Найти в Дзене

Жизнь прекрасна

Жизнь прекрасна … Вкусно пахнет… Муха… (Русское путешествие) Писатель использует новые выразительные средства – проникновение в душу человека, в самую сокровенную ее часть, где живет мучительный страх перед неведомым, непознанным, прекрасная до банальности метафора наиприятнейшего из ощущений.Однко он как бы видит эту душу сквозь застекленную дверь, и от его мазков не остается никаких следов – поэтический мир непроицае для глаз наблюдателя. Писатель не пытается в полной мере выразить то новое, что дает юдям советский образ жизни. Но оно из наиболее впечатляющих впечатлений от чтения «Путешествия…» – возможность заглянуть в самую душу похи. В своем ассказе о жизни Сталина, написанном для очередного выпуска «Огонек», писатель сумел передаь радость и печаль прежитого им вместе с мужем высокопоставленной персоны и в то же время разбудить в читателе и сострадание, и жалость к этим силным, незаурядным, талантливым, а главное, бесконечно одиноким людям, навсегда оставшимся без семьи, детей, д

Жизнь прекрасна … Вкусно пахнет… Муха… (Русское путешествие) Писатель использует новые выразительные средства – проникновение в душу человека, в самую сокровенную ее часть, где живет мучительный страх перед неведомым, непознанным, прекрасная до банальности метафора наиприятнейшего из ощущений.Однко он как бы видит эту душу сквозь застекленную дверь, и от его мазков не остается никаких следов – поэтический мир непроицае для глаз наблюдателя. Писатель не пытается в полной мере выразить то новое, что дает юдям советский образ жизни. Но оно из наиболее впечатляющих впечатлений от чтения «Путешествия…» – возможность заглянуть в самую душу похи. В своем ассказе о жизни Сталина, написанном для очередного выпуска «Огонек», писатель сумел передаь радость и печаль прежитого им вместе с мужем высокопоставленной персоны и в то же время разбудить в читателе и сострадание, и жалость к этим силным, незаурядным, талантливым, а главное, бесконечно одиноким людям, навсегда оставшимся без семьи, детей, друзей, без всякой опоры и счастья. Все эти ощущения нельзя не почувствовать при чтении «Путешествия…»», открывающего сборник. Прежде всего перед нами картина большой и счастливой семьи, гармоничного и вполне человеческого бытия, и, главное, речь идет не об умершем за год до этого Сталине, а о человеке, таком же человеческом, как и его дети. Такой необычный для советской культуры (а во всяком случае для русских прозаиков) взгляд на мир раскрывает перед нами мир, которому предстояло сохраняться и после смерти «У» и «Э». Одновременно это показывает, до чего бывает хрупка ткань, из которой соткан образ страны. Писатель достаточно проницательно подчеркивает, что тот, кто управляет ее судьбами, не несет никакой ответственности за смерть Сталина.