Морские дьяволы
4.Фирма "Сыновья Бартон"
В XV столетии торговый дом Джона Бартона был известен далеко за пределами Шотландского королевства. Принадлежавшие мистеру Бартону суда бороздили моря, доставляя ценные товары и вывозя в дальние страны то, что производили шотландцы. Морская торговля была делом сколько прибыльным, столько же и опасным. Сегодня это называется «рискованным вложением капитала».
Помимо буйства морских стихий, благополучию тех, кто рисковал отправлять товары морем, угрожали пираты и суда тех государств, с которыми их правители находились в ссоре. В 1476 году пришел черед Бартонам подсчитывать убытки, когда караван торговых судов повстречала португальская эскадра, опрокинувшая в коротком бою конвой и захватившая «торгашей» со всеми грузами. Корабль, принадлежавший Джону Бартону, нес в своем трюме товаров на 12 тысяч золотых дукатов, и после этой потери дела торгового дома сильно пошатнулись.
Морской клан пиратов
Упрямые шотландцы решили самостоятельно возместить понесенные убытки, для чего обратились к королю с просьбой о выдаче им патента на корсарское плавание под шотландским флагом с правом атаковать португальские суда всюду, где они попадутся. Остатки денег семьи они вложили в снаряжение и вооружение огромного корабля, на котором три сына старого Джона вышли в море на промысел.
За несколько последующих лет братья Бартон захватили и ограбили более двух сотен судов, с избытком компенсировав потери от действий португальцев. Грозные капитаны шотландских корсаров держали в страхе воды у берегов Гаскони, Испании, Португалии и Нормандии в Ла-Манше. По самым скромным подсчетам, крейсирование на морях принесло Бартонам более 100 тысяч дукатов, и они считались самыми богатыми людьми не только в Шотландии, но и вообще на Британских островах.
Старший из братьев, Эндрю Бартон, по праву считался первым, не только по возрасту, но и по сути. Отличный моряк и опытный боец, он завел железную дисциплину на своих судах и ввел ряд усовер-шенствований. Именно Эндрю Бартон стал первым использовать боцманскую дудку (bosun's pipe), с помощью которой корсарский адмирал подавал сигналы своей команде. Зычный звук дудки перекрывал грохот волн, гром пальбы, крики и лязг оружия во время боя. Это было удобно и выгодно - экономный Эндрю Бартон смог сократить должность сигналиста на своем корабле.
Авторитет старшего Бартона на суше и на море был неоспорим. Слово Эндрю много значило и при королевском дворе. Отдавая условленную в корсарском патенте часть добычи, захваченной во время рейдов к чужим берегам, Бартоны существенно пополняли королевскую казну.
За заслуги перед шотландской короной Эндрю был возведен в дворянское звание. Монаршим благоволением ему было дозволено приобрести одно из самых роскошных сельских имений в Шотландии, назвав его по своей фамилии «Бартон» и основав, таким образом, «семейное гнездо» нового дворянского рода.
Говарды против Бартонов
Творя суд и расправу на море, Бартоны постепенно утратили осторожность. Полагая себя всесильными, они перестали ограничиваться нападением на корабли португальцев и их союзников, за что их никто не посмел бы винить. С некоторых пор они стали атаковать корабли всех стран, и если находили на них португальские товары или товары, предназначавшиеся для Португалии, грабили их. Как-то раз им попался караван судов под английским флагом, на которых они обнаружили товары португальских купцов. Английские корабли Бартоны отпустили, но наложили лапу на португальский груз.
Посланник португальской короны при дворе английского короля Генриха Тюдора решил воспользоваться удобным случаем, чтобы попытаться избавиться от эскадры братьев, вот уже не одно десятилетие подрывавшей морскую торговлю королевства. Добившись аудиенции английского короля, португальский дипломат не только сумел убедить его величество в том, что сам факт нападения шотландских корсаров на английский караван унизителен для английской короны, но и намекнул на то, что подобное усиление шотландцев на море может дорого обойтись Англии в случае конфликта между двумя соседними королевствами. Результатом этого дипломатического маневра стал королевский приказ лорду Суррею снарядить экспедицию против шотландских корсаров.
Экипажи двух больших военных кораблей укомплектовали опытными моряками. На борт приняли сильные абордажные команды, составленные из лучших стрелков, пикинеров и канониров. Во главе экспедиции встали сыновья лорда Суррея — Томас и Эдуард Говарды, — получившие указы короля, которыми братья Бартон объявлялись пиратами, и с ними приказывалось поступать, «как надлежит с таковыми».
Атаковать решили сразу же флагман Эндрю Бартона — корабль с гордым названием «Лев», который, по сведениям лазутчиков, находился где-то в Ла-Манше. Спрятать такую приметную махину было невозможно — «Лев», один из немногих морских кораблей своего времени, имел крытую батарейную палубу с пушечными люками в бортах. Да сэр Эндрю и не думал скрываться, уверенный в том, что на него никто не посмеет напасть, опасаясь не столько 36 орудий его «Льва», сколько грозной славы его владельца!
Инцидент, не имевший последствий
Пользуясь самонадеянностью старшего Бартона, английские капитаны быстро отыскали его корабль в одной из бухт пролива. Артиллерийская дуэль со «Львом» имела мало шансов на успех, а потому исход затевавшегося ими дела зависел от того, насколько быстро английским кораблям удастся сцепиться со «Львом» в абордажной схватке.
Чтобы подойти как можно ближе, Говарды приказали поднять белый флаг в знак своих добрых намерений, и шотландцы дали им спокойно подойти ближе, считая англичан союзниками, с которыми их король имеет мирный договор.
Корабли Говардов, совершив хитрый парусный маневр, зашли с двух бортов «Льва», зажав корабль в огневые тиски, и одновременно от крыли огонь. Взбешенный их коварством сэр Эндрю приказал ответить и, самолично командуя огнем пушек «Льва», сумел заставить атаковавшие его корабли сменить курс. Видя, что абордаж не удался, англичане осыпали «Льва» градом ядер, пуль и стрел. Шотландцы отвечали им тем же.
В ходе завязавшейся перестрелки Томас Говард подозвал к себе служившего на его корабле уроженца Уэльса, некоего Вильяма Горсели, считавшегося самым искусным стрелком из арбалета. Сэр Томас указал на громадного воина в рыцарских доспехах, распоряжавшегося на палубе «Льва», и сказал:
— Ну, парень, пришел твой черед! Докажи-ка всем нам, что слухи о твоей меткости не пустая болтовня — сними вон того молодца в испанских доспехах! Сдается мне, он и есть тот самый сэр Эндрю, ради головы которого мы сюда пришли.
Валлиец, посетовав на то что доспехи у рыцаря больно хороши, коротко прицелившись, пустил в него короткую и толстую стрелу-болт. Мгновенно вдев ногу в стремя арбалета, он ловко взвел его и через секунду выстрелил еще раз.
Люди не врали, называя Вилли Горсели лучшим арбалетчиком! Первая выпущенная им стрела ударила сэра Эндрю в нагрудник и отскочила от брони, лишь отбросив рыцаря назад. Чтобы удержаться на ногах, Бартон схватился за снасти и, подняв руку, открыл подмышку, где была щель в доспехах. Именно в эту щель Вилли и всадил вторую стрелу, тяжело ранившую предводителя корсаров.
Бартон рухнул на палубу, обливаясь кровью. К нему бросились люди, спешившие помочь капитану, и, увидев это, сэр Томас Говард приказал своим канонирам перенести весь огонь на то место, где упал капитан шотландцев. Тяжелые ядра ударили в людей, пытавшихся помочь Эндрю Бартону, и одно из них, попав в раненого, прикончило знаменитого корсара. После этого сопротивление команды «Льва» стало беспорядочным. Англичане пошли в новую атаку, высадили на борт корабля своих абордажников, и вскоре кончили дело к своей пользе.
Оставшихся в живых шотландцев высадили в ближайшем порту, а «Льва» увели в Англию. Когда шотландский король Яков IV узнал об этом разгроме, он немедленно отправил в Лондон своего герольда, требуя выдать корабль Бартонов Шотландии. Но английский король в ответном послании написал, что он лишь приказал покарать пирата, а пираты, как всем известно, по закону морского права не имеют подданства, рода и племени, являясь людьми, объявленными вне закона. Таким образом, «Лев» считается законным трофеем, и возвращать его никто не собирается.