У всех же значимых бумагомарателей было про Кавказ.
Ну а чем я хуже? Примажусь, пожалуй, этим постом. Какое время такие и произведения.
Случился и со мной Кавказ, случился совсем внезапно и на работе. Ну как на работе — на корпоративе. Что да, в целом, все так же на работе — правды про начальство не скажи, как следует не нажрись и вообще сплошное напряжение.
Вы, наверное, заметили странный слог — это все благодаря Веничке и Эдичке (и в меньшей степени авторам экранизации Достоевского «Даун хаус»), этих марателей я люблю последнее время больше остальных, просто потому что больше не читаю никого. Есть во мне некая читательская влюбчивость и ветренность, сказывается пониженная социальная ответственность. Впечатляюсь, правда, далеко не всякой литературой, вот и жизненными ситуациями впечатляюсь не всегда. Эльбрус, как-то так вышло, в должной степени тоже не впечатлил. Концерт Миши Елизарова по этим самым впечатлениям уделывает Эльбрус на раз-два.
Хотя немного что-то было. Какие-то отголоски из древнего, сумеречного, продолговатого и рептильного. Какие-то хрустальные звуки, не то от горного ветра, не то от чистоты помыслов местных жителей.
Нет, правда. В отличие от меня, испорченного Москвой деревенщины, эти люди чище девственной слезы, чище кубинского кокаина. С таксистом, который по его словам незаслуженно отсидел 7 лет за подкинутый гашиш, мы проехали от Минеральных вод до самого Пятигорска. За это время, сквозь грохот и вонь двигателя девятки, мне была поведана история мафиозного клана Вахтанговых (например), в перипетии которого наш герой имел глупость вляпаться. А не мстит он после отсидки только потому что мама попросила.
Проезжали мимо Белого лебедя (это знаменитая тюрьма если что), так он посигналил, как обычно стучал мой папа в дверь, приходя с работы:
Та-тара-да-та. Та-та!
- Так им в радость, там каждый звук слушают, приятно будет, привет передаю.. — шире чем он тогда улыбаться было невозможно.
И это не все проявления чистоты, о которой я говорил выше, были и другие. Мы приехали на точку, которую я указал в приложении. Видевший Пятигорск впервые и знавший о нем лишь то, что отсюда Слепаков, я поставил на географический центр города. Меня ждал крах.
Вы приехали.
Мы оказались возле разоренного завода, улица значилась кажется Первомайская. Выглядела на карте как центральная жила города. Фонарей на улице не было, но на торпеде, где обычно написано SRS AIRBAG я все же разглядел: Абдул Мухаммедов.
- Чет так себе центр, говорю, а ты не знаешь где тут бары хорошие или где в целом потусить можно? - в целом, у нас так принято говорить. В целом. Даже если что-то в частности. Или по раздельности.
- Да шас разберемс, - поездку он не завершал.
- А тебя не штрафанут?
- Да и хер с ними, я все равно не местный! - дал по газам, завертев нас в крутой пятак.
Лихость и неочевидная логика таксиста зарядила и меня: я вылез с заднего сиденья между двух передних, чтобы громче ржать Абдулу в ухо.
- Так давай, говорю, посмотрим по центральным улицам, знаешь?
- Неее брат, я с Железноводска, тут редко бываю, о! - он резко затормозил и заглушил двигатель. Мы стояли посреди дороги, на часах 23:00, четверг. Темнотой можно резать глаза. Ни души. А нет, на тротуаре стоял паренек и что-то ковырял в телефоне. Наверняка закладку искал, что еще можно делать в ночи одному с телефоном?
Абдул высунулся и оказался одной ногой на асфальте, другой в машине, придерживая ту за руль. Видимо, он был единственной причиной, почему машина снова не рванула с места и не унесла меня в глубины Пятигорска.
- Сышь брат! Бары тут нармальн открыт есь близко? Музыка там послушать посидет? А?
Парень что-то безмолвно изобразил, похожее на растерянность.
Абдул махнул рукой и девятка через секунду чихая стартером вгрызлась шинами в мокрый асфальт.
- Во, ща! - мы уже тормозили на другой улице, а я просто не успевал за ходом происходящего, веселясь от души. Смартфон же на приборной панели в который раз тревожился, что маршрут перестроен.
После еще пары машин, до которых мой Абдул бегал сам, здороваясь через опущенное боковое стекло, знакомясь и спрашивая, я принял волевое решение прекратить приступ благородства кавказского Паспарту. Как люди с подобным уровнем гостеприимства и самопожертвования еще существуют в наше время? На какие средства?
- Слушай, я здесь выйду, говорю. Вон, вроде памятник с лошадью, люди вокруг приоры курят, аптека — чем не тусовка.
Он помолчал, обнажив неловкость за не найденный открытый бар.
- Ладно брат, успехов тебе, повеселись ат души!
Я почему-то не стал меняться номерами, кинул вместо этого ему руку и вышел. Тот стоял еще секунд 20, пока снова не рванул в ночь под грохот пробитого глушителя.
Улицы Пятигорска напомнили Иркутск своей безалаберной грустью — дико торчали фонари вдоль дороги, вереницы домов изредка прерывались световыми коробами аптек и парикмахерских. А я, учуяв землю под ногами, отправился к странной лошади.
