В годовщину Великой октябрьской Социалистической Революции, особенно на фоне масштабной информационной компании, ведущейся с целью фальсификации истории, стоит сказать о вещах, давших моральное право нашему народу на восстание освобождение в октябре 1917 года, ведь именно моральное право вызывает самые жесткие претензии у приспешников современного многоэтажного общества человечества. Фальсификация имеет много авторов и последователей, многие из которых отстаивают социальное неравенство и сословное расслоение общества, как правильную, с их точки зрения, модель общественных отношений в России и мире.
Я не буду писать об исторических документах, которые дают нам возможность объективно взглянуть на ситуацию в обществе. Мы сделали это в цикле конференций "100-летние революции, мифы и реальность", желающие могут ознакомиться, материалы есть в сети. Я же буду приводить примеры из русской классической литературы.
Все мы в школе изучали произведения Чехова, Достоевского, Горького, Гоголя, Тургенева, Пушкина, Островского, Лермонтова, Толстого, Куприна, Гончарова и многих других классиков русской литературы. Я думаю, что никто не будет обвинять их в ангажированности и предвзятости, в поголовном глумлении и иронических насмешках над просвещенным дворянством и купечеством в почти каждом своем крупном произведении и вознесении простого человека, крестьянина, рабочего, ремесленника, служащего, в выражении симпатии к нему.
И если у Максима Горького были связи с большевиками, то Чехова или Достоевского, даже Льва Толстого, в этом обвинить крайне проблематично. Они не были красными писателями или откровенными левыми-социалистами. Но они были мудрые и справедливые люди, чувствовавшие музыку души русского народа, его дух, его противоречивость и его страдание. Поэтому мы не будем подозревать их во лжи или в притягивании за уши каких либо вымышленных общественных взаимоотношений.
Что же хотелось отметить в произведениях классиков? В глаза бросается ряд важных сюжетных фоновых зарисовок, идущих единой линией через произведения всех перечисленных писателей и многих других, здесь не упомянутых:
1. Ужасные и бесчеловечные условия жизни, как материальные, так и моральные, простых людей и роскошь и излишества жизни господ.
2. Тяжелейший многочасовой малооплачиваемый и почти бесправный труд низших слоев общества, и праздное безделье дворянства, имитация деятельности и бюрократия чиновничества, разгулье и кутеж офицерства и купечества.
3. Различное отношение к жизни, обществу, своему положению в мире, к другим людям у низших и высших сословий.
Очень ярко описывает условия туда и жизни рабочих М. Горький в рассказе "Мать", быт крестьянства описывает А. П. Чехов в рассказе "Мужики", Л. Н. Толстой в романе "Воскресенье", городское мещанство и чиновничество в "Преступление и наказание", "Бедные люди", "Неточка незванная" Ф. М. Достоевский, у М. Горького в пьесе "На дне", в "Моя жизнь" Чехова, купечество в романе А. Н. Островского "Безпреданница" и "Гроза", у А. И. Куприна в "Яма". Безделье и разгульная жизнь дворянства описана почти у каждого писателя, и у Н.В. Гоголя в "Мёртвых душах", и у А. П. Чехова в "Вишневом саде" и "Иванове" и в "Война и мир" Л. Н. Толстого и в “Жизнь Клима Самгина” М. Горького, и др.
Апогей дворянского безделья и праздности, бессмысленности бытия ярко описан в "Обломове" у И. А. Гончарова.
Максим Горький описывает жизнь рабочих как жизнь полу-людей, полу-животных, которые весь день гнутся под тяжким трудом как тягловые животные, после работы идут в кабак и окончательно превращаются в животных, теряя какой-либо человеческий облик, задурманивая свое сознательное алкоголем:
"Фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, - на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых.
День проглочен фабрикой, машины высосали из мускулов людей столько силы, сколько им было нужно. День бесследно вычеркнут из жизни, человек сделал еще шаг к своей могиле, но он видел близко перед собой наслаждение отдыха, радости дымного кабака и - был доволен."
Человек был доведен до такого состояния тяжелым изнурительным, для него преимущественно непонятными и оттого бессмысленным трудом, что выходя с фабрики он уже ничего не хотел кроме как есть и спать. У него оставалось ни сил, ни времени ни на какое интеллектуальное развитие, даже мыслить не оставалось энергии.
"Одинокие искры неумелой, бессильной мысли едва мерцали в скучном однообразии дней. Возвращаясь домой, ссорились с женами и часто били их, не щадя кулаков.
Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки друг у друга, играла на гармониках, пела похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила и пила.
Истомленные трудом люди пьянели быстро, во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода. И, цепко хватаясь за каждую возможность разрядить это тревожное чувство, люди из-за пустяков бросались друг на друга с озлоблением зверей".
Не удивительно, что находясь в таком состоянии человек впадал в агрессию. А на что еще способен загнанный в отчаянное положение зверь, в которого превращали человека? Отчаяние это укоренялось в людях до такой степени, что крестьянин и рабочий просто не могли себе помыслить изменения в своей жизни к лучшему, рассчитывать на какую либо защиту своих прав и улучшение условий жизни.
«Заметив в чужом необычное, слобожане долго не могли забыть ему это и относились к человеку, не похожему на них, с безотчетным опасением. Они точно боялись, что человек бросит в жизнь что-нибудь такое, что нарушит ее уныло правильный ход, хотя тяжелый, но спокойный. Люди привыкли, чтобы жизнь давила их всегда с одинаковой силой, и, не ожидая никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет...
.... Прожив такой жизнью лет пятьдесят, - человек умирал».
Жизнь рабочих была ужасна, но не менее ужасна по своей тяжести и безысходности была жизнь бедного крестьянина, который составлял подавляющее большинство населения дореволюционной России.
В романе Льва Николаевича Толстого «Воскресенье», главный герой формулирует для себя положение крестьян в своем имении:
«Народ вымирает, привык к своему вымиранию, среди него образовались приемы жизни, свойственные вымиранию, - умирание детей, сверхсильная работа женщин, недостаток пищи для всех, особенно для стариков. И так понемногу приходил народ в это положение, что он сам не видит всего ужаса его и не жалуется на него. А потому и мы считаем, что положение это естественно и таким и должно быть».
Отношения между сословиями были очень конкретными и закреплены многовековой традицией. Отмена крепостного права внесла, конечно, изменения в отношения между крестьянами и помещиком в пользу первых, но все еще ситуация была недалека от феодального строя. И никакие идеи и взывания к гуманизму, человеколюбию, к справедливости и любви к ближнему своему - не могли по существу изменить отношения «высших» к «низшим». Исключения конечно были, но ведь это всего лишь исключения. Иллюстрацией послужит строка из «Воскресенья» Л. Н. Толстова:
«Про помещиков же они давно уже по опыту нескольких поколений знали, что помещик всегда соблюдает свою выгоду в ущерб крестьянам. И потому, если помещик призывает их и предлагает что-то новое, то, очевидно, для того, чтобы как-нибудь еще хитрее обмануть их».
Можно бесконечно продолжать приводить эти примеры, но мы еще не коснулись второй стороны этой жизни - жизни господ.
Я опишу во второй части этой статьи, как эту жизнь показали наши великие писатели, сейчас же приведу пару отрывков из произведения, написанного специально именно на эту тему. Иван Александрович Гончаров - "Обломов":
«Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием. Когда он был дома - а он был почти всегда дома, - он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной».
У других авторов мы можем видеть много историй, когда перманентное пребывание в своем доме становилось привычной и единственной формы жизни дворянина, лишь иногда сменявшейся поездками на природу, на дачу, за границу, к друзьям, на общественные мероприятия.
«Его почти ничто не влекло из дома, и он с каждым днем все крепче и постояннее водворялся в своей квартире. Сначала ему тяжело стало пробыть целый день одетым, потом он ленился обедать в гостях, кроме коротко знакомых, больше холостых домов, где можно снять галстук, расстегнуть жилет и где можно даже "поваляться" или соснуть часок. Вскоре и вечера надоели ему: надо надевать фрак, каждый день бриться».
Одним из факторов, способствующих замедлению темпа жизни и бездействию, был в отсутствии необходимости зарабатывать на жизнь, решать насущные проблемы, вести какую либо деятельность для других или вести какое-то сколь нибудь значимое дело. Часто мы видим в литературных произведениях, что городские дворяне несут государственную службу, а деревенские - ведут хозяйство имения. Но были и такие формы существования, как описано в "Обломове": жизнь на доходы с имения, которым занимался управляющий. Сам же владелец мог жить в состоянии гомеостаза и вообще не предпринимать никаких действий по обеспечению своей жизни, как и делал Илья Ильич Обломов.
«Что ж он делал дома? Читал? Писал? Учился? Да: если попадется под руки книга, газета, он ее прочтет. Услышит о каком-нибудь замечательном произведении - у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит книги, и если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг - и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, и книга лежит подле него недочитанная, непонятая. Охлаждение овладевало им еще быстрее, нежели увлечение: он уже никогда не возвращался к покинутой книге».
Конечно, Обломов - это скорее собирательный образ, который описывает различные качества, которыми обладало дворянское сословие, но наверняка были и вполне аналогичные Илье Обломову персоны. Далеко ли от него ушел Евгений Онегин? По внутреннему состоянию далеко, а по бытовому существованию и образу жизни - не очень. Как и князь Нехлюдов, Федор Павлович Карамазов, Степан Трофимович Верховенский и многие другие.
Подведя краткий итог, по беглому анализу нескольких самых известных произведений русских классиков можно отметить, что социальное расслоение общества было велико, но не по объективным или внешним обстоятельствам, а по нежеланию одних и неспособностью других это неравенство преодолеть. Так длилось веками, пока группа инициативных, самоотверженных, благородных и переполненных человеколюбием и самоотверженностью людей, не встала на путь исправления этого неравенства, и слава богу, добилась этой великой цели. Благодаря этому, мир смог измениться, и начал меняться он начиная с России.
Всех с праздником Великой Октябрьской Социалистической Революции!
