Найти в Дзене
Православный

Иисус Навин завоевывает Землю Обетованную

Книга Иисуса Навина не оставляет своему читателю никакого образа того героя, чье имя она носит. Кто такой Иисус? Повествование Книги Исхода 17. 8-16 отвечает на этот вопрос красно­речиво: Моисей молится с простертыми руками, тем временем как Иисус Навин орудует мечом против амаликитян. Военачальник Иисус — только инструмент, при помощи которого Бог исполняет данное Моисею обещание: даровать землю Своему народу. Еврейское имя Иисуса Навина — такое же, как у Иисуса Христа. Древняя христианская тра­диция дивилась этому: у них у обоих имя оказы­вается связано с исполнением обетования. Но Иисус Навин запечатлелся в истории совсем по-иному, нежели Иисус Христос, — благодаря чуду в Гаваоне (Ис Нав 10. 10-15). Мы читаем, что он повелел солнцу: "Стой!" — и оно повиновалось ему "почти целый день". Это был "самый долгий день". Чудо в Га­ваоне напоминает нашим современникам о процес­се Галилея, которого в 1633 г. вынудили отречься от его убеждения, что не солнце вращается вокруг земли, а наоборот

Книга Иисуса Навина не оставляет своему читателю никакого образа того героя, чье имя она носит. Кто такой Иисус? Повествование Книги Исхода 17. 8-16 отвечает на этот вопрос красно­речиво: Моисей молится с простертыми руками, тем временем как Иисус Навин орудует мечом против амаликитян. Военачальник Иисус — только инструмент, при помощи которого Бог исполняет данное Моисею обещание: даровать землю Своему народу.

Еврейское имя Иисуса Навина — такое же, как у Иисуса Христа. Древняя христианская тра­диция дивилась этому: у них у обоих имя оказы­вается связано с исполнением обетования. Но Иисус Навин запечатлелся в истории совсем по-иному, нежели Иисус Христос, — благодаря чуду в Гаваоне (Ис Нав 10. 10-15). Мы читаем, что он повелел солнцу: "Стой!" — и оно повиновалось ему "почти целый день".

Это был "самый долгий день". Чудо в Га­ваоне напоминает нашим современникам о процес­се Галилея, которого в 1633 г. вынудили отречься от его убеждения, что не солнце вращается вокруг земли, а наоборот (это убеждение, соответственно, заставляло отрицать, что библейское повество­вание истинно передает естественное положение вещей). Отсюда многочисленные проявления мрако­бесия и те страдания, которые причинялись во имя Божие, — вплоть до того времени, когда церковные власти отказались от буквального понимания биб­лейского текста.

На самом деле, это чудо является, помимо всего прочего, последним в череде чудес, своего рода прощанием. Чудеса типа тех, которые мы встречаем в первых книгах Библии, далее редеют. Десница Божия делается менее зримой. Можно заметить некоторые изменения.

Как Красное море расступилось при исхо­де из Египта, так и немноговодная река Иордан останавливает свое течение, чтобы народ Израи­лев мог войти в Ханаан. Подлинное различие состоит, прежде всего, в том, что носители ков­чега должны были войти в воду, чтобы течение остановилось. Этот малозаметный знак обращает внимание на то, какое место уделяется человеку в деле Божием. Люди должны были первыми начать действовать. А вот другое изменение: "...И на другой день Пасхи стали есть из произведений земли сей, [...] а манна перестала падать на другой день после того, как они стали есть произведения земли" (Ис Пав 5. 11-12). И этот урок имеет тот же смысл. Следует тут подчеркнуть постоянство смысла в действенности данного знака. Бог делал Себя зримым в этой манне, которая падала с неба в пустыне. Но он невидим в хлебе, который теперь происходит из земли. Тем не менее, мы имеем дело не с чем иным, как с постоянством: хлеб земли и хлеб с неба имеют один и тот же источник. Человек никак не присутствует в этом хлебе с небес. Человек присутствует в хлебе земли. Присутствует двояко. Прежде всего, в силу своего труда: он этот хлеб производит. А во-вторых, в силу своего слова: человек называет хлеб даром Божиим, потому что тот происходит из земли, которую Бог ему даровал, как и обещал (Втор 26).

Человеку надлежит творить историю этого хлеба, который, пусть и не настолько заметно, является не меньшим чудом, чем манна. Манна питала человека вчера, подобно тому как кормят ребенка. Сегодня он кормится хлебом как взрослый, который сам обеспечивает себе пропитание, но утратил бы свою идентичность, если бы не признавал своего отца и свою мать. Он не мог предлагать манну в дар Богу, потому что в ней он, человек, отсутствовал. Хлеб же он может предлагать Богу в дар как свой хлеб. Этот переход от одного ресурса (манны) к другому (хлебу) прошел без какого бы то ни было разрыва: смычка, если это можно так наз­вать, была обеспечена. Оказывается, тот самый день, когда был так изменен режим питания израильтян, — это день первой Пасхи в Земле Обетованной (Ис Нав 5. 10).

Иисус Христос — в пасхальной перспективе — скажет однажды, как свидетельствует 6-я глава Евангелия от Иоанна, что Он Сам есть тот хлеб, который нисходит с небес, хотя и нисходит Он оттуда незримо. "Мы знаем Его отца и мать", — говорят о Нем люди. И, чтобы стало понятно, что из Себя представляет Сам Иисус, хлебы, которые Он раздает толпе, не приходят только с неба, ибо понадобилось, чтобы апостолы потрудились найти пять хлебов.

На другом уровне Божие и человеческое встречаются в истории завоевания Обетованной Земли еще более волнующим образом.

Эта же книга, будоражившая людей Ренес­санса в связи с чудом Иисуса Навина, сегодня дает нам другой камень преткновения. Народ Израилев, уже перешедший Иордан с Иисусом Навином, празднует Пасху. Но Бог не нашел для Своего народа земли, в которой никто бы не обитал. Израильтяне захватывают землю точно так же, как любые другие завоеватели на нашей планете во все времена: посредством войны. В ходе исто­рии судьба побежденных бывала различной в зависимости от культурных и экономических усло­вий: великие империи могли предпринимать пере­селения народов или порабощать их. Если завое­ватель беден и не имеет основ, он поведет себя более дикарским образом: мужчины, женщины, а также дети (иначе кому их кормить?) будут убиты. Поведение Израиля под предводительст­вом Иисуса Навина во многом близко к тому, чего можно было бы ожидать от любой другой народ­ности Земли и что вновь и вновь повторяется вплоть до наших дней.

Почему нужно, чтобы не только завоевание, но также истребление, именуемое "заклятием", делалось по велению Бога? Первая пасхальная ночь поставила этот же вопрос и предоставила повествователю возможность двусмысленного ответа: "Это сделал Бог? Или тот другой, именуе­мый "Губителем"?" На сей раз, в начале завоева­ния, Иисусу Навину является не Сам Бог, но таинст­венный человек, который называет себя "вождем воинства Господня" (Ис Нав 5. 14). Перед тем как мы непосредственно займемся темой насилия в ходе завоевания Ханаана, отметим, что нам дана воз­можность видеть в этом промежуточном сущест­ве, которое не является ни Богом, ни человеком, ту стадию (ей предстоит длиться еще немало времени), на которой смешиваются взгляды Бога и взгляды человека.

Говорить, чтобы остановить солнце, завое­вывать обещанное, убивая по велению Божию, — такова предлагаемая многим поколениям долгая переправа через препятствия в виде слов, кото­рые не изгладятся.

А манна перестала падать на другой день после того, как они стали есть произведения земли. Ис Нав 5. 12

Любви и Мира, братья и сестры!

Храни Вас Господь!

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы увидеть больше!