Дрова в печке уютно потрескивали. Горячий кофе в эмалированных кружках наполнял чудесным ароматом жилище отшельника. Пока хозяин отлучился на минуту, мы с интересом разглядывали предметы быта. Старый, огромный гардероб делил комнату пополам. На одной половине стоял стол, словно сколоченный на скорую руку. Кусок линолеума заменял скатёрку. В углу виднелся узкий металлический сейф, видимо для охотничьего ружья. Керосиновая лампа и примус напоминали о том, что блага цивилизации, в виде электричества, тут отсутствовали. У стены стоял топчан - спальное место хозяина.
Хозяин возвратился с ведром картошки и огромным куском сала.
- Мамзель, - обратился он к Светлане, - Не составит ли вам труда картошечки почистить? Я покамест, за дровишками схожу.
- Да вы не беспокойтесь так, у нас с собой есть продукты, - ответила моя спутница, выкладывая из сумки консервы, хлеб и колбасу.
- Вам это самим ещё понадобится, а картошечки с сальцом уж извольте откушать, - ответил мужчина, и кивнул мне, - Пойдём, покажу где колодец, воды принеси, пару вёдер. Я пока за дровами схожу.
- Колодец там, метров десять, - сказал хозяин, протягивая вёдра, когда мы вышли на крыльцо, - Ежели по нужде надо, за сараем уборная.
- Вы это, уж извините меня, что проверял вас святой водой, - суетясь возле печки, заговорил мужчина, - Всё ж ночь Ивана Купалы, мало ли что. Всякое бывает…
- Ну, предрассудки и суеверия всё это, - начала было говорить Светка, но замолчала, встретившись взглядом с хозяином.
Тот, усмехнувшись, каким-то своим мыслям, продолжил:
- Может и предрассудки. Только много всяких случаев происходит, в ночь, когда папоротник цветёт.
- Вообще-то, папоротник размножается спорами и цвести не может, - попыталась возразить моя спутница, но подумала о чём-то и замолчала.
- Всякое случается, - буркнул мужчина, обжаривая сало с луком, на огромной, чугунной сковороде.
- Меня Трофимом зовут, - сменил тему разговора хозяин, и спросил, - А вы откуда будете, и как звать.
- Я, Евгений, а это – Света, - представился я, - Путешествуем, так сказать. Со Смоленщины едем, в Медвежьегорск, к другу моему.
- Понятно. Байкеры, стало быть?
Я лишь кивнул в ответ.
- Не сидится людям дома, всё экстрима им подавай. Путешественники, - буркнул Трофим, высыпая на сковороду почищенный, промытый и порезанный ломтиками картофель…
В начале июля Светлана в отпуск пошла. И, недолго думая и собираясь, двинули мы с ней в дорогу. Основной целью был Медвежьегорск, где жил мой старый знакомый, с которым довелось вместе в Армии служить.
Выезжал я и раньше в дальние мотопробеги, но в компании байкеров, знающих дорогу. А тут решили вдвоём прокатиться.
«Зверь» тоже любил путешествия и вёл себя как подобает. Не ломался и не скулил, от длительных прохватов по трассам, не жаловался на некачественное топливо, на заправках. В общем, чувствовал себя в дороге, как рыба в воде.
До Петрозаводска добрались без происшествий. Отели и гостиницы приветливо встречали путешественников, и мы расставались друзьями, расплачиваясь за гостеприимство звонкой монетой (или хрустящими купюрами).
Где-то между посёлком Эльмус и Медвежьегорском, случилась с нами эта история.
Руководствуясь показаниями навигатора и карты, заехали в глушь. По началу, хорошая «гравийка» сменилась приемлемой грунтовкой, та, в свою очередь, превратилась в труднопроезжаемую колею, а потом и вовсе оборвалась непроходимым бездорожьем.
А навигатор, словно насмехаясь, указывал дорогу прямо. Сотовая связь не работала, что не оставляло никакой надежды на помощь со стороны. Делать нечего, решили повернуть назад, до ближайшего населённого пункта, и у местных разузнать дорогу. Заодно и бензином затариться. Резервная канистра была уже наполовину пустой.
Обратный путь преподнёс нам сюрприз. Вместо ожидаемой гравийки, нас встретило болото. Вроде никуда и не сворачивали. Хотя, кто его знает…
В общем, полдня мы плутали по тропкам и грунтовым дорожкам, проклиная навигатор. Последние капли бензина, «Зверь» проглатывал, как бы извиняясь за свой чрезмерный аппетит. Видимо, и ему уже порядком надоело это рандеву, по ухабам и бездорожью. Но он стойко переносил все тяготы и лишения, и не жаловался ни на что.
Начинало уже темнеть, когда мы совсем отчаялись, и собрались ставить палатку для ночлега. Светлана вдруг заметила слабый огонёк вдали. И тропинку, ведущую в том направлении.
- Женька, смотри, вроде свет мелькает впереди. Давай туда. Может к людям выйдем.
«Зверь» был солидарен с моей спутницей, и охотно повернул на узкую тропу. Вскоре, мы оказались возле бревенчатой избушки, вроде охотничьего домика.
На стук в дверь послышались неторопливые шаги. Чуть приоткрывшись, в проёме на нас смотрело бородатое лицо:
- Вам кого?
- Извините, - начала разговор Светка, - Мы тут заблудились немного. Нам бы дорогу узнать.
Бородатый долго изучал нас, затем недовольно сказал:
- Ждите, я сейчас.
И скрылся в жилище, заперев за собой дверь. Мы со Светой переглянулись в недоумении.
Минут через пять, вновь послышались шаги и звук отпираемого замка. Дверь резко открылась, словно её толкнули ногой. Нас неожиданно окатили водой из ковшика. Пока мы соображали, что к чему, и приходили в себя от неожиданности, Бородач наблюдал за нами, держа ружьё в руке.
- Какого… - начал закипать я.
Бородатый лишь улыбнулся и ответил:
- Извиняйте. Обознался я. Заходите в дом.
Так вот и познакомились мы с отшельником Трофимом.
- Спиртного не держим, - сказал хозяин, ставя на стол сковородку с дымящейся, аппетитной картошкой.
- Да, мы и не употребляем, за рулём, всё-таки, - ответила Светлана, расставляя тарелки.
Затем, достала термос с кофе, предложила Трофиму:
- Кофейку?
- Растворимый, небось?
Света кивнула в ответ.
- Ладно, наливай. Утром я вас настоящим кофе угощу.
Ужинали молча. Лишь закончив с трапезой, отшельник завязал разговор:
- Я сам из Петрозаводска. Сюда на лето приезжаю. Охотник, стало быть. Хотя, не то чтобы сильно я «охотник», а так, любитель погулять по просторам с ружьишком. Тишину люблю, можно сказать, и одиночество. Военный пенсионер, так сказать. Наездился, в своё время, по миру, настрелялся вдоволь. Теперь вот отдыхаю, по мере возможности.
Я слушал рассказ Трофима, и пытался понять, сколько ему лет. С бородой выглядел на шестьдесят с гаком. Без бороды, наверное, под полтинник. А хозяин всё продолжал:
- Вы вот, Светлана, говорите, что предрассудки и суеверия. Может и так. Только предрассудки возникают не на пустом месте. Вы, скорее всего, либо учительница, либо врач.
- Учитель младших классов, - утвердительно кивнула моя спутница в ответ.
- Я как-то так и подумал.
Затем Трофим пристально посмотрел на меня, словно сверлил взглядом. Затем сказал:
- Ну, с тобою то всё сложно. Профессий у тебя – что волос на голове. К тому же, видать сразу – творческая натура.
- Он стихи и рассказы пишет, - подтвердила Света.
Трофим лишь кивнул в ответ, и спросил:
- Хотите, я вам одну историю расскажу? Она не очень длинная.
Мы утвердительно кивнули.
- Ну, тогда слушайте, - закуривая, начал хозяин.
- Дело давнее, можно сказать, забытое. Приключилась со мной шесть лет назад, одна оказия. Приболел я тогда, серьёзно. Врачи сразу приговор выписали, мол – онкология, четвёртая стадия и всё такое. В общем – не жилец. Максимум полгода мне осталось. Супруга моя, услыхав такое, тут-же нашла себе хахаля, и свалила с ним в другой город. Ну да, бог ей судья… А я тогда решил провести остаток дней в тишине и спокойствии, вроде как, вдали от суеты. Дядька мой, двоюродный, заядлым охотником был. Но в годах уже, поэтому делянка пустовала. Вот и решил я приехать сюда, чтобы провести тут остатки дней своих.
Одним прекрасным вечером, как раз, накануне Ивана Купалы, гуляя с ружьишком по окрестности, повстречалась мне старушка. Лет под сто, наверное. Она сидела у ручья и плела венок. Я заинтересовался, и подошёл ближе.
- Бабуль, что ты тут делаешь? Может помощь нужна?
Она повернула голову и глянула на меня. От её взгляда у меня поджилки затряслись. Словно, старуха смотрела мне в душу. Затем говорит:
- Милок. Это тебе помощь нужна. Вон, с болячкой своей, никак не справишься. А всё от того, что нет внутри спокойствия. Всё мотаешься по свету, и никак не остановишься. Вижу, кровь на тебе…
- Так я же военный. Что прикажут…
- А кто тебя в вояки принудил? Сам ведь выбрал свою участь, а теперь оправдываешься. Руками делать ничего не умеешь, и головой не думаешь, всё приказам подчиняешься. И сам командовать любишь. Вот, оттого и нет тебе спокойствия, ни душевного, ни телесного. Ты разберись, для начала, в себе самом. Глядишь, там и хворь отступит. Только не пытайся жёнушку свою вернуть, не любит она тебя. И никогда не любила. Она и наслала на тебя порчу. Я вот тебе что скажу, как домой возвратишься, посмотри под простынёй. Там какой-то предмет заговорённый. Сожги его…
Я тогда долго стоял у ручья и размышлял. Потом глянул на то место, где старуха сидела, а её уж и след простыл. Лишь венок у бережка плавает, а вокруг – ни души.
Вернулся я в городскую квартиру, перевернул постель, и нашёл листок бумаги с какими-то каракулями. Прям в пепельнице и сжёг. Через неделю к врачам пошёл, и что вы думаете? Нет никакой онкологии, будто и не было её, вовсе.
- Вот такие дела, братцы, - закончил рассказ Трофим.
Хозяин замолчал, словно размышляя о чём-то. Закурив сигарету, продолжил:
- Потом, узнал я от людей, что жена моя со своим хахалем, насмерть разбились на трассе. Видать, проклятие её вернулось. Всё бы ничего, да вот только является она каждый год, в ночь на Ивана Купалу. Иногда одна приходит, иногда со своим хахалем. И обличия меняет, каждый раз. Вот приходится святой водой проверять. Сегодня должна явится…
Вы не пугайтесь ничего. Они без приглашения в дом не заходят. Там, за шкафом, кровать стоит, для гостей. Такие редко тут бывают, но иногда случается. Ложитесь отдыхать и ничего не бойтесь, если ночью услышите, что. В шкафу постельное бельё, я покажу. Утром тогда и поедите. Бензина дам – у меня в сарае канистра припрятана, и дорогу покажу.
Легли мы со Светкой, но сон не шёл. Всё прислушивались к каждому шороху. Я, вроде, уже дремать начал, как чувствую, Света легонько толкает меня в бок.
- В дверь стучат, - шёпотом сказала она.
Я прислушался. Действительно, сначала чуть слышно, затем громче, слышались стуки в дверь. Трофим за шкафом, тоже видно услышал. Поднялся с топчана и направился к двери. Затем, приглушённый разговор, слышно, что говорят, а о чём, не понятно.
Истошный вопль разорвал тишину. Крик был настолько сильным и неожиданным, что Светка ойкнула, и закрыла рот рукой. Потом шаги хозяина, направляющегося к своей постели. За окнами ещё долго кто-то стонал и выл, что по спине бежали мурашки. Закончилось всё к рассвету. Мы со Светой уснули.
Проснулись часов в десять утра. В доме тишина. Выбрались из постели и заглянули в другую половину дома. Нет никого. Топчан аккуратно заправлен. Решили – кофейку попьём, да в дорогу.
Минут через пять послышались шаги на улице. Вскоре дверь открылась, на пороге стоял Трофим:
- Доброе утро. Как спалось?
- Да, как-то не очень, - с язвительной улыбкой, ответила Светлана.
- Ну чтож, зато теперь не станешь утверждать о предрассудках. Всякое случается.
Затем хозяин обратился ко мне:
- На крыльце канистра с бензином, как и обещал. Сейчас кофейку сварю, позавтракаем, а там и дорогу объясню, чтобы не плутать…
Вот такая история приключилась однажды, в начале июля 2009-го года. Хотите, верьте – хотите, нет.
07.11.2021г. Е. Баюрин.