Меломаном можешь ты не быть, но бережным к пластинкам быть обязан!
(К плёнкам и прочим носителям это тоже относится)
Да, я дышал на них, но для того, чтоб были чище.
Я гнал пылинки с виниловых ранимых и обнажённых душ.
Стих заметно корявый, но понятен тем, кто хватается за сердце при звуке поехавшей поперёк пластинки иглы звукоснимателя, а виновника его готов наказать словно кота, изодравшего плакат группы «Кино» с автографом Виктора Цоя. Да, да, да, коту бы простили новые итальянские сапоги, однако, подобное святотатство никогда!
О, если бы существовал закон, по которому специальная музыкальная комиссия признала бы гражданина или гражданку истинным меломаном и дала право за небрежное обращение со звуковыми носителями наказывать осквернителей на месте, то стало бы как в песне из мультфильма «Воздушный корабль» - «какая жизнь настала бы тогда» для истинных ценителей и хранителей.
Ууууу, мало, на костёр их! Я не кровожадный, только знали бы вы как иногда, казалось бы, пустячный случай - исцарапанная пластинка - застревает в сердце и не забывается, не зарастает, а лишь вспомнишь его, оживляет боль и печаль.
Фильм «Ирония судьбы или с лёгким паром!» и песни из него легли на благодатную почву известного томящего и сладостного чувства, занимавшего в то время моё сердце.
С того момента я стал в мыслях умолять фирму «Мелодия» и весь коллектив Апрелевского завода грампластинок взять повышенные обязательства по скорейшему выпуску, понятно какого, диска.
Благую весть донёс мне радиоприёмник «Океан» летом 1976 года на производственной практике среди гор Северного Урала. Конечно, я не послал геофизиков к такой-то бабушке и не бросился в Ивдель или Свердловск на поиски заветного пласта. С головой иногда я дружил и успокоил себя грамотной мыслью: у тебя скоро будет Москва под боком, там найдёшь.
Жизнь, известно, прямолинейность событий терпеть не может, поэтому встретился я с диском через несколько лет и совсем в ином месте - магазине «Мебель» посёлка на берегу Чукотского моря.
Признаюсь, трепетное обращение с пластинками, бобинами пришло не сразу. Как большинство людей, я брал диски, как беляши или чебуреки, не заморачиваясь чистотой рук. О бархотке для удаления пылинок и различных пятен я вообще не подозревал.
Переворот произошёл после того, как я купил электрофон «Мелодия 103-стерео». Купил из куража от подначки: не, не купишь.
В тот весенний день я прилетел из тундры в посёлок, получив приказ о переводе в другой отряд. Магазин стоял рядом с общежитием, и мы всегда заворачивали в него посмотреть, что новенького привезли.
Вертушка сразила меня изящным исполнением, необычными, вытянутыми по горизонтали, колоночками 6АС-2. Мой ещё непритязательный слух был очарован. Ко всему, в звукоснимателе стояла алмазная игла. Не буду скрывать, в конторе мы немного утолили жажду монопольным напитком, кровь во мне играла, и я, стукнув по прилавку, изрёк волю свою: беру!
Стоила «Мелодия» прилично - 250р. Спутники выразили сомнение, зная, что денег при мне нет и это охладит моё скоропалительное желание. Но я сбегал в общагу, занял денег у девчат, объяснив для чего и пообещав, что мы немедленно отметим покупку всеобщим весельем.
Сказано – сделано! А пластинка, которую я приобрёл до кучи, была «По волне моей памяти».
Через несколько лет у меня появилась и техника посерьёзней, и пластинок прибавилось. Я уже понимал, чувствовал, что такое диапазон воспроизводимых частот от 20 до 20 000 Гц, что значит качественная запись, как обращаться с винилом и плёнкой.
Теперь я не запускал руку в конверт... стоп! Поэт Константин Бальмонт точно для этого священнодействия написал: «Тише, тише совлекайте с древних идолов одежды…». Я осторожно выпускал пластинку, чтобы она оказалась между большим пальцем, упирающимся в ребро, и средним, находящимся под отверстием, а далее подключался средний палец другой руки. В конце манипуляций пластинка оказывалась зажатой между средних пальцев и осторожно переносилась на диск вертушки.
Прослушанная плёнка не убиралась просто так в полиэтиленовый чехол, а затем в коробку. В чехол с бобиной надо было слегка выдохнуть, чтобы воздух там получил немного влаги, уберегающей плёнку от высыхания.
Ладно, оставим лирику воспоминаний, как говорил один мой рабочий, норовя присесть на уши: «Слушай, Евгений, правду жизни». Наши севера снабжали бытовой электроникой и пластинками негусто. Думаю, торговая организация считала так: отпуска у северян длинные, на материке, что надо, найдут и купят.
И надо же, в малой партии грампластинок оказалась та, с песнями из «Иронии» на одной стороне и, кажется, из фильма «О бедном гусаре замолвите слово» на другой. Ошибся, из фильма «Ольга Сергеевна».
А вскоре, по злой иронии судьбы, именно её попросила дать послушать наша хорошая знакомая. Просьба была не край наглости, сам брал, случись, у кого появился интересующий меня диск, правда, на денёк, только для записи на плёнку. Репутацию имел самую благонадёжную. Мне без боязни вручали не только пластинки, доступные массовому покупателю, но и попавшие из-за бугра, купленные у форцы по 120,150р. за пласт.
Ладно, дал без тени тревог и сомнений. Вернула через некоторое время. Мы сидели, пили чай, болтали, хохотали, а днём позже мне было не до смеха.
Захотелось послушать «Если у вас нет собаки…», «Я спросил у ясеня» (без мысли: заодно посмотрю, не поцарапала ли подруга пластинку?), достал её из конверта… а она, она как лист плексигласа, побывавший в песках Сахары, точно виниловая целина, вспаханная патефонной иглой.
И вот с того дня, без обиды на знакомую, сидит во мне печаль по этой пластинке, а почему, сам не знаю.