Всё прекрасно, даже это! Глава 14
15
– Не мешай, я думаю! – в который раз попросил Игорь.
– Когда ты думаешь, у тебя глупый вид, – противным голосом заявила сестра. И чихнула.
– Надеюсь, завтра эту чёртову трубу в вашем саду уже починят.
Генриетта снова чихнула и скомкала листок, на котором рисовала что-то невнятное. Лёгкая простуда не добавляла ей ни хорошего настроения, ни покладистости. И, как назло, оставить её сегодня у Фоминых не получилось. Полдня Игорь просидел с сестрой, отпаивая её чаем с вареньем, а потом поволок с собой на работу, потому что другого выхода не видел. Теперь задача ребёнка была – вести себя тихо и не отсвечивать. В идеале так, чтобы Воронцов вообще ничего не заметил, их с Игорем отношения и так катастрофически ухудшаются с каждым днём.
– Завтра трубу починят, – сестрица решила возобновить диалог, – а я в сад не пойду, я совсем заболею. А ты сядешь со мной на больничный.
Игорь отодвинул клавиатуру и упёрся лбом в стол. Вполне логичный вариант развития событий. Только что с этим делать – он не представляет, в предыдущие месяцы их совместного проживания дитя было абсолютно здорово. Если ему сейчас уйти на неделю, Сергей сразу использует это как повод выжить его навсегда. Или обойдётся? Как лечат дошкольниц? Можно ли попытаться всё-таки сбросить больную малявку на соседей или это уже вообще ни в какие ворота?
– Дай мелочь на автомат, – занудила Генриетта.
Через стекло их чулана, как назло, был виден новенький автомат с чаем, кофе и шоколадками. Автоматы эти установил в цеху Воронцов, полагая, что теперь можно будет сократить обеденный перерыв и работницы предпочтут кофе и шоколадки походу в столовую. Идея была такая же идиотская, как и все идеи Сергея. Удивительно, как он с этими мозгами вообще получил хоть какой-то диплом… Швеи продолжали ходить в столовую, а автоматы ещё и мешали беспрепятственно проезжать по цеху тележкам с тканями, заготовками и продукцией.
– Я просил тебя сидеть тут незаметно, а ты собираешься шляться за шоколадками? Тогда давай сразу повесим на дверь плакат, что ты здесь. Пусть меня уволят, и мы наконец-то помрём с голоду. Может быть, оно и к лучшему.
Злиться на Генриетту было неправильно, но его всё достало.
– Каштанов, а что у тебя происходит? – Воронцов заглянул к ним совершенно ожидаемо – по закону вселенской подлости. Если бы Генриетты тут не было, наверняка просто позвонил бы и вызвал Игоря к себе. – У нас филиал дома малютки?
Ответ не предполагался. Сергей вдохновился и принялся читать лекцию о том, как плохо в их компании заканчивают работники, склонные решать свои личные проблемы за счёт модного дома. Игорь молчал. С Воронцовым это было лучшей тактикой. Тупо молчать и ждать. Жаль, не всегда получалось. Их отношения накалились как раз из-за этого – когда начальник выдавал уж слишком откровенную глупость, Игорь не успевал вовремя прикусить язык. И несколько раз это происходило в присутствии Синицкого. Тогда Сергей решил, что Игорь выделывается, чтобы получить расположение президента компании, закрепиться на производстве и остаться там навсегда. Это Воронцова бесило. А может, дело было всё-таки в Асе. Никому не понравится, когда невеста, пусть даже брак с ней – очень отдалённая перспектива, оказывает знаки внимания другому. А Ася совершенно не стеснялась проявлять своё доброе отношение. Порой вела себя так, что будь у него мания величия – решил бы, что она влюбилась. Но когда такие шальные мысли приходили в голову, он себе напоминал – где Ася, а где кладовка на производстве. Да, он уже истребил тут значительную часть макулатуры, и Виталий Олегович очень доволен формирующейся электронной базой данных, но элитным клубом от этого кабинет не стал. Нет, случилось всё именно так, как только и могло. Он влюбился, уж слишком часто о ней размышляет и слишком остро реагирует на её появление в поле зрения. А она просто позитивно настроена, наверное, ей с ним интересно…
– Ты меня слышишь? – озаботился Воронцов.
– Один день. Только один день она тут побудет. В садике прорвало трубу.
– Я сообщу Виталию Олеговичу.
Воронцов удалился, а Генриетта снова заныла. Мол, теперь-то уж её видели, теперь-то почему не купить шоколадку. Игорь чертыхнулся и поплёлся к автомату. В голове вертелось что-то вроде «в деревню, в глушь, в Саратов». Всё бросить и удрать. Отвечать только за себя. Не видеть рожу Воронцова.
– Баунти, райское наслаждение!
Асю перед собой он заметил не сразу. Очень уж заманчивы были мысли о свободе. Она невозможна, или возможна, но нескоро. А думать о ней так приятно…
Ася стояла в дверях его логова. Смутившись, словно не имел права покупать шоколадки, особенно с кокосом, он бросил батончик сестре. Что-что, а сладости она ловила отменно.
– У тебя помощница? – улыбнулась Ася. – Вроде бы детский труд запрещён конституцией.
– Она поможет, ты только жди, – фыркнул Игорь. – Это не помощница, это проклятие. Карма.
Генриетта демонстративно покашляла и зашуршала обёрткой.
– Просто у нас в саду сантехническая драма, – объяснил он. – Но я уже пообещал Воронцову, что завтра же ребёнка на производстве не будет.
– Как можно называть такую прекрасную девочку проклятием? – запоздало возмутилась Ася. И вдруг предложила: – А давай я заберу её к себе? Доработаешь и приезжай. Мне правда нетрудно.
Идеальный вариант. Очередное предложение, от которого невозможно отказаться. Оставалось надеяться, что вести себя Генриетта станет прилично. И через полчаса Ася не притащит её обратно, а сама не устремится к канадской границе. Довольно вменяемая большую часть времени сестра порой могла выдать нечто умопомрачительное.
Когда позвонил Воронцов и потребовал прийти в кабинет президента и немедленно объясниться – объяснять было уже нечего. На производстве никаких детей.
Виталий Олегович Синицкий сейчас выглядел как человек, который как раз собрался отдохнуть – налил себе кофе, секретарша притащила вазочку с конфетами и печеньем, – а тут вдруг нужно решать срочный и при этом абсолютно ему не интересный вопрос. Оглядев Игоря и Сергея, он предложил сесть и выпить кофе с ним.
– Конфетки берите, а то все какие-то нервные.
Воронцов развалился в кресле для посетителей, оставив Игорю стул, и конфет брать не стал.
– Ну что, Серёга, как твои автоматы, обещающие сказочную прибыль? – осведомился Синицкий.
Игорь развернул конфету. Мятная.
– Рано делать выводы, – заявил Сергей.
– А когда их будем делать?
– Люди привыкнут.
– Твоя версия? – обратился Виталий Олегович к Игорю.
Можно было бы и промолчать, но не тогда же, когда тебя прямо спрашивают.
– Да никогда они не привыкнут. Потому что тётки. Они в столовку ходят не только обедать.
– И зачем они туда ещё ходят? – усмехнулся Сергей.
– Общаться. Выяснять, кто чем сопли ребёнку лечит и от кого муж вчера ушёл. Из-за машинок в цеху ничего не слышно, там не поговоришь.
– Психология, – удовлетворённо сказал Синицкий. – Сергей Юрьевич, когда ты уже в людях начнёшь видеть людей, а не штатные единицы?
– А тут у нас вон… завёлся психолог. Специалист по детским соплям. Мне можно не напрягаться. Правда, диплома у него нет. И не только диплома психолога, а вообще никакого. Аттестат средней школы и всё. К приличной компании его бы на пушечный выстрел не подпустили. Но тут же у нас теперь богадельня. Пункт призрения голодающих, – Воронцов выразительно посмотрел на зелёный фантик в руке Игоря.
– Ну извините, что я не бройлер, – отбился Игорь, – и в моём возрасте вуз не оканчивают.
– Почему же? Одарённые оканчивают. Те, кто действительно что-то собой представляет, отличается от посредственности и способен на большее, чем перекладывание папок.
Усилием воли заставив себя спор не продолжать, Игорь взял ещё одну конфету. Голодающие так голодающие.
– Ася тут вот какую подала идею, – сменил тему Синицкий, – организовать на территории нашего модного дома базу практики, собрать небольшую группу студентов. Говорила ещё о каком-то Данииле, вроде бы очень перспективном.
– Данька – мозг, – обрадовался Игорь. Практику и верно надо проходить, а будь тут Фомин – всё веселее. – Звезда потока. Из Забайкалья перевёлся.
– Такой же, как ты? – развеселился Сергей. – Простой деревенский вундеркинд? Виталий Олегович, вы простите, но Лео хватит удар. Ни лапти, ни обоз он не переживёт. Он вообще очень далёк от сельской романтики.
– Вообще-то я из Питера. Культурная столица, если кто не в курсе.
– Игорь, иди работай, практику обсудим позже. – Синицкий поднялся, а когда Игорь вышел в приёмную, ещё успел услышать, как тот говорит Сергею. – Не понял, что это сейчас было, но выглядело безобразно. Оставь его в покое. Он твой помощник, вот делами и занимайтесь.
Генриетта позвонила, когда Игорь спускался на производство. Предупредила, чтобы не терял.
– Мы в магазине. Покупаем еду!
– Не попрошайничай! Веди себя хорошо!
Сестра сбросила вызов.
Всё же Ася просто молодец, так вовремя его выручила. А могла бы и не связываться с таким геморроем – перехватывать незнакомого ребёнка и возиться с ним несколько часов. Да она многое могла бы не делать – не устраивать его на работу, не кататься в их компании за город, не ввязываться в совместный проект в универе. Неужели он ей правда нравится? И не только как интересный человек? Когда это всё началось? Когда она понятия не имела, кто интересный, а кто нет? Они даже толком не разговаривали тогда…
– Эй, студент, – начальник цеха перехватил его у лифта, – вы что у Олеговича обсуждали? Надеюсь, как убрать эти железные гробы со жратвой? Ну бред же собачий, мы сегодня заготовки на четвертую линию через вторую возим, через Африку на лыжах. Это как… зубы через задницу лечить. Убирать, говорю, гробы надо.
– Может быть и уберут.
Виталий Олегович всё понимает, наверное, он просто дал Воронцову время самому догадаться, что к чему…
Начальник цеха отправился в курилку, а Игорь – к своим таблицам. Ничего, когда Данька придёт сюда на практику, жизнь окончательно наладится. Это пока он один среди чуждой атмосферы, а потом…