Сделав в трех последних номерах краткий обзор основных обстоятельств и событий, которые отразили гениальность и судьбу других правительств конфедерации, я теперь перейду к перечислению наиболее важных из тех недостатков, которые до сих пор разочаровывали наши надежды в системе, созданной между нами. Чтобы сформировать безопасное и удовлетворительное суждение о правильном лекарстве, абсолютно необходимо, чтобы мы были хорошо знакомы с масштабами и вредоносностью болезни.
Следующим наиболее ощутимым недостатком существующей Конфедерации является полное отсутствие САНКЦИЙ к ее законам. Соединенные Штаты в их нынешнем составе не имеют полномочий требовать повиновения или наказывать за неповиновение их решениям либо денежными выплатами, приостановлением или лишением привилегий, либо любым другим конституционным способом. У них нет явного делегирования полномочий на применение силы против членов-правонарушителей; и если такое право должно быть приписано федеральному главе, как вытекающее из характера социального договора между Штатами, оно должно быть выведено и построено в соответствии с той частью второй статьи, в которой заявлено, “что каждый штат сохраняет все полномочия, юрисдикцию и права, прямо не делегированные Соединенным Штатам в Конгрессе”. Несомненно, есть поразительная абсурдность в предположении, что права такого рода не существует, но мы сталкиваемся с дилеммой либо принять это предположение, каким бы нелепым оно ни казалось, или в нарушении или объяснении положения, которое в последнее время неоднократно становилось темой восхвалений тех, кто выступает против новой Конституции; и отсутствие которого в этом плане было предметом многих правдоподобных возражений и суровой критики. Если мы не хотим ослаблять силу этого одобренного положения, мы будем вынуждены сделать вывод, что Соединенные Штаты представляют собой экстраординарное зрелище правительства, лишенного даже тени конституционной власти для обеспечения исполнения своих собственных законов. Из приведенных примеров будет видно, что Американская конфедерация в данном конкретном случае отличается от всех других институтов подобного рода и демонстрирует новое и беспрецедентное явление в политическом мире.
Отсутствие взаимной гарантии правительств штатов является еще одним существенным недостатком федерального плана. В статьях, которые его составляют, ничего подобного не декларируется; и подразумевать молчаливую гарантию из соображений полезности было бы еще более вопиющим отступлением от упомянутого пункта, чем подразумевать молчаливую силу принуждения из подобных соображений. Отсутствие гарантии, хотя это может по своим последствиям поставить под угрозу Союз, не так сразу же ставит под угрозу его существование, как отсутствие конституционной санкции к его законам.
Без гарантии от помощи, которую должен получить Союз в отражении тех внутренних опасностей, которые иногда могут угрожать существованию конституций штатов, необходимо отказаться. Узурпация может поднять свой гребень в каждом штате и попрать свободы народа, в то время как национальное правительство по закону не может сделать ничего, кроме как с негодованием и сожалением наблюдать за своими посягательствами. Успешная фракция может установить тиранию на руинах порядка и закона, в то время как Союз по конституции не может оказать никакой помощи друзьям и сторонникам правительства. Бурная ситуация, из которой Массачусетс едва вышел, свидетельствует о том, что опасности такого рода не являются просто умозрительными. Кто может определить, что могло бы стать причиной ее последних конвульсий, если бы недовольных возглавлял Цезарь или Кромвель? Кто может предсказать, какое влияние окажет деспотизм, установленный в Массачусетсе, на свободы Нью-Гэмпшира или Род-Айленда, Коннектикута или Нью-Йорка?
Чрезмерная гордость государственной важности внушила некоторым умам возражение против принципа гарантии в федеральном правительстве, как предполагающего официальное вмешательство во внутренние дела членов. Сомнения такого рода лишили бы нас одного из главных преимуществ, которых следует ожидать от союза, и могут проистекать только из неправильного понимания природы самого положения. Это не может быть препятствием для реформирования конституции государства большинством народа в законном и мирном режиме. Это право останется неизменным. Гарантия могла действовать только против изменений, которые должны были быть осуществлены с помощью насилия. Для предотвращения бедствий такого рода не может быть предусмотрено слишком много проверок. Мир в обществе и стабильность правительства полностью зависят от эффективности мер предосторожности, принятых по этому вопросу. Там, где вся власть правительства находится в руках народа, меньше оснований для применения насильственных средств правовой защиты при частичных или случайных государственных беспорядках. Естественным лекарством от плохого управления в народной или представительной конституции является смена людей. Гарантия со стороны национальной власти была бы в такой же степени направлена против узурпации правителей, как и против брожения и бесчинств фракций и подстрекательства к мятежу в обществе.
Принцип регулирования взносов штатов в общую казну КВОТАМИ является еще одной фундаментальной ошибкой Конфедерации. Его неприязнь к адекватному удовлетворению национальных потребностей уже была отмечена и в достаточной степени проявилась в ходе проведенного испытания. Я говорю об этом сейчас исключительно в целях обеспечения равенства между государствами. Те, кто привык размышлять об обстоятельствах, которые создают и составляют национальное богатство, должны быть удовлетворены тем, что не существует общего стандарта или барометра, по которому можно было бы определить степень этого богатства. Ни стоимость земель, ни численность населения, которые последовательно предлагались в качестве нормы государственных взносов, не претендуют на то, чтобы быть справедливым представителем. Если мы сравним богатство Соединенных Нидерландов с богатством России, Германии или даже Франции, и если мы в то же время сравним общую стоимость земель и совокупное население этого сокращенного района с общей стоимостью земель и совокупным населением огромных регионов любой из трех последних упомянутых стран, мы сразу же обнаружим, что нет никакого сравнения между долей любого из этих двух объектов и относительным богатством этих наций. Если бы подобная параллель была проведена между несколькими американскими штатами, она дала бы аналогичный результат. Давайте сравним Вирджинию с Северной Каролиной, Пенсильванию с Коннектикутом или Мэриленд с Нью-Джерси, и мы убедимся, что соответствующие возможности этих штатов в отношении доходов имеют мало или вообще не имеют аналогий с их сравнительным запасом земель или их сравнительным населением. Эта позиция может быть в равной степени проиллюстрирована аналогичным процессом между округами одного и того же штата. Ни один человек, знакомый со штатом Нью-Йорк, не усомнится в том, что активное богатство округа Кингс составляет гораздо большую долю богатства Монтгомери, чем это могло бы показаться, если бы мы взяли в качестве критерия либо общую стоимость земель, либо общее число людей!
Богатство наций зависит от бесконечного разнообразия причин. Ситуация, почва, климат, характер производства, характер правительства, гениальность граждан, степень их осведомленности, состояние торговли, искусства, промышленности, эти обстоятельства и многое другое, слишком сложные, мелкие или случайные, чтобы допускать конкретную спецификацию, вызывают различия, едва ли мыслимые в относительном богатстве и богатстве разных стран. Следствием этого явно является то, что не может быть общего показателя национального богатства и, конечно, не может быть общего или постоянного правила, по которому можно было бы определить способность государства платить налоги. Поэтому попытка регулировать взносы членов конфедерации с помощью любого такого правила не может не привести к вопиющему неравенству и крайнему угнетению.
Этого неравенства само по себе было бы достаточно в Америке, чтобы привести к окончательному разрушению Союза, если бы можно было разработать какой-либо способ обеспечения соблюдения его требований. Страдающие государства недолго согласились бы оставаться связанными по принципу, который распределяет общественное бремя столь неравными силами и который был рассчитан на то, чтобы обнищать и угнетать граждан одних государств, в то время как граждане других едва ли осознали бы малую долю веса, который они должны были выдержать. Однако это зло неотделимо от принципа квот и реквизиций.
Нет другого способа избавиться от этого неудобства, кроме как разрешить национальному правительству увеличивать свои собственные доходы по-своему. Налоги, акцизы и вообще все пошлины на предметы потребления можно сравнить с жидкостью, которая со временем сравняется со средствами их уплаты. Сумма, которую должен внести каждый гражданин, в определенной степени будет зависеть от его собственного выбора и может регулироваться вниманием к его ресурсам. Богатые могут быть экстравагантными, бедные могут быть бережливыми; и частного притеснения всегда можно избежать путем разумного выбора предметов, подходящих для таких навязываний. Если в некоторых штатах неравенство возникнет из-за пошлин на конкретные объекты, то, по всей вероятности, оно будет уравновешено пропорциональным неравенством в других штатах из-за пошлин на другие объекты. С течением времени и вещей равновесие, насколько оно достижимо в столь сложном предмете, установится повсюду. Или, если бы неравенство все еще существовало, оно не было бы ни столь велико по своей степени, ни столь единообразно в своей деятельности, ни столь отвратительно по своему внешнему виду, как те, которые неизбежно вытекали бы из квот, в любом масштабе, который только можно придумать.
Сигнальным преимуществом налогов на предметы потребления является то, что они по своей природе содержат защиту от избытка. Они предписывают свой собственный лимит, который нельзя превысить, не нарушив предложенную цель, то есть увеличение дохода. Применительно к этому объекту высказывание столь же справедливо, сколь и остроумно, что “в политической арифметике два и два не всегда равны четырем”.
Если пошлины слишком высоки, они уменьшают потребление; сбор ускользает; и поступление продукта в казну не так велико, как когда они ограничены надлежащими и умеренными рамками. Это образует полный барьер против любого материального угнетения граждан налогами этого класса и само по себе является естественным ограничением власти их наложения.
Сборы такого рода обычно подпадают под категорию косвенных налогов и должны в течение длительного времени составлять основную часть доходов, получаемых в этой стране. Те из них прямого рода, которые в основном касаются земли и зданий, могут допускать правило распределения. Эталоном может служить либо стоимость земли, либо численность населения. Состояние сельского хозяйства и численность населения страны считались почти связанными друг с другом. И, как правило, для намеченной цели числа, в целях простоты и определенности, имеют право на предпочтение. В каждой стране это титаническая задача-получить оценку земли; в стране, которая недостаточно заселена и прогрессирует в улучшении, трудности возрастают почти до невозможности. Затраты на точную оценку во всех ситуациях являются серьезным возражением. В отрасли налогообложения, где в природе вещей нет ограничений на усмотрение правительства, установление фиксированного правила, не противоречащего цели, может сопровождаться меньшим количеством неудобств, чем полное оставление этого усмотрения на свободе.