оглавление канала
Сознание возвращалось мучительно и неохотно. Звуками трещавших в печке дров, запахами медицинских препаратов и хлорки, биением пульса в левом боку. Память не хотела меня возвращать в прошлое. Я пошевелилась, пытаясь обнаружить свои ноги и руки, и непроизвольно поморщилась от тупой боли в боку.
Видимо мое пробуждение не осталось незамеченным. Я с трудом разлепив глаза, увидела склоненное надо мной строгое лицо с нахмуренными бровями, фельдшера Клавдии Васильевны. И где-то за кадром, тревожный голос Митяя.
- Она очнулась, да? Васильевна, она очнулась?!
Грозная фельдшерица громким шепотом на него цыкнула.
- Да, очнулась, очнулась! Не суетись под ногами! Уж, если вызвался сиделкой, так сядь в уголке и не мельтеши! Вон, отвар стоит на плите, налей в кружку.
Через мгновение у моих губ оказалась кружка с отваром, вкусно пахнувшая летними травами. Я сделала несколько судорожных глотков, пролив немного на себя пахучей жидкости. Отодвинув кружку ото рта, проговорила каркающим хриплым голосом:
- Что с Матильдой???
Тут в поле моего зрения появился Митяй и радостно зашептал.
- С Матильдой все хорошо. Ну, и устроила она, скажу я тебе, тарарам!!! – В голосе звучал неподдельный восторг тем самым «тарарамом».
Я приподнялась на локте, опять чуть сморщившись от ноющей боли в боку. Клавдия Васильевна кинулась ко мне.
- Лежи, лежи. Тебе сейчас покой нужен! – И хмуро глянула на Митяя.
Молодой конюх как-то съежился под ее взглядом, и собрался ретироваться. Не тут-то было! Я цепко схватила его за штанину, тем самым пресекая его наметившееся отступление.
- Стоп, стоп, стоп… Пока он мне все не расскажет, ни о каком покое не может быть и речи! – Потом, жалобным голосом, обратилась к суровой фельдшерице. – Клавдия Васильевна, вы же понимаете, что, пока все не узнаю, покоя мне не будет.
С тяжелым вдохом, типа «чего с вами поделаешь», она махнула рукой и чуть отошла в сторону. Митяй расплылся в довольной улыбке и, присел на край лежанки, на которой не так давно, сам «отдыхал» с сотрясением мозга.
- Ну, так вот … - Начал незатейливо он свою речь.
Клавдия Васильевна сидела на стуле рядом и с все возрастающим изумлением слушала рассказ Митяя.
Если опустить все междометия, возгласы и ненормативную лексику получилось следующее.
Михалыч дозвонился до Копылова почти сразу. Он хотел было рвануть за мной, но Володя ему строго настрого наказал дождаться их приезда, сказав при этом, что «ему и одного камикадзе за глаза». Михалыч слово «камикадзе» не понял, но проникся сердитым голосом районного начальства. Прибыла доблестная милицейская гвардия в рекордно короткие сроки. Но, за время ожидания, Михалыч успел съездить к Павлу и наябедничать на меня. Кузнец «клятвой верности» с милицией связан не был. Без лишних слов, он оседлал Воронка и рванул в лес вслед за мной. Когда он подъезжал к Хворобе, то издали увидел зарево, исходящее от горящей пасечной избы тетки Степаниды. Не доезжая до домика, на самом берегу Хворобы под крутым берегом обнаружил перевернутые сани, и жалобно ржавшую Звездочку, которая не могла выбраться на крутой берег. Павел останавливаться не стал, а сразу поскакал дальше к горящей избе. Рядом с пожаром бесновалась Матильда. Морда у нее была в крови. Чуть в отдалении, лежала я. Судя по следам крови, видным на подтаявшем снегу, можно было предположить невероятное. Кобыла «откатила» меня от горящей домушки. Как при этом она сама смогла подойти к горящей избе, оставалось загадкой. Лошади, как любые животные, панически боятся огня. Митяй на этом месте остановился.
- Викторовна, это я тебе авторитетно заявляю, как конюх. Такого просто не может быть!
На что, я просто пожала плечами. А Митяй продолжил, не дождавшись от меня более вразумительного объяснения.
Недалеко от меня лежал Степан. Все вокруг было заляпано кровью. Где чья, разобрать не предоставлялось возможным. Тулуп Степана уже начал потихоньку дымиться, так как он лежал ближе меня к пожарищу. Павел кинулся ко мне. Я была жива, только находилась без сознания. Он отнес меня еще дальше от горящей избы и наскоро осмотрел рану. Пуля прошла навылет и, судя по всему, не задела жизненно важных органов. Его, только, пугало количество крови, которое было вокруг. Несколько раз ему пришлось при этом уворачиваться от яростных нападок Матильды. Она явно была не в себе. И только присутствие Воронка смогло избавить Пашу от увечий. Потом он оттащил Степана в более безопасное место. Тот еще был жив. Павел сразу понял, что верхами ему нас отсюда не вывезти. И он кинулся назад, к месту, где видел перевернутые сани. Спустившись с крутого берега, он увидел, что в нескольких метрах от того места, где были перевернуты сани, зияла достаточно большая дыра проруби. Причем, были заметны следы по ее краям. Как будто, кто-то пытался из нее выбраться, но, судя по всему, безуспешно. Ледяная Хвороба не выпустила жертву из черного омута. Впрочем, Павел не стал тщательно заниматься изучением следов. Не до того было. Он повел Звездочку (которая, к счастью, не переломала ноги, пока кувыркалась с кручи вниз) вдоль берега, пока не нашел более пологого места, где и смог вывести лошадь вместе с санями наверх. Звездочка упиралась, храпела, пыталась встать на дыбы при виде бушующего пламени. И в свете пожара, Павел увидел на ее шее две глубоких рваных раны, след от зубов другой лошади.