Одним из наиболее важных качеств, характеризующих человека, является его умение сохранять своё духовное «Я», верность убеждениям, нравственным принципам в любых ситуациях. Это качество нередко называют истинностью человека.
Характерно ли оно для «Человека потребляющего»? Из самой его сути следует, что нет. Ведь, если во внутреннем мире сформировался приоритет материальных ценностей, то духовное «Я» становится для него ценностью меньшей, нежели матблага.
Древнегреческого философа Аристиппа можно считать едва ли не первым идеологом потребительства. Его учение основывалось на том, что телесные наслаждения много выше душевных; соответственно, и богатство тут рассматривается как благо: ведь оно даёт возможность наслаждаться. И как раз Аристипп дал один их хрестоматийных примеров пренебрежения своим человеческим достоинством ради получения матблаг. Он пошёл на услужение к тирану Дионисию и добился большого процветания – поскольку готов был снести любые унижения. Диоген Лаэртский пишет, что когда кто-то упрекнул Аристиппа в том, что он позволяет Дионисию плевать в него, он, не смущаясь, ответил: «Рыбаки подставляют лицо брызгам моря, чтобы поймать мелкую рыбёшку; я ли не вынесу брызг слюны, желая поймать большую рыбу».
История знает немало случаев, когда люди, в сознании которых утвердился приоритет материальных ценностей, в критические моменты массово изменяли своим убеждениям. Так, например, случилось в США в период маккартизма. «Среди людей моего поколения, - писал режиссёр Орсон Уэллс о Соединённых Штатах 40-х годов, - не было правых. В интеллектуальной среде они не существовали». Однако, когда комиссия Маккарти развернула свирепую травлю всех заподозренных хотя бы в минимальных симпатиях к коммунизму, очень многие интеллектуалы поспешили откреститься от своих взглядов, а зачастую и от друзей, оставшихся верными себе. А ведь вопрос стоял отнюдь не о жизни и смерти. «Американские левые предали ради сохранения своих бассейнов», - констатирует Уэллс.
У порядочных людей до сих пор вызывает брезгливое удивление массовая измена в конце 80-х годов партийных чиновников и деятелей культуры коммунистическим идеалам, которые они сами до того проповедовали. Причина та же: стремление людей, принявших потребительскую систему ценностей, распространившуюся в советском обществе в 70-80-е годы, сохранить и повысить в новых политических условиях своё благосостояние и общественное положение.
Немало чиновников побывали и в КПСС, и в ДВР (напомню: Демократический выбор России), и в НДР (Наш дом – Россия), и в ЕР. Хотя в идеологическом и политическом отношении КПСС и ДВР стояли на противоположных полюсах, да и между ЛВР и ЕР разница весьма существенная. Но для чиновников всё определяло другое – то, что все эти партии последовательно были «партией власти».
Нарушение истинности «Человека потребляющего» проявляется, разумеется, отнюдь не только в смене своих политических взглядов в соответствии с политической конъюнктурой. Многие вполне обеспеченные люди с потребительской психологией готовы продать своё человеческое достоинство, если им предложат достаточно высокую сумму
Английский писатель Грэм Грин в романе «Доктор Фишер из Женевы» описал необычное развлечение мультимиллионера. Тот приглашал гостей и весь вчер изощрённо издевался над ними. Но они терпеливо всё сносили, потому что знали, в конце приёма все получат очень дорогие подарки. При этом гости сами были состоятельными людьми.
Фантазия литератора? Но вот пример из реальности: популярный и отнюдь не бедствующий актёр публично заявил, что готов продать своё достоинство: «Полмиллиона долларов дайте – хоть презерватив на голову натяну». А чем, в принципе, отличается от этого решение Горбачёва за большие деньги в валюте рекламировать пиццу – занятие унизительное для бывшего главы великой державы.
«Человеку очеловеченному» стремление к сохранению своей истинности присуще органически, поскольку духовное «Я» одна из высших его ценностей. Если деятельность такого человека связана с вынужденным нарушением истинности, то работа теряет для него всякий интерес, независимо от уровня оплаты. И, наоборот, чтобы сохранить истинность, он готов идти на материальные жертвы.
После смерти режиссёра Андрея Тарковского его друзья подсчитали, что если разделить все доходы Андрея Арсеньевича за работу в кино на продолжительность его творческой деятельности, то получится порядка 60 рублей в месяц, много ниже средней зарплаты. Нет сомнения, что будь художник более «покладистым», он имел бы куда больше материальных благ. Тем не менее, ни разу ни в одном принципиальном вопросе Тарковский не пошёл на компромисс с чиновниками.
Посткоммунистическая Россия дала немало примеров не только ренегатства и конформизма, но и человеческой стойкости. Да, многие учёные уехали за рубеж – кто купившись большими заработками, кто не выдержав материальных и моральных тягот жизни на родине. Но многие не менее квалифицированные специалисты, несмотря ни на что, остались – потому что Родина для них не «место проживания», а неизмеримо большее.
В стремлении сохранить отечественную науку они были готовы на любые жертвы. Выдающийся физик-ядерщик В.З. Нечай пожертвовал даже жизнью: он покончил с собой, надеясь таким образом привлечь внимание общественности к бедственному положению, в которое власти ввергли науку.
Естественно, люди духовные проявляют стойкость и в защите своего мировоззрения. Многие и многие люди на протяжении всей истории человечества, оказываясь перед альтернативой: убеждения или жизнь, действовали так, как требовали их убеждения. Вспомним, хотя бы, чилийские события сентября 1973 года. Четыре десятка человек во главе с президентом Альенде в очевидно безнадёжном в военном отношении положении защищали дворец «Ла Монеда», дважды отклонив предложения о сдаче. Они защищали не себя и даже не свою власть – честь законной власти, считая, что капитуляция перед генералами-предателями запятнает её. Певец Виктор Хаара, узнав о начале путча, пошёл не в иностранное посольство за политическим убежищем – к товарищам, чтобы поддержать их в трагические часы. Журналисты радиостанции «Магальянес», забаррикадировавшись в студии, до последнего вели передачу в поддержку Народного Единства – её оборвали автоматные очереди…
После контрреволюционного переворота 1991 года и разрушения СССР защитник Брестской крепости Тимирян Зинатов приехал из Усть-Кута, где жил и работал в Брест и покончил с собой. В прощальном письме он говорил: «Извините, что я таким образом объявляю протест нашему ельцинско-гайдаровскому правительству. Конечно, это не метод борьбы, но другого выхода у меня нет бороться с теми, кто поставил нас на колени. Я хочу умереть стоя, чем жить так».
Показательно, что среди наиболее стойких защитников доброй памяти о советском социализме оказались и те, кто в прежние годы не боялся прямо говорить о наших недостатках, за что имели серьёзные неприятности – изгнанный из СССР философ Александр Зиновьев, бывшие политзаключённые Пётр Абовин- Егидес, Михаил Антонов, Константин Ковалёв…
Но не стоит всё сводить к политическим взглядам. Томас Мор, например, был казнён не как теоретик коммунизма, а как человек, отказавшийся одобрить присягой измену своей вере бывшего «защитника веры» (это была составная часть титула короля Англии) Генриха VIII.
Истоки такой стойкости «Человека очеловеченного», повторю, в том, что для него его убеждения, нравственные принципы – один из устоев его личности. Он не может ими пренебречь, чтобы не потерять себя.
Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород