Может и стоило оставить эту историю при себе. Но прошло уже полгода, и решила ею поделиться, чтобы было понятно из чего складывается успешная работа по преодолению ТНР (тяжелых нарушений речи).
Мои подписчики знают, что работаю я в детском саду Екатеринбурга, а живу в деревне. И если в городе-миллионнике, по крайней мере, частных логопедов достаточно, то в деревнях найти логопеда, а тем более хорошего, достаточно трудно. Поэтому, когда ко мне обращаются родители детей с ТНР, я стараюсь не отказывать.
Однажды, когда я вела домашние занятия, а калитка и дверь, как у меня обычно водится, были открыты, я услышала нерешительный стук. Решив, что кто-то из родителей перепутал время, никак не отреагировала и продолжила текущее занятие с ребенком. Через какое-то время дверь открылась и я услышала, как мужской голос позвал: «Логопед, логопееед!». Пришлось оставить мальчика, с которым я занималась и выйти в прихожую. Там стоял невысокого роста мужичок. Выяснилось, что Леонид был в нашей деревне по делам. Вскользь в разговоре с товарищем упомянул, что внучке нужен логопед. Ему сказали про меня. Телефона не знали, но дом описали хорошо. Вот он и заехал на удачу. Я дала ему свой номер телефона и сказала когда позвонить. Так началась моя история с Лидой.
Буквально выкроив время в своем плотном графике, я встретилась с Лидой и ее дедушкой Леней. Экспресс-диагностика показала, что у девочки серьезные проблемы, которые требуют серьезного обследования и комплексного подхода. Уже после всестороннего обследования я говорила об этом с матерью Лиды. В медицинской карте девочки ничего особенного я не обнаружила. Девочка не наблюдалась у невролога, а мама утверждала, что беременность и роды проходили безупречно. Я же, как логопед, могла констатировать общее недоразвитие речи II - III уровня и предполагать сенсомоторную-алалию.
При таком тяжелом нарушении ребенку необходима комплексная помощь невролога, психолога, дефектолога и логопеда. Моя квалификация и опыт позволяли взять на себя работу дефектолога. Но без медицинского сопровождения коррекционная работа теряет смысл.
Мы договорились с мамой девочки, что я начинаю занятия, а она параллельно проходит обследование, получает консультацию детского невролога и сурдолога.
Мы с Лидой приступили к занятиям: работали над развитием фонематического слуха, ритмической стороной речи, поставили звук ш, и все бы, наверное было хорошо, но…
Девочку возили нерегулярно, часто опаздывали, домашние задания не выполняли. Я стала получать подобного рода сообщения:
К неврологу и сурдологу мама не спешила. Когда, наконец, я пригрозила, что прекращу занятия, мама отвела Лиду к районному доктору, который без должного обследования назначил лекарство.
По поводу лекарства мама беспокоилась больше, чем о том, что ребенок в 5 лет не может выразить свою мысль и его речь непонятна незнакомым людям. А еще мама сказала, якобы Лида удивилась, что после приема таблетки так и не заговорила.
Друзья, тут без комментариев…
С самого начала я морально тяготилась занятиями с девочкой. И мы с Лидой ни в чем не виноваты. Сами занятия проходили хорошо. Мне было жаль Лиду. Но я без всесторонней поддержки родителей и должного медицинского сопровождения буквально толкла воду в плошке и наивно ждала, что вот-вот все наладится. Перед каждым занятием у меня портилось настроение и в один из дней между помощью девочке и заботой о себе выбрала второе.
Как раз после некоторого беспричинного перерыва в занятиях мне написала мама, и спросила ко скольки им приехать. Я ответила, что прекращаю занятия в одностороннем порядке, поскольку в перспективе это будет так: «Возили на занятия, потратили кучу денег, а результата нет», и это еще культурно.
Мама, конечно, ничего не поняла и обиделась. Эмоции которые испытывала я, были неприятными. Но на следующий день я почувствовала свободу и вздохнула полной грудью. Теперь в моем летнем отпуске были частные занятия только для ответственных родителей, которые слышат и выполняют мои рекомендации и являются моими единомышленниками.
С вами была логопед Елена Альбертовна. Жду ваших реакций под статьей.