепко сложенный, он обладал невероятной физической силой. Добрые карие и очень узкие глаза этого бурята видели всех и вся насквозь. За широкой и немного наивной улыбкой скрывался мощный интеллект и не совсем обычные способности. Шаман был немногословен, но словом бил, как говориться не в бровь, а в глаз. Одним взглядом он мог мгновенно успокоить не на шутку разгулявшихся коллег. Незаметно для всех Шаман стал штатным врачом, психологом, другом и безусловным авторитетом. Был только один недостаток – разговоры с духами, во время которых Шаман жёг сучки, травки, и прочую флору. «Ароматы» раздражали глаза и нос, но эту причуду прощали – не раз своими разговорами бурятский богатырь уговаривал духов помочь в лечении товарища или ответить на сложный вопрос. Все звали его просто Шаман. Потому что настоящего имени так никто и не спросил.
- Это конец, - почти шепотом произнес Шаман.
Семён и Сергей Викторович обменялись непонимающими взглядами.
- Мы больше не нужны, - так же невозмутимо и тихо продолжил кареглазый исполин. – Нас слишком сильно любили, и слишком часто давали последний шанс. Мы упустили возможность жить. Мы больше не нужны этой планете. Она нас больше не хочет. Она боится нас. Мы посрамили своих предков. Мы подвели своих потомков. Духи ушли, они больше не будут говорить. Мы все, кто остался. И мы скоро уйдём.
Семён нервно сглотнул. На лбу академика блеснул пот, пальцы на руках побелели.
- Надо выходить из помещений, - чуть громче произнес Шаман. – Надо дышать новым воздухом. Она нас ещё любит, хоть и боится, и сделала наш уход безболезненным. Тут мы продлеваем свои муки. Если не смогли достойно жить, давайте хотя бы уйдём достойно.
Шаман невидящим взором обвел комнату, развернулся к двери и вышел. Через несколько минут его мощная фигура попала в объектив восточной камеры. Шаман шёл навстречу восходящему Солнцу.
***
«Надо было наказывать, сажать, изымать имущество, казнить, всё что угодно, только не объяснять и уговаривать, - эта мысль не покидала Президента уже несколько недель. Он вспомнил последний разговор со своим коллегой из Западной Европы накануне дня рождения своего внука.
- Доигрались, - сказал Премьер-министр. - И что теперь с ней сделаешь? В тюрьму, денег дать, запугать, пойти на шантаж, казнить? Абсурд какой-то... За чем мы гонялись? За превосходством, гуманностью, достижениями военной промышленности? Ради чего эти фонды, санкции, биржи, заводы, эта чёртова яхта? Чтобы сдохнуть сейчас со своими капиталами, регалиями, властью и великолепным оксфордским образованием и быть закопанным во дворе дома, где-то в районе помойки? И никто не вспомнит, и никому больше ничего не нужно…
- Мне нужно, - тихо произнес Президент, - Мне нужен мой мальчик, моё будущее. Я просто хочу жить. В нем жить. Видеть, как он растёт, разговаривать с ним, учить стихи, играть в хоккей, знать, что у меня есть наследник!
- Не будь дураком, что можешь ты ему дать? Пустые города? Заставишь своих телохранителей поймать ему волка ко дню рождения? С кем он будет играть? В какую школу пойдет? - Премьер-министр горько ухмыльнулся. У меня остался только Гарри. Больше во всем здании никого нет. Обслуживать аппаратуру некому, так что, скорее всего это наш последний разговор. Хорошо, что лето. Я первый раз за всю свою жизнь вижу настолько тёплое и солнечное лето. Жаль Маргарет не дождалась. Ей бы понравилось.
Это действительно был их последний разговор, хотя передача видеосигнала прервалась только через неделю. Еще целую неделю Президент смотрел на лежащее за столом в нескольких тысячах километрах тело своего давнего друга и противника. Похоронить Премьер-министра даже во дворе собственного дома уже было некому. Верный и преданный бульдог Гарри лежал лядом с хозяином, положив голову тому на ботинки из крокодиловой кожи.
Константин несколько раз предлагал выключить монитор, но он так и остался включенным до полной потери сигнала.
P.S.
Сигналы с земли перестали приходить семь недель назад. Четверо запертых на борту космической станции астронавтов готовились к погружению в искусственный сон. Кислорода осталось на пару дней. Земля не могла их принять. «Чуда не будет», - подумал майор Богданов и бросил последний взгляд в иллюминатор. За толстым стеклом, словно прощаясь, проплывала родная планета. «Какая же ты красивая», - прошептал майор и закрыл глаза.
Автор: Грей
Источник: https://litclubbs.ru/writers/3832-bez-objavlenija-voiny.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#Война #планета #скорбь #конец #конец света #человечество
