Эта история случилась уже месяц назад, Джерри оказался там и все завертелось в моей жизни — я до сих пор живу ее осознанием. Потому что она не просто поменяла его, она поменяла меня.
Я плохо зарабатывал, но хотел учиться.
Моя учеба требовала денег, без денег моя самооценка страдала и я нашел выход.
Я ездил ночами в такси. И мне было так тяжело, потому что такси для меня – неприбыльная и довольно сложная профессия, которую пришлось освоить на время, пока денег не хватало.
Я точно знал чего хочу.
Я хотел писать исследование и консультировать людей.
Но прямо сейчас у меня закончились все деньги, так как приходилось и за квартиру платить, и содержать семью и учиться.
И я днем работал, вечерами писал, исследовал, читал книги по психологии.
А ночами гонял в такси.
Это случилось в одну из ночей буднего дня.
Прилетел заказ. Довольно странный.
В каждом заказе всегда есть возможность сделать небольшую приписку, текст.
«1 км в поле от улицы Южной.
Не спрашивайте как я там оказался. Плачу двойной тариф.»
Люблю двойные тарифы, это означает, что я могу заработать быстрее свою дневную норму и выспаться.
Я подъехал.
Важно сказать, что все люди, которые садятся в машину имеют две особенности.
Голос и запах.
Так как я вожу ночью, то часто даже не вижу, что за человек, я просто его не вижу. Но эти 2 особенности дают общее понимание о человеке.
Бывают прекрасные обладатели низкого бархатного голоса. Но бывают и писклявые мальчишки.
И запах. Всегда ощущаются дорогие духи и дешевые. Я бы никогда не сказал, как сильно ощущается запах духов, если бы не возил каждую ночь по три-пять поездок.
Когда пассажир сел, я посмотрел на него, чтоб задать свой стандартный вопрос, который многих располагает: «Вы не против музыки в машине».
Я посмотрел и обомлел. Это был Джерри.
Друг со школы. Вообще он Леха, но как-то обмолвился, что любил в детстве Тома и Джерри, так мы и прозвали его Джерри.
Он меня не узнал вначале.
Кивнул головой и ушел в телефон.
– Джерри, неужели ты?
Он выглядел ужасно.
Старые поношенные штаны
Грязная куртка.
Он посмотрел на меня и рассмеялся.
Но это был странный смех. Испуганный.
— Антоха, а ты...
Он даже не до конца сформулировал свой вопрос. Сглотнул воздух и продолжил.
– Что ты тут делаешь?
Эта встреча точно была неожиданной для всех. Я ведь для него – менеджер среднего звена.
– Да так. Просто подрабатываю.
Он хмыкнул и ничего не сказал. Но я-то знал его отношение, что лучше работать мозгами и всё такое.
Вообще, наверное, это и было причиной нашего разрыва. Мы неплохо общались когда-то в университете, но потом понемногу наши пути разошлись.
И не сказать, что мы были настроены друг против друга. Наоборот
Я искренне рад был его видеть.
Но вот последние годы мы перестали общаться близко.
— А ты чего тут и в таком виде?
Он посмотрел на меня.
– Поехали ко мне. Я всё тебе расскажу.
Я кивнул и включил счетчик в программе.
Мы ехали молча. Я понимал, что вопросов много, но лучше подождать.
Но одного я не понимал – с одной стороны, Джерри был лучшим в университете, самым талантливым и умным, человеком, который умел и вести за собой в футболе, и в КВН играл, и на парах отвечал очень точно и талантливо.
И когда мы закончили учебу, то помню, что он основал небольшой театр, продавал билеты и говорил, чтоб просто навык не терять.
Но основным делом всегда было отцовское дело – медицинская клиника.
И с другой стороны этот поношенный вид и явное желание скрыть свое участие.
Мы приехали в один из моих любимых районов. Возле речного вокзала. Трамваи уже не ходили, только ночные фонари горели вдоль трамвайных путей и это всегда создавало особый уют и атмосферу покоя в этой части города.
Вошли в пятиэтажку и поднялись на пятый этаж.
Старая советская входная дверь.
Старый линолеум на полу. Прошли на кухню.
Черствый хлеб. Открытая банка со шпротами. Зеленый лук.
Тупой нож на деревянной досточке. И рядом бутылка дорогого портвейна. На тикающих часах над столом час ночи.
А за окном огни ночного города
— Садись. Я снимаю эту квартиру.
— Ты что развелся?
— Нет
– Что вообще происходит?
– В бизнесе, в семье — все нормально. Обычно.
— тогда почему ты в таком виде?
–– Антоха, мы с тобой долго не общались, но когда я сел в машину, то понял, что ты и твоё мышление психолога мне и поможет сейчас.
Я расскажу тебе, что произошло, а потом попрошу просто дать мне честный взгляд со стороны. Идёт?
– Договорились.
Он встал, хрустнул костяшками пальцев и подошел к окну.
Пауза затянулась где-то на минуту.
– Понимаешь... Я потерял смысл. Все стало предсказуемо и скучно.
Я помогал строить клинику отцу, потом стал руководить ей.
Сейчас отца нет. Вот уже два года.
Но это не было моим желанием. Это желание отца – создать клинику и сделать её лучшей в городе.
И знаешь, мы не лучшие в городе.
Мы просто хороши.
Но ты же знаешь меня. Я не могу быть просто одним из. Я не могу быть средним, мне важно стать лучшим.
И эта клиника стала для меня тюрьмой. Я просто терпеть не могу мою работу.
Что я там делаю?
Сейчас я езжу раз в неделю и играю в подпольном театре. И для этого одеваюсь попроще.
Этот театр – просто группа идейных ребят, которые кайфуют от актерского мастерства. Но чтоб попадать сюда, мне нужно такими ухищрениями собираться, одеваться, прятаться.
Никто не знает об этом.
И обратно я еду на такси. Последние полгода мне удавалось выходить незамеченным и вот ты, первое знакомое лицо.
И ты, кстати, пожалуйста, молчи.
Но меня мучает не это.
А то, что я сейчас перестал душу вкладывать в клинику. И дело отца стоит.
Даже скорее, стагнирует.
Я ощущаю такое давящее чувство вот здесь, в груди.
И не знаю, что с этим сделать.
(Продолжение следует)