Дверь квартиры Наталья Павловна открыла своим ключом. Не торопясь, сняла пальто и разулась. На шум выглянул из кухни сын. Домой вернулся он только накануне, и сейчас небритый и лохматый в тренировочном костюме, готовил себе поздний завтрак.
- Мама? Я не ждал тебя сегодня. Почему не позвонила?
Он подошел, поцеловал дежурным поцелуем в щеку, но лицо матери оставалось бесстрастным. Не обращая на это внимание, он налил ей чашку чая, и жестом предложил сесть. Наталья Павловна подошла к сыну вплотную, и, заглянув ему в глаза, влепила пощечину. Удар был такой силы, что Дмитрий пошатнулся. Левандовская развернулась, и, как ни в чем не бывало, села за стол.
- А теперь поговорим. Садись.
Дмитрий сел напротив матери и отчаянно попытался понять, чем заслужил такое наказание. Последний раз мать учила его уму-разуму в классе третьем, за разбитое стекло, но тогда пострадало мягкое место.
- Я была в роддоме, у Ольги. Видела внучку.
- Ты уверена, что это твоя внучка? – Дмитрий пытался съязвить, но наткнулся на холодный взгляд матери.
- Уверена. Она твоя копия. Тот же нос, та же ямочка на подбородке. Она даже спит также. И палец сосет, как ты до двух лет сосал во сне. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- Ну, что ж, если ты так решила, не буду тебя переубеждать. И что тебе сказала ее мамаша?
- Не смей так об Ольге говорить. Ты ее мизинца не стоишь.
- С каких это пор ты стала о ней такого высокого мнения? – Внутри Дмитрия все кипело, и он еле сдерживался, чтобы не нагрубить матери.
- Я не об этом с тобой собираюсь говорить. Это твоя дочь и ты обязан ее признать.
- Это тебя Ольга попросила об этом поговорить?
- Нет. Она о тебе и слышать не хочет.
- Вот, видишь. Ты сама знаешь, что нет смысла говорить об этом.
- Как знаешь. Я от внучки не откажусь в любом случае. Даже если ее зарегистрируют как Нинель Егоровну Вересову.
- Что?
- Что слышал. Ольгин муж предложил дать дочери свое имя. Похоже, он любит ее на столько, что готов дать имя ее ребенку от другого мужчины.
- Этого не может быть?!
- Почему нет? Выпишется из больницы, уедет домой и поминай как звали. А ты сиди и кусай локти. Ольгу потерял и дочь потеряешь. У девочки будет другой отец, с которым она будет как за каменной стеной. Уж в этом я уверена точно. Насколько мне известно, он всегда мечтал о дочери, так что сделает для нее все.
- Они с Ольгой не ладят.
- Может это их помирит. В любом случае, на бобах остаешься ты. Потому как Ольга о тебе и слышать не хочет, я думаю, в вашей ссоре виноват ты. Ты человек непредсказуемый, всего ожидать можно. – Как не было трудно, но мать на своего сына всегда смотрела реалистично. Его несносный характер был причиной всех его бед, но, по-видимому, его это ничему не научило.
- Ты права. Впрочем, как всегда. Она застукала меня с другой.
- Что?... Где?
- В Сочи. Она приехала на выходные без предупреждения, ну, и застала меня с другой в номере, в постели. – Дмитрию было горько об этом признаваться матери, и отвел глаза в сторону. – Я ничего не помню, пьян был. Я даже ее не видел.
- Так, понятно. Ты пытался поговорить, извиниться?
- Да. Но она и слышать не захотела. Выставила за дверь. Потом пришла и сказала, что беременна. Я ей не поверил. Она ездила домой и это может быть дочь ее мужа.
- Ты же сказал, они не ладят.
- Черт! Я не знаю. Я запутался. Я не знаю, где правда, где ложь. Я устал от всего этого. – Дмитрий ходил по кухне, как лев по клетке.
- Дима! Ты ведь так ее добивался, так к этому шел, с детьми познакомился, с матерью ее общий язык нашел. И все под хвост из-за какой-то бабы? Я ничего не понимаю. Какой черт в тебя вселился? Пора тебе повзрослеть. А, впрочем, это твоя жизнь. Решай сам. Но думаю, на счет Ольги ты не прав, иначе твой лучший друг от тебя бы не отвернулся. – Наталья Павловна не сводя с сына глаз вытирала руки о салфетку.
- Ты о Викторе?
- О нем. Он вчера позвонил мне, поздравил с рождением внучки. Я ему не поверила, но сердце екнуло. Поехала в роддом и с первого взгляда поняла, что это правда. Съезди, попробуй примириться, а вдруг, что изменится. Хотя бы удостоверишься, что я говорю правду.
- Хорошо. Если ты настаиваешь.
Наталья Павловна в последний раз недобрым взглядом посмотрела на непутевого сына и предпочла уйти. Больше ей здесь делать было нечего.