Анализ работ Леонтьева явственно показывает, что его мировоззренческую основу составляет классическая русская триада, выраженная в «Теории официальной народности» С.С. Уварова [13, c. 70–72]. История, политология, социология, философия: теоретические и практические аспекты www.sibac.info № 7 (36), 2021 г. 10 При этом Леонтьев решающее место отводит именно православию, которое скрепило в себе самодержавие и народность. По сути, это был взаимопроникающий процесс, в результате которого каждая из трех ветвей русской державности вобрала в себя черты остальных двух. Таким образом, духовно-нравственные и общественно-политические скрепы русского общества нашли свое отражение как в православной вере, так и в государственных институтах. В результате этого монархия стала главной и единственной организующей силой общества [6, c. 326–327]. Характерно, что понятие «империя» для Леонтьева сосредоточено в духовном измерении. Российская империя является «империей духа», главное предназначение которой – исполнение миротворческой и моральной роли в истории. В этом смысле расширение Русской империи есть расширение цивилизованных форм социального бытия, в котором учитываются интересы как всех населяющих ее народов, так и всех общественных слоев, классов и групп. Тем самым достигается общественная гармония, обеспеченная непререкаемыми ценностями веры и морали [7, c. 521–522]. Особое внимание исследователь обращает на внешнюю охранительную функцию русского самодержавия, которое заключается как в обеспечении безопасности славянского мира, так и исторической преемственности византийских традиций в русской геополитике [8, c. 514–515]. В силу этого России необходимо вести активную внешнюю политику не только в западном, но и в южном направлении, где происходит смыкание геополитических интересов России с историческими традициями Византии [там же, c. 517]. Консервативная парадигма К.П. Победоносцева, изложенная в целом комплексе его работ, основана на непререкаемом авторитете и неприкосновенности духовных и государственных охранительных начал [10, c. 207–210]. Совмещая теоретические исследования с широкой практикой государственного управления, Победоносцев выработал свое видение охранительных традиций, особое внимание обращая на сравнительный анализ России и Европы. Полемизируя как с либеральными кругами внутри России, так и с зарубежными авторами, исследователь сформулировал целый ряд консервативных принципов, которые сохраняют актуальность вплоть до нашего времени. Отсутствие альтернативы самодержавию подтверждается всем ходом европейской истории, когда формально демократические механизмы управления в реальности представляют собой тиранию финансового и политического меньшинства над всем обществом [10, c. 33–35]. История, политология, социология, философия: теоретические и практические аспекты № 7 (36), 2021г. www.sibac.info 11 В условиях западной демократии даже самый тщательный контроль за органами законодательной и исполнительной власти не в состоянии преодолеть влияние корпоративных сил, стремящихся проводить свои узкие интересы вопреки интересам большинства. Тем самым западный парламентаризм при внешнем соблюдении принципов народовластия изолирует систему власти от широких масс, превращая в фикцию их участие в общественном и государственном управлении [там же, c. 38]. Все внешние атрибуты западной формы народовластия носят несвободный и декларативный характер. В частности, выборы всегда носят строго направленный в угоду тем или иным политическим силам характер, а целью их является приведение к власти не народных избранников, а их ставленников. Общество в этом процессе присутствует лишь в качестве аморфной массы, которая своим участием должна придать ему некое подобие легитимности. Будучи управляемыми и рассчитанными только на реализацию внешней формы народовластия, выборы обеспечивают приход к власти людей, не обладающих ни гражданской ответственностью, ни качествами государственного правителя [там же, c. 40–43]. Аналогично обстоит дело и со свободной печатью, так как она целиком находится в руках относительно небольшой части общества, имеющей экономическую и политическую власть. В условиях зависимости от конкретного хозяина печать не может оставаться свободной и в той или иной форме будет проводить его интересы. На основании этого заключения Победоносцев выстраивает свою формулу западной модели государственной власти как власти корпоративной, в которой отсутствует живая связь между правителями и народом, а развитие общества определяется механическим соотношением потребностей и возможностей. Будучи глубоко чуждой широким слоям, западная модель власти представляет собой благоприятную почву для всякого вида политических и экономических злоупотреблений, которые еще больше отчуждают население от государства [10, c. 44–45]. Особенно тщательно Победоносцев подходит к пониманию индивидуальной и общественной свободы, так как она, по его мнению, является важнейшим показателем цивилизационной зрелости нации и государства. Отсутствие единодержавной центральной власти неизбежно отдает общество в руки корпоративных групп, а это исключает живое участие масс в управлении государством. Более того, наличие в обществе политически и экономически могущественного меньшинства создает перманентную опасность социальной дестабилизации, ибо его интересы всегда расходятся с интересами бесправного большинства. История, политология, социология, философия: теоретические и практические аспекты www.sibac.info № 7 (36), 2021 г. 12 Совершенно иной является природа русского самодержавия, которую Победоносцев характеризует как «самопожертвование» во имя общественных интересов [10, c. 186–187]. Корни самодержавия уходят в народное сознание, и в его представлении царь является верховным правителем, чьим главным долгом является забота о народе. В этом своем предназначении царь ответственен перед Богом за каждого из своих подданных. В совокупности это определяет неразрывную духовную связь самодержавия с обществом, выявляя его истинно народную природу. В острой полемике с либерализмом отстаивает свою монархическую концепцию В.П. Мещерский. Именно либерализм представляет главную угрозу основам русской формы общественного устройства, ибо ставит под удар его главные начала – духовность и соборность, заменяя ее безудержным индивидуализмом и материализмом [9, c. 273–374]. Будучи глубоко антигуманным учением, либерализм является главным источником всякого рода разрушительных социалистических учений, которые имеют целью разрушение соборного самодержавия с последующим духовным и физическим закабалением русского народа. Наибольшую опасность представляет распространение либерализма среди русской интеллигенции, так как она является носителем социального интеллекта, искажение которого неизбежно приведёт ее в лагерь врагов исторических форм русского бытия и, прежде всего, русской государственности. При этом интеллигенция губит не только себя, уходя от правильного пути восприятия мира, но также губит и остальную часть общества, распространяя в нем свои заблуждения. В конечном итоге расшатываются не только идеологические, но и нравственные устои социума, что обрекает его на интеллектуальное вырождение и хаос [9, c. 321–323]. Доктринальные принципы самодержавия у Мещерского основаны на синтезе религиозных и государственных традиций, с особым упором на права и обязанности самого самодержца [9, c. 52]. Применительно к России исследователь категорически отвергает само понятие «неограниченной власти», постулируя целый комплекс абсолютных нравственных и социально-политических правил, которые обязательны для каждого члена общества от царя до рядового гражданина. Отводя решающую роль господствующему в русском обществе православному мировоззрению, Мещерский прямо заявляет: «...для русского православного человека искони царь-самодержец потому не может быть неограниченным, что он ограничен своей ответственностью перед Богом и перед своей совестью, и всего, что вера в Бога и его совесть ему не дозволяют, Самодержец не может делать» [там же, c. 53]. Таким История, политология, социология, философия: теоретические и практические аспекты № 7 (36), 2021г. www.sibac.info 13 образом, природа русской монархии сама по себе исключает любую форму неограниченного самовластия и деспотии, представляя собой живой союз власти и общества, основанный на соборных традициях Руси и сложившийся в среде православной духовности.