оглавление канала
Буран разошелся не на шутку. Невозможно было поднять голову, открыть глаза. Не знаю, как Матильде удавалось видеть дорогу. Лошадь шла ровной иноходью, стараясь не потревожить меня. Но, вскоре мы покинули пределы деревни, и Матильде пришлось перейти на шаг. Снег перемел дорогу к моей заимке. УАЗик надсадно ревел, пробивая переметы на пути. Я прижалась всем телом к лошади, обняла ее за шею. Ехать так было не совсем удобно, сил у меня, действительно, было не очень много. Но, я чувствовала, как бьется сердце моей подруги, чувствовала тепло, исходившее от нее, которое служило мне защитой от рассвирепевшей стихии.
Я поняла, что мы уже на месте только тогда, когда лошадь остановилась. Я, постанывая от боли в боку, осторожно слезла вниз и принялась ее расседлывать. В конюшне было тихо и холодно. Но, по крайней мере, ветер не сбивал с ног, а снег не залеплял лицо. Лошадь коротко заржала и Айра серым комком бросилась к нам сквозь приоткрытую дверь, наровя встать на меня передними лапами и лизнуть лицо.
- Ну, вот, девочки. Мы и опять вместе. Произнесла я удовлетворенно, вытирая Матильду сухой чистой тряпкой, освобождая ее шкуру от налипшего снега, и попутно стараясь освободиться от объятий волчицы.
Тут Айра тихонько зарычала, а в дверях показалась голова Володи. Увидев у моих ног волчицу, он не стал заходить внутрь, видимо, памятуя свою последнюю с ней встречу.
- Тебе чем-то помочь? – в голосе тревога и одновременно просящие нотки.
Я не стала лютовать.
- Принеси два ведра воды из колодца. Матильду напоить.
Голова кивнула и скрылась за дверями маленькой конюшни.
Вскоре мы сидели в доме около печки, в которой весело потрескивали дрова. Айра лежала на своей подстилке и настороженно наблюдала за каждым жестом Копылова, готовая в любой момент кинуться на него, если ей почудится какая-либо угроза для меня с его стороны. Я видела, что Володю это слегка напрягало. В конце концов, он не выдержал и с раздражением в голосе, произнес:
- Как под бдительным взглядом конвоира в тюрьме.
Я равнодушно пожала плечами.
- Не приходилось бывать, так что, сравнивать не с чем.
Мне не терпелось остаться одной. Какое-то лихорадочное возбуждение охватило все мое существо. Я переставляла сахарницу с места на место, я несколько раз вскакивала чтобы убрать чайник с плиты, а потом, чтобы его вновь туда поставить. Айра, почувствовав мое состояние, вдруг тихонечко и тоскливо завыла в своем углу. Я вздрогнула. Ощущение того, что время, отпущенное мне, утекает, как вода из ладоней, нахлынуло на меня тяжело и неотвратимо, как буран, который лютовал сейчас за окном. Володя с большим удивлением следил за мной. Он знал меня, как человека спокойного и рассудительного. Я никогда не была заполошной или суетливой. Наконец, он не выдержал и поднялся.
- Ты уверена, что поступаешь правильно? Что хочешь здесь остаться одна в таком состоянии? Может быть, мне стоит …
Я перебила его.
- Не стоит, Володя. Я устала, и хотела бы остаться одна. Мне надо прилечь. – Я опустилась тяжело на лавку и уставилась на печь, в которой потрескивали дрова.
Он опять попытался.
- Знаешь, я вполне могу переночевать здесь вот, - Он обвел рукой тесный пятачок между печью и столом. – На каком-нибудь полушубке или старом одеяле.
Я скривила губы в усмешке.
- Никогда прежде не замечала за тобой тяги к мазохизму.
Он обиженно нахмурился.
- Я просто, боюсь оставлять тебя одну в таком состоянии.
Я попробовала придать своему голосу веселую непринужденность.
- Так я и не одна. Вон, - Я махнула головой в сторону Айры, притихшей за печкой. – Лучшей охраны нет ни у кого. Так что, не волнуйся. Все хорошо. Завтра встретимся и все еще раз обсудим. А, пока, прости, я должна лечь и отдохнуть.
Он нахмурился еще больше, так, что брови на его переносице сошлись в одну линию. Он, хорошо зная меня, явно чувствовал какой-то подвох. Но, ясности не было и предъявить ему мне было нечего. И ему пришлось смириться.
- Ну, как скажешь. Тогда, до завтра? – В голосе вопрос и надежда, что вдруг, я передумаю.
Я лучезарно улыбнулась. Это мне стоило неимоверных усилий, но, я справилась.
- До завтра.
Он, потоптавшись еще несколько минут на месте, наконец вышел, аккуратно прикрыв за собой двери. А я с облегчением выдохнула.