Когда в одном предложении звучат "большевики" и "христианство", то почти все люди сразу начинают говорить "большевики боролись с религией, уничтожали храмы, расстреливали священников". И потому для большинства новость о праве на веру в Советской России становится шокирующей. А про то, что коммунисты создавали христианскую церковь в России, подавляющее большинство даже не в курсе.
"Религия - опиум для народа, вздох угнетенной твари"
Да-да, эти слова звучат довольно часто сегодня... правда, с измененным смыслом. Опиум для Маркса - это не наркотик, это обезбаливающее.
И Ленин активно поддерживает Маркса - религия злом не является. Религия, по Ленину, это реакция людей на негативное настоящее. Да, религия - не то, что должно существовать в продвинутом обществе. Как только будет построено конструктивное общество, люди от религии откажутся без принуждения.
Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно свободен исповедовать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом...
"Социализм и религия", 1905 год
Однако важно понимать, откуда берется религия.
Никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталистической каторгой масс, зависящих от слепых разрушительных сил капитализма, пока эти массы сами не научатся объединенно, организованно, планомерно, сознательно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах.
"Об отношении рабочей партии к религии", 1909 г.
И уж конечно, Ленин, главный идеолог коммунизма в России, против огульной борьбы с религией:
Мы должны не только допускать, но сугубо привлекать всех рабочих, сохраняющих веру в бога, в с.-д. партию, мы безусловно против малейшего оскорбления их религиозных убеждений, но мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы, а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах, определяемых свободой группировки
"Об отношении рабочей партии к религии", 1909
Итогом этого действия становится статья в Конституции РСФСР 1918 года:
Но как быть с церковью?
И здесь все было довольно сложно.
С одной стороны, церковь в народе пользовалась огромным почетом. Возможно, не как огромная организация. Но для рядовых людей религия важна крайне. Ведь в 1910-1920-е годы основная масса людей живет в деревнях, и для них религия - это едва не основа жизни, это уклад, освященный веками, это порядок, заведенный предками.
Так уж вышло, что многие деятели церкви осудили большевизм. Кто-то словами, кто-то и более деятельно, поддержав белогвардейское движение. "Православие, самодержавие, народность" - формула, въевшаяся настолько сильно, что и сегодня, 100 лет спустя после исчезновения монархии, люди так и думают, что эти три звена были едины и между ними не было противоречий.
Проблема с наскока не решалась. Никак. И потому была предпринята интереснейшая попытка создать свою церковь с не-монахами и митрами.
"Служили два товарища, ага"
К началу 1922 года советская власть проводила активную работу со священниками. Далеко не все священники РПЦ были резко против большевистского строя. Были те, кто в общем и целом принял советские изменения и был солидарен с идеей коммунизма. Были и те, кто был не согласен с коммунистами - но и с действующим руководством тоже был не согласен.
В мае 1922 года прошло собрание организации священников РПЦ "Живая церковь". Возглавлял собрание Александр Введенский, популярный в те годы священник. Внук священника и сын дворянина, он заканчивает Петербургскую духовную академию и в 1914 году получает сан священника.
Введенский безумно харизматичен. Мать барона Врангеля так описывает его в воспоминаниях:
Особенно выделяется теперь отец Александр Введенский. Он пользуется громадной популярностью, за ним ходят толпы народа. Приезд его для служения в какую-нибудь церковь производит сенсацию. Из него уже сделали фетиш: рассказывают даже о целом ряде его чудес. Это молодой человек 32 лет, с университетским образованием, окончил два факультета, с большой эрудицией, увлекательный оратор. Так как собеседования, устраиваемые им по разным частным учреждениям, собирали такое скопление народа, что залы не могли вместить, и вокруг здания были большие сборища толпы, рвавшейся его послушать, то власти запретили ему собеседования. Он перенес их в церковь. Все его речи чужды всякой политики; мне случилось присутствовать на двух из бесед. Темы были: „Об унынии“, а вторая: „Что такое счастье?“. Я вынесла глубокое впечатление, громадная эрудиция, глубокая вера и искренность. Проповеди его совсем своеобразные. Много тепла, сердечности, дружественности, я бы сказала: под впечатлением его слов озлобление смягчается. Чувствуется его духовная связь с паствой. Богослужение его — экстаз. Он весь горит и все время приковывает внимание, наэлектризовывает вас..
Еще до революции он возмущается деятельностью церкви, критикует ее порядки. И потому он идет на продуманное сотрудничество с властями.
В это же время бурную деятельность развивает еще один священник, Владимир Красницкий. Священник с 1907 года, кандидат богословия, черносотенец, в 1918 году он активно критикует политику большевиков. Однако к концу 1918 года, судя по всему, у него появляется идея совмещения идей большевиков и интересов церкви.
Красницкий записывается в ряды сочувствующих коммунистической партии, а затем по мобилизации и вовсе попадает в ряды Красной армии. Как грамотный, был прикомандирован в штаб батальона, а затем и вовсе в Политический отдел. В 1919 году Ленин интересовался положением дел в армии, и Красницкого порекомендовали для общения о положении священников в рядах красных сил.
В какой-то степени Красницкого можно считать противоположностью Введенскому. Он выступал спокойно, не так харизматично, но зато крайне обоснованно, ссылаясь на документы, цифры, данные.
После демобилизации в 1919 году Владимир Красницкий принимает активнейшее участие в жизни страны. И уже в 1919 году он пишет записку на тему "неправильно, что власть борется с церковью. Нужно, как и в царское время, сделать церковь подконтрольной государству".
Власть думала об этой идее несколько лет. А в 1922 году "мятежные священники" под руководством Красницкого основали группу "Живая церковь"
Конечно, нельзя приписывать всю идею Введенскому и Красницкому. Однако именно эти два человека предопределили судьбу новой идеи, ее облик. Красницкий начнет создание "красной церкви", а Введенский станет последним ее священником.
Шел 1922 год
В 1922 году патриарх Московский Тихон, известный довольно активной политикой "церковь не должна поддерживать большевиков" оказывается под арестом. Ненадолго: в 1923 году его отпустят. Но пока это неочевидно - дело выглядит политическим, и кажется, Тихон будет расстрелян или сослан.
В мае 1922 года Главное политическое управление при НКВД организует необычную встречу. Александр Введенский, Владимир Красницкий и Евгений Белков общаются с Патриархом и убеждают его временно передать полномочия Патриарха.
Почти сразу появляется в "Известиях" статья "Воззвание верующим сынам Православной Церкви России", где призывалось "прекратить гражданскую войну Церкви против государства".
И на следующий день руководитель ВЦИК Михаил Калинин утвердил создание этакого петровского Синода - Высшего церковного управления. Состояло оно, как понимаете, практически полностью из представителей "Живой церкви". Первым руководителем ВЦУ стал епископ Антонин (Грановский).
Эти идеи были горячо поддержаны советской властью и получили всякое содействие от органов внутренних дел. Важно понимать, что к 1922 году основная часть Гражданской войны уже завершена. Отбиты белогвардейские восстания, установлен уверенный контроль на северо-западе, на юге. Уже закончены почти выступления басмачей в Средней Азии. Сибирь практически полностью контролировалась из Центра. Еще шли боевые действия в Забайкалье, но и там уже постепенно становилось понятно, кто в доме хозяин. И важно было прийти к миру с организацией, которая контролировала умы многих россиян. С РПЦ, контролируемой мятежным патриархом Тихоном.
Ключевой идеей "Живой церкви" стало преображение церкви в сторону близости к народу. И первым же преобразованием стал отказ от строгого монашества. Как известно, в традиции РПЦ были "белые священники", которым дозволялось жениться, принимать активное участие в мирской жизни, и "черные священники" - монахи, которые должны были сосредотачиваться максимально именно на жизни церкви. Руководство церкви состояло и состоит исключительно из монахов. Живая же церковь объявила, что священник - такой же человек, и ограничение руководства монахами тормозит церковь, не дает понять нужды людей.
Не оценивая правильность идей ВЦУ и Живой церкви, скажем - идея пришлась ко времени. Нашлось довольно много священников и прихожан, которые воодушевленно присоединялись именно к Живой церкви. При этом обновленцы не противостояли советскому строю, а в некотором роде гармонично его дополняли, пытаясь совместить правила христианства и настрой паствы на движение, демократичность, реформы.
В августе 1922 года происходит первый собор священников "Живой церкви", который по революционной традиции назвали съездом.
Творческие искания
Однако в "Живой церкви" собрались действительно очень разные по убеждениям и настрою люди, которым было довольно тяжело сработаться вместе.
Первым из "Живой церкви" уходит епископ Антонин. Почти сразу после первого съезда организовывет совственный кружок "Союз церковного возрождения". В СЦВ пытаются перенести ведущую роль со священников на прихожан, объявить верующих главными лицами в церкви. Своеобразным лозунгом, прописанным в уставе СЦВ, становится "самая широкая демократизация Неба".
Почти сразу после этого из "Живой церкви" уходят Александр Введенский и его товарищ, священник Александр Боярский. Они были резко несогласны с убеждениями и политикой Красницкого. Введенский и Боярский создают Союз общин древлеапостольской церкви (СОДАЦ).
Как писал Введенский:
Инициатором в вопросе о подлинной реформе церкви является руководимый мной „Союз общин древле-апостольской церкви“, поставивший своей задачей борьбу с современной буржуазной церковностью и введение в жизнь церкви подлинных, забытых самими верующими принципов христианства
Живая церковь, СЦВ и СОДАЦ - три крупнейших организации обновленчества, но они были далеко не единственными. Некоторые известные и популярные священники создавали порой небольшие организации разной степени радикальности.
Примером такого отделения может быть отец Евгений (Белков), который уже встречался нам во время визита к Тихону, поругался с Красницким, был изгнан из "Живой церкви", ушел в СЦВ, и даже стал членом президиума столичного Петроградского отделения СЦВ. Однако уже через пару месяцев Белков перешел в организацию своего начальника (он был священником в Захарие-Елизаветинском храме, где предстоятелем был Введенский). В ноябре 1922 года, он вступает в СОДАЦ, в декабре обвиняет Введенского в предательстве интересов церкви и создает "союз религиозно-трудовых общин", состоящий из прихожан того же храма.
Как результат, в январе 1923 года за такое самоуправство Введенский увольняет Белкова. Белков начинает метаться - он и объявляет сам себя епископом, и пробил передачу ему собора в Петрограде, и попытался вернуться в СЦВ, и в 1925 году отрекся от обновленчества, попытался вернуться под начало Патриарха Тихона, вышел из Союза религиозно-трудовых общин.
Священники, подобных Белкову, были. Да, их было не так много, но небольших течений обновленчества было не менее десятка.
Часто встречаются заявления, что обновленческая церковь - детище ГПУ, а все участники - это агенты властей. Это все же не совсем так. Как раз агентам было бы выгоднее создавать единую организацию, противодействующую традиционной патриаршьей церкви, духовные метания, споры, отказ сотрудничать с действительно явным агентом ГПУ - Красницким, говорит о том, что лидеры обновленчества действительно искали пути развития христианства в новых условиях. И да, государство поддерживало этот поиск довольно активно - ведь цели священников и НКВД здесь во многом совпадали.
При этом лидеры обновленчества понимали, что поддержка их идей государством длится ровно до тех пор, пока их цели совпадают. Кто-то, как Красницкий, при этом максимально продвигал идеи государства и гордился тем, что писал доносы в ГПУ. Кто-то, как Антонин Грановский или Александр Введенский, больше делали упор на веру, на свои идеи, стараясь подстроить христианство под антирелигиозный настрой многих людей.
Как бы то ни было, к концу 1922 года обновленческие организации контролировали 2/3 храмов России. Это был пик могущества коммунистического христианства - обновленческой церкви. И к обновленцам примыкали многие священники, уже не верившие, что Тихон вернется из застенков ГПУ - а точнее, из Донского монастыря, в котором он содержался под строгим арестом.
— Господи, — сказала матушка, посягая на локоны отца Федора, — неужели, Феденька, ты к обновленцам перейти собрался?
Такому направлению разговора отец Федор обрадовался.
— А почему, мать, не перейти мне к обновленцам? А обновленцы что, не люди?
— Люди, конечно, люди, — согласилась матушка ядовито, — как же, по иллюзионам ходят, алименты платят…
— Ну, и я по иллюзионам буду бегать.
— Бегай, пожалуйста.
— И буду бегать.
— Добегаешься! Ты в зеркало на себя посмотри.
И.Ильф, Е. Петров. "12 стульев"
Но дальше все пошло не так радужно.