Ровно в восемь вечера, точно по расписанию, дом вздрогнул от звука новостной заставки, которая доносилась из комнаты деда Матвея. Много переживший и достаточно повидавший на своем веку старичок давно потерял слух и отчетливо мог расслышать разве что гудок паровоза, да и то, будучи в метре от него. Для Кати это был сигнал. Девочка отложила учебники и побежала на кухню, где во всю кашеварил Егор.
— Папочка, когда мы будем ужинать? – полюбопытствовала Катя, то и дело поглядывая на плиту. В это время громким плачем напомнил о себе Антошка, который все это время терпеливо сидел в стульчике для кормления и наблюдал за происходящим вокруг.
— А ну-ка, Катюшка, выгляни в окошко, не видать ли нашей мамки? – произнес Егор, торопливо вываливая содержимое кастрюли в глубокую тарелку. Через секунду Катя словно альпинист уже взбиралась на стул и сквозь густую флору подоконника пыталась разглядеть хоть что-то в кромешной тьме.
Вскоре к суетливому семейству присоединился дед Матвей, который сперва, исключительно в лечебных целях, принял 50 грамм анисового эликсира молодости, как он его называл.
— Отец, давай к столу, Таня наверно снова задерживается, начинаем без нее, — произнес Егор грустным голосом.
— Знаю я, где твоя Танька задерживается, да что там, вся деревня поди уже знает, – пробурчал дед Матвей, поглаживая по головке Антошку морщинистой рукой.
В этот момент неожиданно для всех послышался протяжной скрип навесных петель и в дверном проеме появилась женская фигура. Судя по хаотичным движениям, эта фигура была явно навеселе.
— Мои хорошие, вы уже ужинаете и снова без меня? – произнесла Таня, пытаясь совладать с икотой и змейкой правого сапога, которая предательски заклинила в самый неподходящий момент.
Катя подбежала к маме и начала помогать. Девочка изо всех сил маленькими пальчиками упорно тянула металлическую собачку вниз, но ничего не выходило. Тут в ситуацию вмешался Егор, который крепкой мужской рукой в два счета справился с хитроумным механизмом.
Женщина сняла пальто и направилась в ванную, небрежно роняя по пути менее габаритные элементы верхней одежды. За ней последовал Егор, который давно подготовил нравоучительную речь и с нетерпением ждал начала своего выступления.
Все это время Катя и даже маленький Антошка внимательно слушали рассказ дедушки, который всячески старался отвлечь внуков от семейной драмы, разворачивающейся в соседней комнате. Доподлинно неизвестно, что именно Егор сказал Тане, но с того самого вечера молодая женщина стала на путь истинный. А весной уже было понятно, что семью ждет пополнение.
Беременные перепады настроения Тани все чаще чередовались с перепадами денежных поступлений главы семейства.
— Егор, я так больше не могу, что мы будем делать, когда родится ребенок? – донимала упреками Таня.
— Не переживай, я что-нибудь придумаю, все будет хорошо, – оправдывался Егор.
***
Катя проснулась посреди ночи от детского плача, который доносился из родительской спальни. Через несколько минут послышался звук закрывающейся входной двери. Девочка решила выяснить, в чем дело. В коридоре она увидела отца, крепко прижимающего к груди маленькую Анютку. Тут же из другой комнаты выбежал Антошка, который толком еще не разговаривал, но мог понять очень многое.
— Папа, а где мама? – спросила Катя сонным голосом.
Егор ничего не ответил, а лишь наказал отправляться в постель. Утром вместо привычного завтрака на столе, Катя увидела непривычного отца за столом, находящегося в компании бутылька, в котором дедушка хранил свой эликсир молодости. Тут же на пороге кухни показался и владелец целебного напитка.
— Ты сынок это дело брось, – сказал дед Матвей, спешно убирая свою настойку подальше от Егора, – тебе детей поднимать, а ты тут устроил поминки. Ну ушла баба, черт с ней, чем такая, то уж лучше никакая.
Понимая, что произошло, Катя побежала в свою комнату и начала плакать. Девочка подумала, что чем-то провинилась перед матерью, и та решила их оставить. За дверью послышались шаги, в комнату вошел Егор.
— Солнышко мое, не плачь, — мужчина крепко обнял Катюшу и смахнул ладонями слезинки с ее щек. Следом прибежал Антошка, показывая Кате пожарную машинку с заводным механизмом и что-то лепеча на понятном только ему языке.
С уходом матери ушло и детство Кати. Десятилетняя девочка вынуждена была взять на себя часть домашних обязанностей. И какой бы сильной не была ее обида, она все же верила, что в один прекрасный день входная дверь заскрипит в унисон с не менее мелодичным полом и на пороге появится мама.
Шел второй год, а чуда все не происходило. Мать даже ни разу не позвонила. Как-то соседка обмолвилась деду Матвею, что ее сын видел Таньку в столице в обществе не очень трезвых мужчин. Продолжения истории старик слушать не стал, а лишь замахнулся на бабу Клаву своей палкой и прогнал прочь со двора.
***
Тем февральским вечером непогода за окном заставила даже сторожевого пса временно приостановить исполнение своих обязанностей и забиться вглубь будки. Стук в дверь встревожил Катю. Ей показалось странным, что кто-то смог незамеченным пройти мимо Полкана. Встревожился и Егор. Он только уложил спать младшеньких и собирался сам отправиться на боковую, гостей мужчина точно не ждал.
Прежде чем открыть дверь, Егор решил выглянуть в окно ванной, чтоб увидеть, кого нелегкая принесла в столь поздний час, но узоры на стекле надежно скрывали тайного гостя. Вооружившись гвоздодером, мужчина медленно провернул ключ и потянул ручку на себя. В образовавшуюся щель повалил морозный воздух. На пороге стояла женщина средних лет, которая пыталась дыханием согреть тонкие пальчики.
— Чем я могу вам помочь? – произнес Егор, смело распахнув дверь. Мужчина понял, что стоящая перед ним особа никакой опасности не представляет.
— Извините, что беспокою, я еду в Журавки, но видимо из-за метели немного заблудилась, – женщина переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреть напрочь замерзшие ноги. На обочине дороги стоял автомобиль с включенной аварийкой.
— До Журавок 10 километров грунтовой дороги, но сейчас по ней и танк не проедет, вы что, не видите, как метет? – Егор чесал затылок и размышлял, как он может помочь путнице.
— Ну что ты морозишь человека, пригласи в дом, – послышался хрипловатый голос деда Матвея. Старик сильно кашлял уже вторую неделю, но отказывался ехать в больницу.
— И то правда, заходите, — сказал Егор, суетливо поправляя воротник домашней кофты. К этому моменту женщина настолько замерзла, что готова была принять любое предложение, лишь бы хоть ненадолго оказаться в теплом помещении.
Незнакомка сняла пальто и прошла на кухню вслед за Егором. Дед Матвей уже поставил на плиту чайник. Старик что-то хотел спросить , но его настиг затяжной приступ кашля. Тут женщина совершенно неожиданно выбежала из дома и направилась прямиком к своей машине. Через секунду она уже возвращалась с увесистой сумкой.
Путница положила сумку на стол и принялась что-то искать:
— Прошу прощения, я не представилась. Меня зовут Марина, я фельдшер. Старику нужна медицинская помощь, похоже, у него воспаление легких. Женщина наконец-то достала стетоскоп и направилась к деду Матвею. На удивление Егора отец не сопротивлялся. После осмотра он получил спасительную микстуру и настоятельную рекомендацию пройти скорейшее обследование.
За всей этой картиной из коридора наблюдала Катя, не осмеливаясь зайти на кухню. Но тут ее настиг Антошка, несшийся по воображаемой трассе. Непоседливый мальчуган и не думал спать. Он буквально вытолкнул Катю в гущу событий.
— Катя, поздоровайся с нашей гостьей, — произнес Егор в несвойственной ему манере. Глава семейства смущался и краснел, из его рук то и дело что-то вываливалось. Катя поприветствовала незнакомку, но очень быстро удалилась, так как из соседней комнаты раздался детский плач – посторонний шум разбудил Анечку.
Меж тем Егор, словно заколдованный, чаевничал с Мариной. Женщина рассказала, что решила переехать в Журавки, устав от шума большого города. Но истинная причина была в тяжелом разводе. Когда перевалило за полночь, стало понятно, что продолжать путь – настоящее безумие. Свободное спальное место было только в Катиной комнате. Но девочка и не была против. Она с интересом рассматривала гостью и с азартом расспрашивала о жизни в большом городе.
Утром следующего дня Марина поспешила уехать раньше, чем пропоет первый петух, но не смогла освободить свой автомобиль из снежного плена. Делать было нечего. Пока все спали, женщина осмелилась немного похозяйничать на кухне. К завтраку стол был буквально заставлен вкусностями. Это было волшебное утро. Хоть Егор и старался изо всех сил, но он не мог создать уют, который умеют создавать только женщины. К полудню гостья уже покинула дом и продолжила свое путешествие, но вот сердце Егора и других членов семьи она покинуть не смогла.
***
На месте Егора другой бы мужик уже десять раз съездил в Журавки и поинтересовался, как поживает новый фельдшер. Но он был не таким, нужен был повод, которого, к сожалению, не находилось. Тут в ситуацию вмешался дед Матвей:
— Сынок, что-то плохо мне, наверно хворь какая одолела, только в больницу не поеду, даже не уговаривай, — сказал старик, несколько раз крайне невпопад кашлянув, — может меня какой врач дома посмотрит?
Егор, недолго думая, отправился в Журавки, где располагался фельдшерский пункт. Марина была на своем рабочем месте. Когда она узнала, что деду Матвею плохо, незамедлительно поехала. Через несколько дней пациенту стало легче, а Егору тяжелее, так как нужно было каждый раз что-то придумывать, чтобы попасть на прием к самому лучшему доктору на свете.
Шли месяцы... Егор все сильнее привязывался к Марине, а она к детям, которых у нее никогда не было. Женщина очень плавно влилась в семью: дед Матвей готов был каждый день проходить медосмотры, Катя делилась своими секретами, Антошка мастерил из пластилина подарочные фигурки, а Анечка просто просилась на ручки. Егор же был безмерно благодарен судьбе за то, что в ту февральскую ночь Марина решила постучаться в дверь именно их дома.
Прошло пять лет… Семейство сидело на кухне и отмечало успешное поступление Кати в университет. Через час Егор должен был вести ее в город. После трапезы Катюша попрощалась с дедом Матвеем, Антоном и Анечкой. Отец уже ждал в машине, а Марина суетливо собирала еду в дорогу. Катя подошла к ней, крепко обняла и сказала:
— Мама, почему не ты меня родила…