Утром Соня едва открыла глаза и тут же поняла, что все вокруг изменилось.

Нет, в ее комнате все осталось по-прежнему: мебель, книги, зеркало… Солнце так же, как и вчера, шарило лучами по полу и стенам, и так же в приоткрытое окно залетали с улицы звуки от шума машин вперемешку со щебетанием птиц и шелестом листьев, потревоженных ветром. Только теперь это не радовало, а, наоборот, раздражало… Соня поморщилась, как от боли, встала с постели и захлопнула окно. – О, проснулась наша красавица, – улыбнулась Наташа, когда Соня в одной ночной сорочке вышла из своей комнаты. – Ну что, выспалась? Улучшилось настроение? Соня смерила ее взглядом и, ничего не ответив, прошла в ванную. – Видать, не улучшилось… – сама себе ответила Наташа. Соня включила воду и, устало опершись на раковину, взглянула на себя в зеркало. – Я как развалюха… – прошептала она. – Как будто ночью не спала, а огород вскопала… Вздохнув, она подставила под струю холодной воды руку и медленно провела ею по лицу и шее. Прохлада воды освежала и возвращала к жизни. Постепенно Соня пришла в норму. Настроение не улучшилось, нет. Просто она словно натянула на себя маску, оградившись от возможности проявлять добрые чувства, которые теперь вызывали у нее только мучительную боль. Воспоминания о вчерашнем приступе были еще слишком свежи, и она не хотела, чтоб он повторился. Вернувшись в комнату, Соня открыла шкаф и с удивлением уставилась в него, как будто увидела всю эту одежду впервые. – Как я могла такое носить?.. – брезгливо поморщившись, пробормотала она. Помедлив, Соня решительно отодвинула в сторону вешалку со школьной формой, передвинула еще несколько вешалок с одеждой, бегло рассматривая их. Наконец она выбрала черные узкие брюки и черный тонкий свитер, надела все это и, посмотрев на себя в зеркало, одобрительно улыбнулась. Черная одежда, волосы, глаза – образ, который теперь казался ей совершенством. От отражения в зеркале веяло силой. Соня заплела волосы в косу и, еще раз бросив оценивающий взгляд на свое отражение, прошла на кухню. Мама уже приготовила завтрак и накрывала на стол. – Я готова, – объявила Соня, появившись на пороге. – А как же форма? – удивилась мама, застыв с тарелкой в руках. – Нам сказали, можно и так, – не моргнув глазом, соврала Соня и уселась за стол. – Да? – Мама недоверчиво оглядела ее. – Ага, – Соня взяла из ее рук тарелку с омлетом, – главное, чтоб цвет одежды был не яркий. Так и сказали. Ну у меня же не яркий. – Ну да, – согласилась мама, все еще недоверчиво смотря на дочь. – А что же у вас форму только на один год ввели? – Не знаю… Наверное, – с невозмутимым видом пожала плечами Соня, не переставая жевать. На кухню зашла Наташа. Она молчала, чтоб в очередной раз не нарваться на хамство и грубость, и только мельком посмотрела на сестру. Соня проследила взглядом, как Наташа села за стол и принялась завтракать. – Чего молчишь? – усмехнулась Соня. Наташа даже поперхнулась: – А чего с тобой разговаривать? Ты на каждое мое слово или молчишь, или кричишь, как ненормальная. – Да ладно тебе, – снисходительно ответила Соня тоном, каким разговаривают с маленькими детьми, – не придирайся. – Это я еще и придираюсь? – искренне удивилась Наташа.