Тридцати нет, а тебя на скорой помощи в больницу везут. Сердце схватило, как у старика. И раньше такое бывало – затрепещет сердечко, как пойманная птица, но минут через пять-десять успокоится. А сейчас уже час стучит, успокоиться не может. Мама скорую вызвала и со мной поехала. Она меня большим ребенком считает. Наверно, права.
Нет, мама права во всем. Большой потому что рост метр восемьдесят, а ребенок – до сих пор не женат. Всё некогда, да и деньги сначала заработать надо. Мы с Владом и зарабатываем за компьютером. Торопимся – когда, никогда и «чайники» об этом узнают. Конкуренты нам не нужны, хоть и тупые. Деньги, не ахти какие, но получается раза в три больше, чем на заводе платят.
Приехали. Сердце всё стучит. Мама за руку взяла, помогла выйти.
Зашли в приемный покой.
- Фамилия? - тут же раздается вопрос девушки в белом халате.
- Стрельцов Владимир Петрович, - отвечает мама.
- Паспорт и полюс есть?
- Да.
- Что с ним?
- Похоже, тахикардия, - это уже фельдшер, приехавший с нами, отвечает. - И давление очень низкое.
- Игорь Сергеевич, - крикнула медсестра в трубку телефона. - Здесь с низким давлением привезли.
Доктор появился тут же, словно за дверью стоял. Пощупал пульс и спокойным голосом произнес:
- В реанимацию отправьте.
Меня тут же в соседнюю комнатку повели и раздеваться до трусов заставили. Мама рядом плачет. Раздели, положили на каталку, словно инвалида, и повезли. Привезли, на кровать положили.
Врачи собрались, кардиограмму сделали, и стали её рассматривать, и тут мое сердце успокоилось. Сделали ещё одну кардиограмму. Посмотрели, покачали головами и разошлись. Я спросил у подошедшей медсестры:
- Меня домой отпустят?
Она посмотрела на меня, как на дурака:
- Вообще-то, молодой человек, вы в реанимации, - наклонилась над моей рукой и говорит. - Кулачком поработай!
Стал пальцы сжимать и разжимать, а вены на руках прямо наружу вылезли, а медсестра туда иголку.
Посуетились надо мной пару часов и отправили в обычную палату, где на кроватях лежали трое мужиков, которые, если и умирали, то со скуки. Познакомились. Минут десять поговорили и те вновь уткнулись в свои планшеты.
«За две недели такой жизни с ума сойду», - пришла в голову грустная мысль.
Тогда не знал, что со мной здесь такое случится, подобное нормальному человеку и присниться не могло.
Ну, это потом произошло, а первые дни действительно скука была. Затем Влад планшет притащил, мы с ним вновь делом занялись, но свободного времени, оставалась уйма.
***
Началось это, как сейчас помню, в субботу, когда добрая половина «населения» кардиологии домой смоталась. Хотел и я, но мне в этот день четыре раза кровь из пальца брали на сахар, к тому же, дождь пошел. В тот вечер и началось.
***
- Тетя Галя, можно помыться, - спросил я у пожилой санитарки и владелицы единственной свободной душевой кабины. В нашей палате душ, почему-то не был предусмотрен.
Просьба была формальной. Через полчаса с мокрыми волосами и в приподнятом настроении выходил из палаты, где этот душ и находился.
Она стояла и смотрела в окно. Темные волосы, спадающие на ворот больничного халатика, подчеркивали бледность ее лица. Худенькая фигурка словно просвечивалась сквозь материю. Красивые ноги открыты чуть ли не до бедер, на которых и застыл мой взгляд.
Девушка резко повернулась. Огромные грустные глаза в полутемном коридоре казались омутами, в которых невозможно было не утонуть. И я утонул, даже не сделав попытки хоть мгновение удержаться наплыву.
На ее лице мелькнула грустная улыбка, а глаза словно просили: «Спаси, защити меня!»
- Какая ты красивая! - кто вставил мне в уста эти слова, сам бы не нашел.
- Спасибо! - а в глазах уже не грусть, слезы.
- Как тебя звать?
- Марина.
- Красивое имя.
Чувствую, веду себя, как последний лох, но в голову ничего не лезет, а в руках грязные трусы и футболка. Девушка перехватила мой взгляд и улыбнулась, а мне захотелось сквозь землю провалиться. Не провалился, просто повернулся и побрел в свою палату.
Сижу, как дурак, уставившись в одну точку, и лишь её грустные глаза вижу. Хорошо в палате никого не было.
Минут пятнадцать сидел, затем сила, какая-то неведомая подняла и потащила в тот коридор дальний. А она всё стоит, сморит в окно. Коридор не только дальний, но и длинный, иду и пытаюсь найти, хоть какие-то слова. Подхожу, а слова не находятся. Тут она резко поворачивается, шаг навстречу делает и в моих объятиях оказывается. Затем поцелуй, страстный, нескончаемый. Сколько это продолжалось? Время для меня существовать перестало. Наконец, она отодвинула голову и тихо спросила:
- Ты меня осуждаешь?
Лишь головой в ответ покачал.
- Знаю, осуждаешь, но мне всё равно, - она опустила голову. - Я скоро умру.
Меня словно кувалдой по голове ударили. Вот она, та, которую столько лет искал, а рядом с ней старуха с косой. Да, не отдам я её никому! А девчонка продолжала, словно защиты просила:
- Всегда о любви мечтала всепоглощающей, безумной, но не будет ничего.
- Кто тебе это сказал? - спрашиваю уверенным тоном.
- Врачи, - на нежных губах появилась грустная улыбка. - Ты забыл, где мы находимся? Здесь смерть не редкость.
- Не бойся! – прижал её к груди. - Я тебя никому не отдам.
- Уходи! - толкнула меня в грудь и со злостью добавила, - и никогда не подходи ко мне.
На глазах девушки блеснули слезы, она отвернулась и, расплакавшись, пошла к выходу. Наверно, я должен побежать за ней, но был настолько ошеломлен, что не мог сдвинуться с места.
- Больной, ложитесь спать, - раздался за спиной голос дежурной медсестры.
- Иду, - промямлил, низко опустив голову.
- С тобой все в порядке? - посмотрела мне в лицо. - Ну-ка идем к врачу.
Врач померил давления и приказал:
- Дайте снотворное и уложите спать!
***
Всё следующее утро я болтался по коридорам, в надежде встретить Марину. Нет, вначале был уверен, встречу сразу, затем вспомнил, что сегодня воскресенье и решил, что она домой уехала. Прошло утро, день, наступил вечер, но прекрасную ночную незнакомку так и не нашел. Но был уверен, появится, просто не могла не появиться.
Когда вечером направился в душ, Марина стояла у окна, сломя голову, бросился к ней. Она приложила палец к губам:
- Молчи, ради бога, молчи!
Толкнула меня в палату с душевой кабиной и щелкнула задвижкой, затем повисла на моей шее, словно ища защиты. Я стал целовать её губы, шею, и тут почувствовал, что ее руки расстегивают пуговицы на моей рубашке. Через минуту, мы очутились внутри кабины без одежды и без мыслей в голове. Наконец, способность мыслить вернулась ко мне, я спросил:
- Ты из какой палаты? Весь день искал тебя, и найти не мог.
- Тебя как зовут? - улыбнулась. - Даже имени твоего не знаю.
- Владимир.
- Володя, родной мой, не ищи меня. Я буду приходить сюда вечером. Не надо никаких признаний и объяснений. Нам так мало времени отведено для счастья.
***
Пусть она говорит, что хочет, буду бороться за наше счастье – это я решил после бессонной ночи. Когда закончились утренние осмотры и процедуры, зашел в комнату, где медсестры пили чай. Пришел с кульком «Гулливера» и твердым желанием докопаться до истины. Улыбнулся молодой Рите и протянул кулек с конфетами Татьяне Анатольевне – она здесь давно работает:
- Чай хотел попить, а у нас в палате шоколадные конфеты никому нельзя, - и виноватая улыбка на моем лице.
- Самому-то можно? - улыбнулась та в ответ.
- Можно.
- А что узнать-то хотел?
- Татьяна Анатольевна, какой диагноз у Марины? Она скоро умрёт?
- Информация о пациентах является врачебной тайной, за распространение могут и с работы выгнать, - подумала и удивленно спросила. - А про какую Марину ты спрашиваешь?
- Такая стройная темноволосая, невысокого роста.
- У нас в отделении Марин совсем нет, - вмешалась в разговор Рита.
- Точно, нет, - подумав, подтвердила и её коллега.
- Может, она со второго этажа? - спросил с надеждой в голосе.
- И на втором этаже нет, - твердо произнесла Рита, поматывая головой.
- Вот что, дорогой, - строгим голосом произнесла Татьяна Анатольевна. - Иди-ка ты в палату, а то твой лечащий врач на тебя жалуется. Иди, иди!
Всего на секунду задержался возле двери и услышал тихий голос старшей медсестры:
- Слушай, Рита! У нас в прошлом году девчонка лежала, у нее болезнь сердца редкая была, и девчонка та умереть должна. Но в неё парень один влюбился, она с ним убежала и пропала. А кое-кто совсем по-другому думает: она здесь умерла, а тот парень её мёртвую утащил.
- И что дальше-то? - раздался испуганный голос Риты.
- Не знаю. Просто наш Вова, словно её описывает. Может у него с головой не в порядке, надо Дмитрию Семенычу сообщить. Завтра утром Григорьевна придет на смену, расспрошу, она всё знает.
Не понятно, о чём они говорят, но с Григорьевной, точно, поговорить нужно – Маринку свою никому отдавать не собираюсь.
***
Санитарка мыла полы, а Марины не было. Может, где-то рядом? Нет! Может в палате задержалась?
- Ты мыться пришел? - с улыбкой спросила женщина.
- Да.
- А что вокруг ходишь? Иди, мойся.
Зашел, стал мыться, а сам вчерашний день вспоминаю, когда она рядом была. Выходить уже собрался… Тут щелкнула задвижка, и дверь душевой кабины распахнулась. Она!
- Маринка!
- Вовка, родной! - на её глазах появились слезы. - Думала, не увижу тебя.
- Не бойся, никому тебя не отдам, - шептал, бешено целуя. - Всегда буду с тобой.
Она внимательно посмотрела мне в глаза и уверенно, слишком уверенно произнесла:
- И я тебя никому не отдам, - поцеловала в губы. - Мы всегда будем вместе.
Ждал я Григорьевну, ну так и не заметил, как та вошла. Увидел, когда она с Татьяной Анатольевной разговаривал в своей комнате, и дверь открыта.
- ... ее душа с тех по нашему отделению бродит. - Не понял, о ком это Григорьевна говорит?
- Бог с тобой! - чего это Татьяна Анатольевна испугалась.
- Помнишь, по осени парень у нас лежал, черненький такой, молоденький, Тимуром звали? Его выписывать собирались, и у него ночью вдруг сердце остановилось.
- Помню, помню.
- А перед Новым годом Женька был, такой рыжий – то же самое случилось. Теперь вот этот.
- Григорьевна, надо что-то делать.
- Погляжу, конечно! И ты в свою смену поглядывай. Боюсь не справиться нам с ней. Тело её до сих пор найти не могут, вот душа никак и не успокоится. Когда похоронят, как положено, тогда она и исчезнет.
- Ладно, Григорьевна, пойду домой. К дочери нужно сходить с внуком понянчится.
Быстро отошел от двери и направился к палате. О чем говорили медсестры – не понял, но это каким-то боком касалось нас с Мариной.
С каким нетерпением ждал вечера, намереваясь во всем разобраться, но планы мои разрушил телефонный звонок.
- Володя, - раздался плачущий голос матери. - Дядя Юра умер.
- Что???
Дядя Юра был братом матери. Отца у меня не было, и он всю жизнь был для меня вроде отца. Я сразу направился в кабинет главврача.
- Сергей Борисович, у меня дядя умер.
- Соболезную, Володя! Хотел тебя до конца недели продержать, - ненадолго задумался. - Сделаем так. Ты сейчас уйдешь. Вернёшься в пятницу. Мы тебя ещё раз посмотрим и закроем больничный.
***
Могилку засыпали, памятник поставили. Все ушли, а я остался один. Не мог поверить, что дяди Юры уже нет. Вспоминал, как мы с ним сарай строили, на рыбалку ходили, в лес за грибами. Долго сидел, а перед тем, как уйти, попросил у него прощения. Вины перед ним не чувствовал, но всё равно попросил, и так сразу легко на душе стало.
Совсем уж перед выходом с кладбища увидел свежую могилку и плачущую женщину возле надгробья. Невольно взглянул на табличку и...
С надгробья смотрела Марина. Не может быть! Зачем-то посмотрел на дату: двадцать шестое апреля, но сегодня только двадцать третье. А год-то прошлый. Подошел вплотную и рассматриваю. Женщина видно испугалась и спрашивает:
- Вы знали Марину?
- А как она умерла? - спрашиваю дрожащим голосом, а на её вопрос ответить боюсь.
Женщина заплакала, а я ждал. Немного успокоившись, заговорила:
- У нее сердце больное было и не было надежды на выздоровление. Она в кардиологии лежала и там в одного парня влюбилась, он в том же отделении лежал и, видно, тоже её любил.
Марина на его руках умерла, а тот её тело выкрал, хотел умереть и остаться с ней после смерти. Но видно испугался и спрятал мою доченьку. Она в лесу целые год пролежала, от неё одни косточки остались.
Женщина вновь заплакала, но все же продолжила:
- И лишь позавчера милиционеры догадались в чем дело, и того парня арестовали. Он во всем сознался, и место показал, где моя Мариночка всё это время пролежала.
***
На следующий день я вернулся в кардиологию. Состояние мое, было удручающее и меня там оставили ещё на неделю.
Каждый вечер подходил к тому окну, оставался один в душевой кабине, но Марина не приходила.
Я никому не рассказываю об этом – всё равно не поверят.
Но ведь это произошло со мной!
Автор: Александр Паршин
Источник: https://litclubbs.ru/writers/3877-kardiologija.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#кардиология #больница #ужасы #страшилки #роман #любовь
