Новый закон накладывает вето на далёкий барабанный бой езапа…» – заклчил он. Тут у Никотина, видимо, заболела голова. Отмахнувшись от бумажки, он сосредоточился на голосе Петра Первго, который на последнем слоге на миг прервался и сказал: «Никотин, что за дела?» А потом продолжил: «лшайте, пацаны, разве не хероо, что нас осталось так мало? Я лично хочу поехать домой. Вот вообще хочу – и всё!» – и опять пауза. «О, нет оькне это! Он это сказал! Давайте теперь смонтируем из этого что-нибудь мелодичное! Насчёт бабок как? По-братски? А то я у брата спросить забыл… Он как? А я? А ваш бригадир? Он понимает, что лучше их брать будем?» – вопрошал другой голос. Николай скосил глаза на Андрюшку. Тот сидел напряжённый и красный, и рот у него дёргался в нервном тике. «А может, выйти и сказать? На сцену выйти? А потом сесть? Нет, надо в голову, на публику…» Андрей поднялся и сказал: «Можно попробовать. Только мне вставать пора – инструменты завтра понадобятся». Все затихли, а Николай открыл глаза. У