оглавление канала
- Нет, я точно спятил. Идти за волком, думая, что он меня выведет, это уже клинические изменения психики. Я точно спятил…
Но, тут из-за стоящей впереди сосны, опять появился волк. Его взгляд выражал некое презрение и, как ни странно, жалость по отношению беспомощному двуногому, возомнившему себя царем природы. Во, всяком случае, Павлу, глядевшему на него, именно так и показалось. Матерый поджидал его, нетерпеливо переступая на месте. А потом, опять потрусил вперед.
Павел не мог бы сказать, сколько времени так он брел за своим необычным провожатым. Но, вскоре, очередной порыв ветра донес до него запах печного дыма. Значит, рядом было человеческое жилье. Вспыхнувшая, было, радость, моментально погасла. Совсем не факт, что там ему будут рады. Он вспомнил, почему он здесь оказался. Замерзшими непослушными пальцами, он стянул лямку карабина с плеча и еще раз проверил заряжен ли. И уже дальше он шел все время настороже.
Через некоторое время, впереди показалось небольшое, свободное от деревьев пространство. Волк остановился на самой опушке под пологом леса, не выходя на поляну. Понюхал воздух и коротко взлаял. Через несколько мгновений к ногам Павла стрелой метнулась серая волчица с белой мордой. От неожиданности Павел отшатнулся и отступил несколько шагов назад, едва удержав равновесие.
- Айра!! Как ты здесь?!
Волчица припала на передние лапы и тихонько заскулила. Опешивший человек никак не мог прийти в себя от изумления, как появлением Айры, так и ее поведением. Прежде, он не замечал особой к себе любви со стороны Ольгиной подруги. Повинуясь какому-то неясному порыву, он протянул руку, собираясь погладить волчицу по голове. Но, тут Матерый зарычал чуть слышно, слегка обнажив клыки. Тем самым, давая понять человеку, что подобного панибратства он не допустит по отношению к Айре. Павел все понял правильно. Он вытянул руку и проговорил.
- Спокойно, брат. Я все понял. Спасибо, что довел, не дал сгинуть в тайге. – И он сделал шаг, собираясь пойти к приземистой домушке.
Тут же, Айра ощерилась всеми своими клыками, вздыбив шерсть на загривке, перекрывая ему путь. Теперь уже, Павел не испугался. Каким-то чутьем, он понимал, что звери его не тронут. Когда волки убедились, что он не собирается идти, Айра села у самых его ног, уставилась ему в глаза и тоненько заскулила. И, только тут он увидел глаза волчицы. И то, что он увидел, заставило его замереть от удивления. Сначала, он подумал, что ему почудилось. Буран, трудная дорога, волк, приведший его к избушке. Поневоле после всего этого может помутиться в голове. Он, не отрывая взгляда от Айры, нагреб пригоршню снега и умыл им лицо, и без того бывшее все в курже. У волчицы были человеческие глаза. И не просто человеческие. Это были глаза его любимой Ольги.
Павел почувствовал. Как волосы под тяжелой бобровой шапкой встали у него дыбом. Он не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляда от этих удивительных глаз. А в них было все. Любовь, мольба, и безнадежное отчаянье, желание что-то сказать, объяснить и, невозможность это сделать. И тут у него в голове прошелестело: «Берегись!». Айра моргнула, и наваждение пропало. Перед ним снова стояла волчица. Он потряс головой, пытаясь избавится от происходившей нереальности. В голове стоял легкий звон, сумбур и сумятица мыслей и чувств. Господи!! Не хватало еще спятить посреди тайги! А волки сидели и смотрели на него внимательными глазами, словно ожидая от него каких-то действий. Так, надо взять себя в руки. Время уходит. Надвигается ночь. Нужно действовать сейчас, немедленно.
Он был уже почти уверен, что в избушке засел Игнат, кого он так долго выслеживал по тайге. Чем больше он медлит, тем у него меньше шансов. Если он будет медлить, то взять Игната будет еще труднее. Павел отбросил все мысли, мешающие ему трезво мыслить, решив подумать об этом потом, сидя у теплой печи. Сейчас в нем просыпался первобытный инстинкт охотника.
Осторожно обойдя поляну, он приблизился к избушке, и прижался к стене у самой двери. Внезапность – вот его основное оружие сейчас. Стучать нельзя. Игнат сразу насторожится. Засядет внутри и будет отстреливаться. Но, Игнат был в тепле, а Павел снаружи, уже вымотанный трудной дорогой, холодом и бураном. Пока он лихорадочно думал, что же сейчас будет разумнее предпринять, над лесом зазвучал волчий вой. Громкий, перекрывающий завывания ветра, он расползался по тайге, вызывая отголоски со всех сторон. Как будто, выла сама тайга, сговорившаяся с бураном.
За стеной раздались быстрые шаги, дверь заскрипела на старых, давно не смазанных петлях, и на пороге стоял Игнат в наброшенном полушубке и с карабином на изготовку. Сильным и резким движением Павел толкнул дверь, ударив вышедшего человека по лицу. Игнат упал внутрь, выронив карабин. Не теряя ни одной секунды, Павел бросился на него сверху, сжимая егеря в своих медвежьих объятиях.
Егерь сопротивлялся отчаянно, зло, по-звериному скаля зубы и рыча. Но, против кузнеца, который каждый день имел дело с тяжелым молотом и железом, ему было не выстоять. Вскоре, все было кончено. Павел, сдернув брючный кожаный ремень, скрутил ему руки за спиной и уложил, как куль, на пол у стены. В открытую дверь просунулась морда волчицы. Потом она осторожно прошла внутрь, принюхиваясь и тихонько рыча, оскалив клыки. При виде Айры, Игнат задергался, забился. В глазах полыхнул ужас. И он закричал страшно, стараясь отползти подальше в угол. Павел только усмехнулся.
- Ну, что, дорогая, заходи, будь как дома. И приятеля своего позови. Чего ему на морозе мерзнуть.
На мгновение Павлу показалось, что волчья морда оскалилась в ехидной ухмылке.