Я опередила будильник, выставленный на час раньше, чем обычно. Очень хотелось обхитрить пробки. Не терпелось попасть под родительский кров, пусть ненадолго, на несколько часов оказаться там, где ощущается надежность жизни, любовь и доброта. Поваляться в родительской спальне, пока мама с бабушкой не торопясь, заканчивают приготовления к такому важному делу, как семейный завтрак. Посидеть у бабушки в комнате, слушая её неторопливые воспоминания. Побросать фрисби с отцом, Сарой и Бинго. Пёс носится между нами белой ракетой, оглашая окрестности радостным лаем, чтобы все соседи узнали: к Харперам приехали дочь и внучка. Китти, похрапывая, дремлет в гостиной. Зои все время мёрзнет, несмотря на огромное количество свитеров и жилеточек, которыми снабжают её мама с бабушкой, и бесцеремонно использует плюшевую британку в качестве грелки. Впрочем, порой ей перепадает увесистой лапой.Сегодня на все про всё у меня несколько часов. Несколько часов нормальной жизни. Которая в моём случае роскошь.
Накануне звонила мама и предупредила, чтобы мы с Сарой не тратили время и приезжали как можно раньше. Поэтому в 6 утра я была готова к отъезду и пила свежезаваренный кофе с тостом, решив, что один сухарик никак нельзя считать завтраком.
-Мы скоро поедем, ма? - Сара проснулась, пришлепала в гостинную и забралась ко мне на колени.
-От тебя зависит, малыш! Давай-ка, умываться, бегом! А я пока молока тебе согрею.
Сара молодец. Одна нога здесь, другая там. Так что к нашему приезду стол ещё не был накрыт. Мама с бабушкой суетились на террасе. Встречали нас отец с Бинго. Сара, взвизгнув, кинулась деду на шею.
- Я скучала, дед!
- А я то как скучал, детка!
- Дед, бери чемодан! А что ты мне купил?
- Сара! - одернула я.
- Чепуха, дочка! Твой старый отец только и думает, как ему побаловать своих девочек! Сейчас мы с моей маленькой принцессой поставим чемодан и пойдём играть с водяным пистолетом!
- С чем вы будете играть? - папа решительно неисправим! Не может пройти мимо того, что хотя бы отдалённо напоминает оружие! Хотя мне ли говорить! Коллеги-мужчины стараются не пересекаться со мной на тренировочных стрельбах в тире. Ну не могут они пережить, что женщина-детектив, которая и возрастом не вышла и на вид соплёй перешибёшь, каждый раз выбивает 10 из 10 без особых усилий и между делом.
- Деда! А ты мне только водяной пистолет купил? - продолжала допытываться Сара.
- Нет, милая, ещё ту лошадку, которую ты просила, помнишь?
- Сумеречная искорка*! - запрыгала Сара
Всё таки девчачьи интересы у неё преобладают, к счастью.
Бинго непрестанно лаял, прыгал, припадая на передние лапы, приглашал играть, притащил фрисби. Обнявшись и расцеловавшись с пушистым приятелем, я, наконец, поднялась на террасу.
- Привет, ба! Привет, ма!
- Наконец то! Мама притворялась недовольной. - Ты только папина дочка, Эм? Сначала месяцами не появляешься у родителей, потом целый час идёшь от лужайки до дома!
Взглянув на часы, я отметила, что с момента моего приезда прошло 15 минут.
- Татьяна, ты не видишь? - бабушка всегда на моей стороне-Девочка совсем устала! Во сколько ты встала сегодня, Эми, детка?
- В 5 ! - я подыграла бабушке, сделав голос максимально уставшим.
- Ну конечно! Совсем забегалась и заработалась! Вон, кожа да кости остались! Где это видано-женщина работает в полиции! Твой прадед, князь Одалевский, перевернулся в гробу миллион раз! Моя maman и близко себе не могла бы такого представить! - бабушка не могла не припомнить своих родителей, ловко ввернув французское слово.
- Ты сама как начинала в Америке, ба?
Бабушке случилось поработать в Нью-Йорке на автомобильной мойке и в ресторане. Причём на мойку потомственная княгиня пришла работать в начале Великой Депрессии, в 16 лет, едва закончив школу. Где и познакомилась с моим дедом, эмигрантом Дмитрием Горновым. Потомственный казак в то время крутил баранку такси. Митя был старше Насти на 10 лет, успел обзавестись кое-какими связями и устроил девушку на более тёплое место, в ресторан, посудомойкой.
- Вам, барышня, Ваше благородие,здесь сподручнее, значит, теплее и сытнее будет! - Дмитрию пришлась по душе хорошенькая соотечественница, но такое простое общение с «их благородием» было непривычным. Родители деда были зажиточными казаками, заслуги его отца, есаула Христофора Горнового, отмечал Император. Однако впитанное с молоком матери и привитое отцом понимание субординации не смогла истребить в одночасье перевёрнутая с ног на голову жизнь.
Спасать семью от беды в 1919 году Мите пришлось самому. Отец, воюющий на стороне белых, был расстрелян в Крыму. Семьи офицеров и казаков, не подчинившихся новой власти, могли в любой момент попасть под безжалостный маховик. Царские червонцы, припрятанные Христофором Кондратьевичем на чёрный день, обесценились, превратились в ничто. Лукерия Ильинична, мама моего деда, достала из-за печки небольшой увесистый мешочек. Там были золотые украшения, которые Христофор с любовью и заботой о будущем приобретал для любезной Лушеньки и дорогих доченек - Дуняши и Лизоньки. Будущее настало, но стало тем самым чёрным днём, которого, в глубине души, Горновые, надеялись избежать. Поплакав, Лукерия продала несколько вещичек через надежных людей. После чего объявила сыну:
- Митенька, чадунюшко! Увези нас отсюда, сделай Божескую милость! Сироты мы горькие, ты один у нас остался! На тебя только надёжа!
- Не плачьте, мама,без того тошно! Сам,небось,знаю!
Что предпринял безусый юнец, так и осталось неизвестным. Но мешочек стал легче, а вырученные деньги помогли добраться до Одессы и приобрести места на пароходе. По пути в Одессу мешочек тоже выручал. Что ж, большевики тоже люди. Можно договориться, особенно с помощью красивых вещичек. Так Горновые сначала оказались в Стамбуле. Митя быстро обзавёлся знакомыми. Сложилась община эмигрантов. Солидные казаки величали парня уважительно «Христофорыч», между собой называя «того есаула Христофор-Кондратича сынок». Горновым помогли перебраться в Америку, в Нью-Йорк. Лукерия, к удивлению сына и дочерей, нашла себе мужа из русских эмигрантов. Сестра Елизавета приняла решение стать монахиней, сестру Евдокию удалось пристроить за своего, из казаков. Девушка, было, начала заглядываться на местных, однако дед в то время им не доверял, считая всех поголовно «прохиндеями». Пришлось на сестру «цыкнуть» и «дать прикорот». Устроив женщин, Дмитрий вздохнул с облегчением. Теперь можно и о своей жизни подумать. Денежные американочки, которых случалось подвозить, были «ничего себе». Но уж слишком раскованы, чересчур независимы. И эти из разговоры о равенстве мужчин и женщин. И сразу пытаются на свидание зазвать... Нет, не этого хотел Дмитрий Христофорович Горновой, по другому ему виделась семья. Таксопарк, в котором служил Митя, соблюдал высокие стандарты. Это требование касалось, в том числе, чистоты автомобилей. Поэтому, в один промозглый осенний день, едва выехав на маршрут в чистейшем авто, мистер Горнофф, как тогда стала звучать фамилия деда, был крайне разозлён на водителя грузовика, окатившего его машину грязью с ног до головы. Нет, ну и сам виноват, конечно, не притормозил, не пропустил. Но, как ты ни крути, а мойка за свой счёт. Очень досадно, когда на счету каждый доллар. А то как же? Не до старости же казаку в холопах бегать, надо денег накопить, да чем то стоящим заняться. Ворча в усы, Дмитрий въехал на первую попавшуюся мойку. Подошла юная работница. Мешковатый комбинезон не мог обмануть Христофорыча. Перед ним явно была соотечественница, да ещё и «их благородие»
- What is you pleasure? - спросила девушка.
- Do you speak Russian? - переспросил Митя
- Yes, I do!- ответила работница и тут же спохватилась.
- Вы русский? Здесь нельзя не по работе посторонние разговоры вести! - зашептала она. - Вам машину помыть? 10 долларов в кассу!- бросила Настя, орудуя тряпкой и шлангом. Больше девушка не произнесла ни одного слова. Митя пытался соблюсти приличия, отводить глаза и не смотреть на неё в упор. Но сердце дрогнуло. Такой тёплой волной, забытой радостью повеяло от нескольких русских фраз, от родных манер. Во время рабочего дня Дмитрий успел заскочить в один ресторанчик и кое о чем переговорить с метрдотелем, тоже из казаков. Вечером его автомобиль снова был у мойки. Красивая девушка как раз закончила работать. Теперь на ней была изящная шляпка, длинное пальто и перчатки. Все не слишком дорогое, не новое, но подобранное со вкусом и подчёркивающее врожденное , ничем не истребимое благородство.
- Разрешите доставить домой! - вытянулся в струнку таксист.
- Вы?
- Точно так, Ваше благородие! Разрешите?
- Простите, вынуждена отказаться.
- Отчего, смею спросить?
- Мы незнакомы. Нью-Йорк опасный город. Даже если Вы не опасны, тем более не поеду. Не располагаю средствами на такие поездки.
- Дак в подарок, барышня! Разрешите! Поняв, что пытаться избавиться от настырного русского - только время терять, Анастасия смерила парня строгим взглядом и села на заднее сидение. Да и то сказать, на улицах этого города не менее опасно, чем в такси. Особенно, когда ты красотка 17 лет от роду. По дороге домой Митя поведал о своём разговоре с приятелем. Тот готов был составить девушке протекцию и устроить посудомойкой. Откровенно говоря, в содержании работы особой разницы не ощущалось. Но работа в ресторане - работа в тепле. К тому же на автомойке платили 10 долларов в неделю, а в ресторане обещали 13. Да и перспектива была - перейти в официантки и получать чаевые. Поскольку моя прабабушка, княгиня Амалия Одалевская, так и не научилась зарабатывать и прожила почти все драгоценности и деньги, оставшиеся от прежней жизни, бабушка оставалась единственной добытчицей. Отказываться от предложения не было никакого резона. Машина подъехала к дому, в котором Одалевские ютились в двух съемных комнатах. Дмитрий открыл дверь, помог пассажирке выйти.
- Благодарю Вас, Дмитрий! - Анастасия церемонно присела и протянула для поцелуя «ручку», успевшую обветриться и погрубеть.
- В кинематограф не желаете, барышня?
- Извольте! Только кто здесь «барышня» и «благородие»? - по взрослому вздохнула Настя.
- И то правда! - подхватил Дмитрий. Целый год он ухаживал за юной соотечественницей, периодически заводя разговор о том, что хотел бы быть представленным дражайшей миссис Одалевской. Настя под разными предлогами оттягивала этот момент. Однажды, в один из редких выходных, купив цветов и коробку пирожных, Дмитрий явился в гости без приглашения. Прабабушка Амалия, конечно же, не забыла о существовании прислуги, но в Америке Одалевские не могли позволить себе подобной роскоши. Так что открывать дверь , услышав звонок, княгиня вынуждена была сама.
- Что Вам угодно? - подняла бровь Амалия Владимировна, увидев молодого человека с шикарными усами, лихим чубом, прикрытым кубанкой и в кожаной куртке таксиста.
- Разрешите отрекомендоваться, барыня! Казак Терского войска, Дмитрий Христофорович Горновой! Сын есаула Христофора Кондратьевича Горнового, погибшего за веру, царя и отечество! Здесь кручу баранку, потому как жизнь так повернулась.
- Вы, верно, к Анастасии?
- Точно так! Это Вам, барыня! - спохватился Митя, потягивая презенты.
- Анастасия, поставь цветы в вазу и угости нашего гостя чаем. После двухчасовой церемонной беседы И обещания захаживать на чашечку чая гость собрался домой.
- Митя, ты сошёл с ума! - шептала Настя, провожая гостя
- Настенька, душа моя! Да я же по людски хочу, по христиански, по русски! Руки твоей буду просить в следующий раз! Ты не против?
- Я уже год как не против! Но maman! Мой Бог! Она оторвана от жизни и считает, что достойная партия для меня-это какой-нибудь князь или граф из наших или богач из местных. Ну ничего, с Божьей помощью решим! До завтра!
- Завтра у ресторана?
- Да! Иди, иди! Проводив Митю, Настя ещё минуту собиралась с духом, прежде, чем войти в комнату. Мать перекраивала и перешивала под местную моду очередной свой туалет, одновременно покуривая тоненькую папироску. Настоя нахмурилась. Покупка папирос - те ещё затраты. Мать не имеет ни малейшего представления о том, как в этой стране эмигрантам достаются деньги. Тем более в такое тяжелое время. Но убеждать княгиню, воспитанницу института благородных девиц- только время тратить.
**-Ce crétin est ton ami, Anastasia ? - в моменты недовольства Амалия переходила на французский. Настя поддерживала беседу на плохо усвоенном и совсем не нужном в их жизни языке, чтобы лишний раз не раздражать мать.
-Oui, maman, mais pourquoi un con ?
-Parce que tu oublies que tu es la princesse Odalevskaya ! Vous essayez de faire une mésalliance ! Votre défunt père serait mécontent !
-Père serait content que j'aie rencontré une personne fiable ! Nous nous aimons! Vous oubliez que la vie a changé depuis longtemps ! Dans cette vie, le titre avec lequel vous êtes si porté n'a pas d'importance. Au lieu de penser que vous n'avez même pas quarante ans ! Vous pouvez vous faire une fête digne, au lieu de bouder avec arrogance !
Мать погасила папиросу и прилегла, давая понять, что беседа закончена. Каждая осталась при своём мнении. Спустя полгода после визита Дмитрия молодые обвенчались и арендовали отдельную квартиру. Ещё через пару лет Дмитрия вызвал к себе босс, мистер Робинсон.
- Я не прогадал, взяв тебя на работу, сынок!
- Я польщен, сэр!
- Мои дела идут неплохо, Дмитрий! Хочу прикупить несколько машин, да открыть таксопарк в Питтсбурге. Нужен толковый управляющий. Думаю тебя назначить. Как ты на это смотришь?
- Вот это неожиданность, сэр! Право, не знаю! С супругой должен посоветоваться!
- Что ж, супругу надо спросить! Заодно не забудь сказать, что жизнь в Питтсбурге подешевле будет, а жалованье повыше раза в три! Откровенно говоря, Дмитрий воодушевился предложением шефа. Но, принять единоличное решение не мог. Надо собирать семейный совет, взвешивать все ЗА и ПРОТИВ. Всю дорогу до дома будущий управляющий Питтсбургского таксопарка с тревогой думал о реакции супруги на перспективу переезда. Она, как ни крути, хоть и родилась в патриархальной на тот момент Москве, но прожила там всего ничего - первые пять лет своей жизни. Или даже четыре. В любом случае, росла Настенька в шумном и оживленном Нью-Йорке. Впитала ритм мегаполиса. Дмитрий же, наоборот, мечтал о тихой размеренной жизни в провинциальном городе. Питтсбург расположен на трёх реках. В душЕ мистер Горнофф всегда оставался казаком Митькой Горновым. Несмотря на вполне устроенную, насыщенную жизнь на новом месте, его сердце помнило родную станицу Каргалинскую. Недалеко от старого казачьего поселения нёс свои воды Терек. За несколько лет до переворота, фатально изменившего множество жизней, как раз в районе Каргалинской реку прорвало. Однако дом Горновых, стоящий на возвышении и построенный основательно, на века, не пострадал. Кондратий и Лукерия, родители Мити, приютили у себя соседей, пока те не отстроили новый дом, на который «скидывались» деньгами всем миром. Отрывая от сердца родные места, молодой казак хотел на прощание «запалить» отчий дом, чтобы не достался клятым супостатам. Однако мать кинулась в ноги, обняла колени, заголосила:
- Не губи, чадо! Сестёр пожалей!
Митя плюнул с досады, вскочил на телегу к испуганным, молчащим сестрам, помог сесть матери. Дернул уздцы, бросив лошади :«Пошла». Дорогой периодически ощупывал в кармане последний гостинец для любимой кобылы Машки - кусок сахара с крысиным ядом. Хоть лошадь этим бесовским отродьям не достанется. Однако мать, пристально наблюдающая за сыном, разгадала его намерение.
- Ну-ко выбрось!
- Чего выбросить то, мамаша?
- Чем животину безвинную хочешь сгубить! Выбрось, глаза твои бесстыжие! Ишь! Грех какой на душу брать собрался! Я не посмотрю, что вымахал как верста коломенская, враз возьму вожжи, узнаешь тогда! Пришлось Мите подчиниться. Нахлынувшие воспоминания бередили душу. Хоть бы Настенька согласилась! А уж он, Дмитрий Христофорович, расстарается и построит для семьи дом на века. Чтобы напоминал о потерянной родине, чтобы потомки впитывали память предков и никогда! Никогда не забывали о своём происхождении. Настя отнеслась к новости с осторожностью.
- Я не против, my dear! Но, быть может, я попрошу на работе несколько дней отпуска и мы предпримем поездку? Разведаем обстановку!
- Конечно, душа моя! Откровенно говоря, Настя тешила себя надеждой, что провинция не прельстит её супруга и он откажется от предложения шефа. Однако произошло то, чего юная женщина никак не ожидала. Она с первого взгляда полюбила этот небольшой уютный город. В самом центре нашёлся ресторан, где миссис Горнофф предложили место кассира. Квартира, которую арендовал для своего сотрудника мистер Робинсон, оказалась вполне сносна. В Нью Йорк молодая семья возвращалась будто на крыльях. Настя получила расчёт в ресторане и принялась за упаковку багажа. Одновременно уговаривая мать переехать в Питтсбург. Но миссис Одалевсксая оставалась непреклонной.
- ***Oh non, non, chérie ! Se ruiner la vie en province, c'est vulgaire et triste ! Ici, j'ai une partie de bridge le mardi, du golf le jeudi, du théâtre le samedi ! Et le journalisme mensuel de Madame Golitsyna ? Et tu veux que je l'échange contre un incompréhensible, comme ça ? Pittsburgh ? Oh non, ma chère, ne serait-ce que Saint-Pétersbourg ! Que vas-tu faire dans cette misérable ville ?
- Pareil qu'ici, maman. Travail.
- Dans ce cas, je dois te le rappeler ! Ce que vous appelez travail est de mauvaise grâce pour la demoiselle de votre entourage !
- Dans ce cas, maman, laisse-moi te rappeler aussi ! Toutes les joies de la vie que vous avez répertoriées, nous vous offrons Mitya ! Désolé!
Спустя месяц мистер и миссис Горнофф обживались в Питтсбурге, осваиваясь там на новых рабочих местах.
Время шло незаметно. Вот уже и дом построен, обставлен и обжит. И десятилетний юбилей совместной жизни отмечен. И доля в бизнесе выкуплена. И собственную кондитерскую миссис Горнофф открыла. А деток не даёт Бог, несмотря на горячие молитвы. И мистеру Горнофф , легко ли сказать , уже 37, да и Настеньке 27. В мире снова беспокойно- бушует Вторая Мировая война. Настина маменька как то притихла, решила пойти «в народ», попросилась переехать к дочери с зятем. Да и то сказать, места всем хватало.
Однажды, жарким днём конца июня, Анастасия , вернувшись с работы домой, застала там мужа. Это было необычно. Дмитрий возвращался с работы ближе к ночи. А сейчас перед ним на столе стояла ополовиненная бутылка виски и какие-то консервы, выполнявшие, надо полагать, роль закуски. Брови были гневно сдвинуты, глаза металл громы и молнии.
- Посмотри, что происходит! Моветон! - Амалия Владимировна от волнения забыла перейти на французский язык, обращаясь к дочери.
- Что случилось, Митенька? - ласково спросила Настя
- Война, Настенька!
- Так она давно уже, разве нет?
- На Россию напала фашистская Германия! Сегодня рано утром! Мало ей, нашей родине? Мало?
- Митенька! Милый мой! Нас давно лишили России! Так давно, что я и не помню! Здесь наша Родина, разве нет?
- Как? Как ты можешь так? Ты!!! - Митя впервые повысил на жену голос. - Мы русские, Анастасия! Ими родились, ими и умрем! Где бы нас не похоронили! Впрочем, тебе простительно, слишком маленькая была, когда увезли - сбавил он тон.
Русская община собирала деньги и какими то немыслимыми способами передавала их соотечественникам. Дед продолжал работу и очень мучился от беспомощности сделать что-то большее. Клял на чем свет стоит правительство Соединённых штатов, считая, что оно бездействует. Но, как это часто бывает, радость и беда идут по жизни рядом. 25 января 1943 года в семье 30-летней Насти и 40- летнего Дмитрия появилась долгожданная дочка. Младенца назвали Татьяной. В войне произошёл явный перелом, легко ли сказать? Благодаря действиям Красной Армии. Настя благодарила Бога, радуясь, что Митенька успокоился. Однако радость была преждевременной. Едва узнав об открытии второго фронта, Дмитрий записался добровольцем. Да и мог ли поступить иначе казак, сын есаула Христофора Кондратьевича Горнового?
Узнав о решении мужа, Анастасия выла, как обычная русская баба.
- На кого ты нас оставляешь? Я с ума сойду, ты этого хочешь?
- Душа моя, Настенька! Знаешь, как мой папаша говаривал? «Душу Богу, жизнь Отечеству, честь никому!» Он сложил голову за веру, Царя и Отечество, родитель мой! Сейчас Царя нет, дай мне по совести за Отечество постоять!
- Ты хочешь воевать на стороне людей, которые тебя вышвырнули из твоего отечества! Оставляешь нас с Татьяной на произвол судьбы!
- На какой произвол, Настя? Что ты говоришь, голубушка моя? Вон какой дом вам оставляю, и денег в достатке. Да и зачем ты убиваешься? Бог милостив, живым вернусь!
Настя только горестно вздохнула.
Дед служил в пехотных войсках в составе 1-й Армии США. Особой гордостью и радостью офицера Дмитрия Горнофф стала встреча на Эльбе с бывшими соотечественниками. Хоть это и произошло незадолго до Великой Победы, бабушка успела до возвращения мужа получить письмо с большим количеством фотографий, на которых были запечатлены союзники по Коалиции. Среди них были не только соотечественники, но и пилоты британских ВВС . С одним из них, Дэвидом Харпером , дед подружился особенно тесно.
После войны настала обычная жизнь обычных американцев. Дэвид с супругой Шарлоттой и сыном Расселом порой наезжали в гости. Время летит незаметно,и однажды 20-летняя Татьяна и 25-летний Рассел объявили о помолвке. Мой отец, несмотря на молодость, был уже вполне состоявшимся бравым пилотом. Мама уговорила его выбрать местом жительства Америку. ВВС США пополнились новым офицером. Спустя два года после венчания на свет появилась я. Бабушка с дедом решили, что рождение внучки - повод отойти от дел. Тем более, что материальные проблемы не беспокоили . На счету семьи накопилось достаточно средств.
Эти дорогие нашим сердцам, никогда не надоедающие воспоминания, с просмотром альбомов со старыми фотографиями, снова прозвучали в тот день. Как и всегда, когда семья собиралась вместе. Как же важно для каждого человека поддерживать связь со старшим поколением, впитывая знания о давно ушедших людях, о прошедших временах. Именно так формируется память и возрастает любовь. Поездка к родителям стала эмоциональной поддержкой накануне выполнения непростого и неприятного задания. Направляясь в город, я старалась продлить как можно дольше благодатное состояние души. Это удалось, к сожалению, совсем ненадолго. Так как при въезде в Питтсбург образовалась пробка. Пришлось переключить своё внимание и мысли на дорогу. Да и вообще вернуться на грешную землю и думать о насущном. В данный момент насущное - знакомство с сотрудниками речной полиции. А также получение формы, пистолета, удостоверения, ну и что там ещё по службе положено.
Офис речной полиции оказался очень удобно расположенным. С одной стороны- парковка, с другой- пристань, от которой отчаливают катера спасателей.
Поднимаясь в дежурку, я силилась вспомнить имя девушки - диспетчера, да так и не смогла.
Впрочем, это и не понадобилось.
- Привет! Меня зовут Ким Ли! - белозубо улыбнулась невысокая миловидная кореянка, протягивая мне руку. - А про тебя я знаю, Пендерман ввёл в курс дела.
- Прекрасно! - одобрила я. - Перейдём к делу!
*Сумеречная искорка персонаж из мультсериала «Дружба — это чудо». В те времена, о которых идёт речь, была известна не только американским, но и российским детям.
**-Этот мужлан твой знакомый, Анастасия?
-Да, мама, но почему мужлан?
-Потому что ты забываешь о том, что ты княжна Одалевская! Ты пытаешься совершить мезальянс! Твой покойный отец был бы недоволен!
-Отец был бы рад, что я встретила надежного человека! Мы любим друг друга! Это ты забываешь о том, что жизнь уже давно изменилась! В этой жизни никакого значения не имеет титул, с которым ты так носишься. Вместо того, чтобы подумать о том, что тебе еще и сорока лет не сровнялось! Ты можешь составить себе достойную партию, вместо того, чтобы надуваться спесью!
***О нет, нет, дорогая! Сгубить свою жизнь в провинции - пошло и печально! Здесь у меня игра в бридж по вторникам, гольф по четвергам, театр по субботам! А ежемясячный журфикс у мадам Голицыной? И ты хочешь, чтобы я это променяла на какой то непонятный, как это? Питтсбург? О нет, милая моя, если только Санкт-Петербург! А ты что будешь делать в этом убогом городишке?
- То же самое, что и здесь, мама. Работать.
- В таком случае, должна тебе напомнить! То, что ты называешь работой - дурной тон для барышни твоего круга!
- В таком случае, мама, позволь и мне напомнить! Все радости жизни, которые ты перечислила, обеспечиваем тебе мы с Митей! Прости!
#семья отношения
#жизнь эмигрантов
#семейные воспоминания
#полиция сша
#связь поколений