Наконец этот момент настал во время антивоенного восстания в Испании в июле 1909 года. Придется тщетно рыться в анналах революционной истории, чтобы найти более примечательный протест против милитаризма. Будучи на протяжении веков солдатами, народ Испании больше не мог выносить ярма. Они откажутся участвовать в бесполезной бойне. Они не видели причин помогать деспотическому правительству в подчинении и угнетении маленького народа, борющегося за свою независимость, как это делали храбрые Риффы. Нет, они не стали бы поднимать на них оружие.
На протяжении восемнадцати столетий Католическая церковь проповедовала Евангелие мира. Тем не менее, когда люди действительно хотели сделать это Евангелие живой реальностью, она призвала власти заставить их носить оружие. Таким образом, испанская династия следовала убийственным методам российской династии,—народ был вынужден идти на поле боя.
Тогда, и только тогда, их выносливости пришел конец. Тогда, и только тогда, рабочие Испании восстали против своих хозяев, против тех, кто, как пиявки, высосал их силы, саму их жизненную кровь. Да, они нападали на церкви и священников, но если бы у последних была тысяча жизней, они, возможно, не смогли бы заплатить за ужасные злодеяния и преступления, совершенные против испанского народа.
Франсиско Феррер был арестован первого сентября 1909 года. До первого октября его друзья и товарищи даже не знали, что с ним сталось. В тот день L'HUMANITE получил письмо, из которого можно узнать всю издевку над процессом. А на следующий день его спутница, Соледад Виллафранка, получила следующее письмо:
"Нет причин для беспокойства; вы знаете, что я абсолютно невиновен. Сегодня я полон особой надежды и радости. Это первый раз, когда я могу написать вам, и первый раз с момента моего ареста я могу купаться в лучах солнца, щедро льющихся через окно моей камеры. Ты тоже, должно быть, радуешься".
Как жалко, что Феррер еще четвертого октября поверил, что его не приговорят к смерти. Еще более жалко, что его друзья и товарищи снова допустили ошибку, приписав врагу чувство справедливости. Снова и снова они верили в судебную власть, но только для того, чтобы увидеть, как их братьев убивают прямо у них на глазах. Они не готовились к спасению Феррера, даже не протестовали в какой-либо степени; ничего. "Почему, невозможно осудить Феррера; он невиновен". Но с католической церковью все возможно. Разве она не опытный приспешник, чьи суды над ее врагами-худшая насмешка над правосудием?
Четвертого октября Феррер отправил следующее письмо в L'HUMANITE:
Тюремная камера, 4 октября 1909 года.
Мои дорогие друзья—Несмотря на абсолютную невиновность, прокурор требует смертной казни, основываясь на доносах полиции, представляя меня как главу мировых анархистов, руководящего трудовыми синдикатами Франции и виновного в заговорах и восстаниях повсюду, и заявляя, что мои поездки в Лондон и Париж были предприняты без какой-либо другой цели.
С помощью такой гнусной лжи они пытаются убить меня.
Посланник вот-вот уйдет, и у меня нет времени на большее. Все доказательства, представленные полицией следственному судье, являются не чем иным, как сплетением лжи и клеветнических инсинуаций. Но никаких доказательств против меня, так как я вообще ничего не сделал.
ФЕРРЕР.
Тринадцатого октября 1909 года сердце Феррера, такое храброе, такое стойкое, такое преданное, успокоилось. Бедные глупцы! Едва утих последний мучительный трепет этого сердца, как оно начало биться во сто крат в сердцах цивилизованного мира, пока не превратилось в ужасающий гром, извергающий свое проклятие на зачинщиков черного преступления. Убийцы в черных одеждах и с благочестивым видом, на скамью подсудимых!
Участвовал ли Франсиско Феррер в антивоенном восстании? Согласно первому обвинительному заключению, которое появилось в католической газете в Мадриде, подписанному епископом и всеми прелатами Барселоны, его даже не обвинили в участии. В обвинительном заключении говорилось, что Франсиско Феррер виновен в организации безбожных школ и распространении безбожной литературы. Но в двадцатом веке людей нельзя сжигать только за их безбожные убеждения. Нужно было придумать что-то еще; отсюда и обвинение в подстрекательстве к восстанию.
Ни в одном достоверном источнике, исследованном до сих пор, не было найдено ни одного доказательства связи Феррера с восстанием. Но тогда власти не хотели и не принимали никаких доказательств. Конечно, было семьдесят два свидетеля, но их показания были записаны на бумаге. Они никогда не сталкивались с Феррером, а он с ними.
Возможно ли психологически, что Феррер должен был участвовать? Я не верю, что это так, и вот мои причины. Франсиско Феррер был не только великим учителем, но и, несомненно, замечательным организатором. За восемь лет, между 1901-1909 годами, он организовал в Испании сто девять школ, помимо того, что побудил либеральный элемент своей страны организовать триста восемь других школ. В связи со своей собственной школьной работой Феррер оборудовал современную типографию, организовал штат переводчиков и распространил в эфир сто пятьдесят тысяч экземпляров современных научных и социологических работ, не забывая о большом количестве учебников по рационализму. Конечно, никто, кроме самого методичного и эффективного организатора, не смог бы совершить такой подвиг.
С другой стороны, было абсолютно доказано, что антивоенное восстание вовсе не было организовано; что оно явилось неожиданностью для самих людей, как и множество революционных волн в предыдущих случаях. Жители Барселоны, например, контролировали город в течение четырех дней, и, согласно заявлению туристов, большего порядка и мира никогда не было. Конечно, люди были так мало подготовлены, что, когда пришло время, они не знали, что делать. В этом отношении они были похожи на жителей Парижа во время коммуны 1871 года. Они тоже были не готовы. Пока они голодали, они охраняли склады, до краев заполненные провизией. Они выставили часовых для охраны Банка Франции, где буржуазия хранила украденные деньги. Рабочие Барселоны тоже следили за добычей своих хозяев.