-Как я ему правой рукой в челюсть, а потом ногой…
-Хватит уже заливать, Генка. На комбинате у себя будешь хвастаться. Когда он нас всех расшвырял, ты с пола так и не поднялся.
-Да я бы непременно поднялся, и накостылял бы этому верзиле как следует, если бы этот наш медведь мне два раза на спину не наступил. Лопатка до сих пор болит. Вот, смотрите, на куртке даже отпечатки его ботинка остались.
Кривошеенко показал кулак смеющемуся Доронину.
Страсти от пережитого скандала понемногу утихали. Адреналин, полученный в результате схватки, постепенно рассасывался по организму.
-Ну тут и Ольха моя тоже отличилась. Молодец, собачка, хозяина защищала. У кого брюки порваны?
Поглаживая голову овчарки, спросил Валера Булкин.
-У меня немного. Ерунда, потом зашью. А то наш Михалыч на складе ещё с меня стоимость этих старых штанов в пятикратном размере сдерет.
Отозвалась Галя Седых, рассматривая разрывы внизу своих лыжных брюк.
-Ну слава богу, всё в порядке. Все поучаствовали, и все целы. Всё обошлось. Хотя, ребята, надо было всё таки попробовать решить дело мирным путем. Ну или потерпеть немного.
Золотняков неодобрительно, поучающим тоном, пытался подвести итог происшествию.
-Ведь хорошо ещё, что милиция вовремя появилась. И знала, кто такой этот Митроха. А то бы ещё неизвестно, чем бы дело закончилось. Могли бы и меня вместе с ним забрать. А что. Выпивал? Выпивал. Ну и пошли, а там уж "разберёмся".
Дубина встала со своей лавки и хотела было уже выйти из купе, заявить им всем, "это же я, я милиционеров позвала", но следующая услышанная фраза Холмогоровой заставила её сесть обратно.
-Нет, не все поучаствовали. Дубина, вон, как ушла в то купе, удалилась, как монашка в свою келью, так там и просидела. Струсила, ничего не попишешь. Как и в тот раз, помните? Летом прошлого года.
-Это когда в вашем лагере на Саянах паренёк в походе погиб, из Университета? Как его, сейчас вспомню. Павел, кажется?
Спросил Родик Слобода.
-Да, он самый. Ты тоже об этом слышал…?
--------
Горький комок подступил к горлу Дубиной. Слезы навернулись на глаза. Ей захотелось закричать.
"Что? Что вы все знаете? Что вы все слышали? Ведь из вас там никого не было. Что же вы все раскудахтались, как квочки?"
Воспоминания нахлынули волной.
-Девушка, можно пригласить вас на вальс?
Смешно!!! Тоже мне, бальный зал. Старый патефон с заезженными пластинками, лесная поляна с утрамбованной травой, большой вечерний костёр среди разбитых палаток. Летний туристический лагерь в предгорьях Саян, одним словом.
И он, Павел. Паша.
Невзрачный застенчивый паренёк одного с ней возраста и роста. Ну куда ему против высокого, красивого, смелого, сильного и общительного Юрочки Доронина? Все девчонки в лагере с ума по нему сходили. В женских палатках перед отбоем только и шептались, как он то медведя прогнал, то кому-то из парней за неудачную "шутку" подзатыльников надавал.
А эта стерва "Зоечка" вцепилась в него, как клещ. Конечно, ей же всё самое лучшее подавай!!!
Захотела вот она танцы устроить, и начальство сразу же где-то патефон раздобыло. Всё для нашей "активистки и красавицы Зоечки". А пластинок то, раз-два, и обчелся.
Но пошла, пошла всё же танцевать. Ведь Юрочка её не приглосит, такую "рыжую уродину". Он только с этой "гадюкой" танцует.
"Рио Рита, Рио Рита…"
Хрипит патефон. Ноги в ботинках заплетаются в траве. Паша робко ведет её, хорошо ещё, что на ноги не наступает.
А потом уже пошла с ним и к бурной горной речке. Сели на поваленное бревно. Паша показывал рукой на звезды, что то тихо говорил. Запинаясь от смущения, читал какие-то стихи. Вроде говорил, что свои. Ей было не интересно. Но сказать ему об этом почему-то постеснялась.
А потом этот злосчастный поход.
"Лена, давай я твой рюкзак понесу?"
Ну зачем он, при всех то?
"Надорвешься, я сама как нибудь.."
А девчонки смеются над ней.
"Отхватила Ленка себе кавалера. Метр с кепкой в прыжке."
--------
Дятлин потянулся к третьей полке, достал оттуда спрятанную бутылку. Потряс ей в воздухе.
-Пацаны, нам надо срочно убить немного нервных клеток. Вон, и медицина тоже рекомендует. А? Юлик? (Тот кивнул в знак согласия) Ну что, кто за?
Золотняков встал, неловко потянулся за своей курткой и рюкзаком.
-Нет, ребята, я против. Мне уже хватит и того стакана. Вы уж тут как нибудь без меня. Пойду-ка я подремлю.
-Понятно, этому столику больше не наливать.
Схохмил Коля. Золотняков улыбнулся ему в ответ, прошел в "келью" Дубиной, испросил "у дамы прощения", кинул рюкзак на свободную полку, лег, завернулся в куртку и моментально уснул.
-Тем более, что и повод есть. Ведь сегодня же праздник, как никак.
-Какой ещё повод? Какой ещё праздник?
Родик взял в руки мандолину, кашлянул, и торжественно запел студенческий гимн.
-Gaudeāmus igĭtur,
Juvĕnes dum sumus!
-Точно!!! Сегодня же наш праздник!!!
-Так его уже давно запретили. Ещё при царе. И день студента сейчас седьмого февраля.
-Седьмого февраля День молодежи, а не студента.
Спор разгорелся. Кто-то доказывал, что вечное запретить нельзя, кто-то говорил, что этот праздник никто не запрещал, просто о нем забыли.
-А я вот читал, что при царе студенты в этот день могли вытворять, что угодно. И городовые не только их в кутузку не сажали, а с почетом провожали до дома. Вот времена то были.
Рассказывал Синицкий. Колыванов тоже встрял.
-Мы с Лехой Бойковым в Москве как-то раз отметили этот праздник. Там его отмечают, как день основания МГУ. Выпили, ну и пошли на Москву-реку в проруби купаться. Вот там нас, прямо на льду, дружинники и "приняли". Проводили до отделения. А потом, в отделе кадров, "в продлении лимита отказано". Пришлось возвращаться в родные пенаты.
Дятлин оборвал этот спор.
-Ну всё. Хватит уже спорить. Давайте, пацаны, доставайте кружки. Сейчас по пять капель выпьем, да и будем готовиться к высадке. Скоро уже приедем.
-А чего это только парни будут "по пять капель"? А мы чего же, девчата? Мы тоже хотим.
Завозмущалась Холмогорова. Другие девушки её с энтузиазмом поддержали.
-У нас, между прочим, равноправие. И мы тоже имеем право на убийство своих нервных клеток. И мы тоже как-никак принимали участие в скандале.
Кривошеенко посмотрел на Галю.
-Поняли, пацаны? У нас равноправие, оказывается. Теперь на свидание цветы нам будут девушки приносить. А мы будем на него долго собираться, и по два часа дома зеркалу рожи корчить. И билеты в кино пусть теперь они сами покупают, и кафе-мороженое тоже пусть нам оплачивают.
Никто из спорщиков не заметил, как Дубина тихо выскользнула из вагона.
-А немцы, например, говорят про женщин, "Kinder, Küche, Kirche", что означает "Дети, Кухня, Церковь". Вот ваш женский удел.
Сказал Слобода. И вызвал этими словами у девушек просто бурю возмущения.
Спор о равноправии разгорелся нешуточный. Но его внезапно остановил властный голос, раздавшийся в проходе.
-Я так понимаю, граждане преступники, что спор у вас идёт из-за дележа награбленного?
Милиционер рукой указал на бутылку, стоящую на столике.
Дятлин от неожиданности даже начал заикаться.
-Да нет, товарищ.. гражданин..мм..сержант. Мы вот тут..нашли..эту бутылочку..на полу валялась..видимо закатилась как-то, туда. Вниз.
-Верю, верю, что нашли. Что сама закатилась. Ну так давайте её сюда. Выручу вас, уж отнесу её в бюро находок. Может, и хозяин этого имущества когда нибудь найдётся.
Он с улыбкой принял протянутую бутылку, засунул её в карман шинели, козырнул и направился к выходу. Проходя мимо стоящей в проходе Дубиной, он сказал.
-Благодарю за сигнал, гражданка.
На лице Дубиной играла торжествующая улыбка. Её месть группе за полку удалась.
Но в ответ она получила лишь молчание участников похода, их презрительные, недоуменные, осуждающие взгляды. Только тут она поняла, что в своем стремлении отомстить за шуточки и унижения в свой адрес, она явно сделала что-то не то.
-Ну и дубИна же ты, Лена Дубина!!!
С презрением в голосе сказал Женька Синицкий.
Продолжение следует.
Берегите себя.