1. Текст.
На европейские события в 1854 году
С чего взялась всесветная беда?
Кто виноват, кто первый начинает?
Народ вы умный, всякой это знает,
Да славушка пошла об вас худа!
Уж лучше бы в покое дома жить
Да справиться с домашними делами!
Ведь, кажется, нам нечего делить
И места много всем под небесами.
К тому ж и то, коль всё уж поминать:
Смешно французом русского пугать!
Знакома Русь со всякою бедой!
Случалось ей, что не бывало с вами.
Давил её татарин под пятой,
А очутился он же под ногами.
Но далеко она с тех пор ушла!
Не в мерку ей стать вровень даже с вами;
Заморский рост она переросла,
Тянуться ль вам в одно с богатырями!
Попробуйте на нас теперь взглянуть,
Коль не боитесь голову свихнуть!
Страдала Русь в боях междоусобных,
По капле кровью чуть не изошла,
Томясь в борьбе своих единокровных;
Но живуча святая Русь была!
Умнее вы, — зато вам книги в руки!
Правее вы, — то знает ваша честь!
Но знайте же, что и в последней муке
Нам будет чем страданье перенесть!
Прошедшее стоит ответом вам, —
И ваш союз давно не страшен нам!
Спасёмся мы в годину наваждений,
Спасут нас крест, святыня, вера, трон!
У нас в душе сложился сей закон,
Как знаменье побед и избавлений!
Мы веры нашей, спроста, не теряли
(Как был какой-то западный народ);
Мы верою из мёртвых воскресали,
И верою живёт славянский род.
Мы веруем, что бог над нами может,
Что Русь жива и умереть не может!
Писали вы, что начал ссору русской,
Что как-то мы ведём себя не так,
Что честью мы не дорожим французской,
Что стыдно вам за ваш союзный флаг,
Что жаль вам очень Порты златорогой,
Что хочется завоеваний нам,
Что то да сё... Ответ вам дали строгой,
Как школьникам, крикливым шалунам.
Не нравится, — на то пеняйте сами,
Не шапку же ломать нам перед вами!
Не вам судьбы России разбирать!
Неясны вам её предназначенья!
Восток — её! К ней руки простирать
Не устают мильоны поколений.
И властвуя над Азией глубокой,
Она всему младую жизнь даёт,
И возрожденье древнего Востока
(Так бог велел!) Россией настаёт.
То внове Русь, то подданство царя,
Грядущего роскошная заря!
Не опиум, растливший поколенье,
Что варварством зовём мы без прикрас,
Народы ваши двинет к возрожденью
И вознесёт униженных до вас!
То Альбион, с насилием безумным
(Миссионер Христовых кротких братств!),
Разлил недуг в народе полуумном,
В мерзительном алкании богатств!
Иль не для вас всходил на крест господь
И дал на смерть свою святую плоть?
Смотрите все — он распят и поныне,
И вновь течёт его святая кровь!
Но где же жид, Христа распявший ныне,
Продавший вновь Предвечную Любовь?
Вновь язвен он, вновь принял скорбь и муки,
Вновь плачут очи тяжкою слезой,
Вновь распростёрты божеские руки
И тмится небо страшною грозой!
То муки братии нам единоверных
И стон церквей в гоненьях беспримерных!
Он телом божьим их велел назвать,
Он сам, глава всей веры православной!
С неверными на церковь воевать,
То подвиг тёмный, грешный и бесславный!
Христианин за турка на Христа!
Христианин — защитник Магомета!
Позор на вас, отступники креста,
Гасители божественного света!
Но с нами бог! Ура! Наш подвиг свят,
И за Христа кто жизнь отдать не рад!
Меч Гедеонов в помощь угнетённым,
И в Израили сильный Судия!
То царь, тобой, всевышний, сохранённый,
Помазанник десницы твоея!
Где два иль три для господа готовы,
Господь меж них, как сам нам обещал.
Нас миллионы ждут царёва слова,
И наконец твой час, господь, настал!
Звучит труба, шумит орёл двуглавый
И на Царьград несётся величаво!
1854
2. Данное стихотворение «гения литературы» показывает с полным откровением, показывает, ничего не тая, самую суть, самое само мировоззрения писателя. Тут уже не спихнёшь то или иное суждение на литературного героя, не извинишь пресловутыми «многоголосием и полифоничностью» романа. Тут всё предельно открыто…
И надо сказать, что тут не «Гордость и предубеждение», как на тлетворном Западе. Тут имперские мечтания и, одновременно, подобострастное уничижение, лакейски-услужливая готовность пострадать за «хотения помазанника». Иными словами, это мировоззрение не личности, а вчерашнего раба, сегодняшнего вольноотпущенника, вмиг и сдуру причастившегося культуры, эстетики, политики и имперских планов дальнейшего величия России.
Заметьте, я не против величия России. И не меньше кого-либо убеждён, что Запад хищен, разрушающ и тлетворен. Я против лакейских, чисто смердяковских мечтаний об этом величии. Только П. Ф. Смердяков мечтал в середине семидесятых годов девятнадцатого века о завоевании России Францией, а некоторые мечтали о завоевании России же Германией в начале сороковых годов двадцатого века, как та же балетная плясунья М. М. Плисецкая. А Ф. М. Достоевский в эпоху П. Ф. Смердякова мечтает о величии России, а не Франции. Но мечтает-то совершено по-смердяковски, тем же методом-с: простираться пред православным, особой закалки и сугубо правильного распятия, Богом; простираться и пред помазанником Его — царём русским. С мгновенной готовностью за Царя Небесного и Царя Земного пострадать и пожертвовать собою.
Это говорит сугубо о качестве мечтаний и качестве мечтателя. Мечтания грандиозны и даже фантастичны, как и положено невежественному сознанию. А мечтатель — сущее ничтожество, личность ничего не стоящая, ибо в нём нет и не было личности, а значит и не представляет эта особь, как особь, никакой ценности. Это ресурс, материал, который можно пустить в дело, израсходовать по потребности. И тут ещё и сам материал выражает свою убеждённую готовность так послужить.
3. Два слова о художественном качестве приведённых стихов. Стихотворец из Ф. М. Достоевского крайне слабый. Боготворимому им А. С. Пушкину он и в пыль на пути следования поэта не годится, не то чтобы ремни сандалий ему завязать пред выходом или развязать пред омовением. А сочинённому самим Ф. М. Достоевским И. Т. Лебядкину автор на поэтической дистанции проигрывает два, нет — три!, корпуса. Правда, граф Д. И. Хвостов будет завидовать поэту-песеннику Ф. М. Достоевскому до труса телесного.
Это не отменяет того медицинского и даже математического факта, что прозаические произведения Ф. М. Достоевского местами чрезвычайно хороши. И настолько реалистически они живы, что не нарадуешься такому проявлению таланта. Но не о низких жанром прозаических текстах здесь речь. Мы о высоком. О поэзии. И она такова, как здесь представлена.
Нельзя и кивать на незрелость мысли и художественной выразительности молодого автора. В 1854 году Ф. М. Достоевскому уже будет 33 года. Кого-то уже распинали в этом возрасте, сочтя по зрелом размышлении миссию, отпущенную Ему на жизнь, выполненной. А кто-то недолго после этих лет пожил, уже к этим годам создав почти всё, что Бог велел создать (первая полная публикация «Евгения Онегина» А. С. Пушкина состоялась в 1833 году). Сам Ф. М. Достоевский написал ещё до каторги и ссылки роман «Бедные люди» (1846), повести «Хозяйка» (1847), «Белые ночи» (1848), «Неточка Незванова» (1848).
4. Верноподданнические стихи Ф. М. Достоевского, — не такие подлые и гладкие, как у О. Э. Мандельштама об И. В. Сталине, — это не первая юношеская проба пера. До этого поэтического выдавливания из себя строк и строф автором исписана не одна десть бумаги, многое что из написанного опубликовано и даже прочитано и одобрительно отмечено в царской семье, самим императором Николаем I. То есть вот так садиться в литературную лужу и пускать в неё такие высокохудожественные пузыри ничем, кроме наиболее чистой, то есть мировоззренческой, потребности, не вызвано. А потребность эта, повторю, — потребность мировоззрения холопа, (1) мечтания которого — заёмные, то есть мечтания своего господина, как они отражаются в холопьем сознании, а (2) деятельное начало этого холопа направлено на то, чтобы угодить своему господину.
Вот видите, у Ф. М. Достоевского вся жизнь строится по Л. И. Брежневу: (1) и активная жизненная позиция, (2) и неравнодушие, что не так различно меж собой. Впрочем, и по Иисусу Назорейскому: «О, если бы ты был холоден или горяч!» А тут ещё кровавая Крымская война 1853 — 1856 годов, вопрос «Чей Крым?» со стороны Турции и Евросоюза... Поэтому Ф. М. Достоевский горяч. Горяч, несомненно! И всё это детерминирует и подвигает литератора к написанию текстов. Но мировоззренческой подлости и итоговой художественной слабости поэтического опуса не отменяет.
2021.11.07.