Биография. "Логико-философский трактат"
Витгенштейн (Wittgenstein) Людвиг (26.4.1889, Вена – 29.4.1951, Кембридж), австрийский и британский философ, один из родоначальников аналитической философии.
Людвиг Иосиф Иоганн Витгенштейн родился в семье крупного промышленника и известного мецената. Подростком под влиянием сестры он стал читать философскую литературу: А. Шопенгауэра, Августина, Б. Спинозу, С. Киркегора, Г.К. Лихтенберга. После окончания школы стал студентом Высшей технической школы в Шарлоттенбурге под Берлином (1906–08), а в 1908–1911 обучался на техническом факультете Манчестерского университета. В 1911–1913 по совету Г. Фреге слушал в Кембридже лекции Б. Рассела, их отношения учителя и ученика постепенно переросли в дружеские отношения. С началом Первой мировой войны Витгенштейн был вынужден покинуть Великобританию. Вернувшись в Вену, пошел добровольцем в действующую армию, в 1918–1919 был в плену в Италии.
В 1921 вышел в свет завершенный в итальянском плену «Логико-философский трактат» (ЛФТ), в 1922 его английский перевод с предисловием Рассела, принесший ему широкую известность в качестве одного из лидеров философии логического анализа. Считая, что более глубокие проблемы решаются не построением философских систем, а выстраиванием собственной жизни, Витгенштейн отказался от своей доли в огромном отцовском наследстве в пользу семьи и деятелей австрийской культуры и в 1920–1926 работал сельским учителем в Нижней Австрии. В дальнейшем он перепробовал разные занятия, от монастырского садовника до архитектора.
В конце 1920-х гг., снова обратившись к занятиям философией, Витгенштейн вернулся в 1929 в Кембридж, где с 1930 преподавал в Тринити-колледже (профессор в 1939–1947). В 1935 посетил СССР, был в Москве и Ленинграде, общаясь с логиками, математиками и философами. Во время Второй мировой войны в 1941–1943 работал санитаром в госпиталях Лондона и Ньюкасла.
В творческой эволюции Витгенштейна обычно выделяют его раннюю (период «Логико-философского трактата») и позднюю философию, но иногда также и «средний период» (между 1929 и 1944). Во второй период своей философской деятельности он ничего не опубликовал, кроме небольшой статьи «Некоторые заметки о логической форме». Оставшаяся после его смерти рукопись, над которой он работал с 1937 и которая в основном была подготовлена им к печати, была опубликована его учениками под названием «Философские исследования» (ФИ). В дальнейшем его ученики и душеприказчики предприняли большую работу по разбору и изданию его рукописей.
«Логико-философский трактат» (ЛФТ) состоит из коротких утверждений, за которыми закрепилось название афоризмов. Афоризмы пронумерованы. Главные афоризмы сопровождаются пояснительными, многие из которых, в свою очередь, комментируются последующими афоризмами; афоризмы, поясняющие афоризм с номером k, имеют номера k.1, k.2 и т.д. Цель трактата – исследование того, какие высказывания и при каких условиях могут быть ясными.
Мир, факт, объект. Афоризм (1): «Мир есть все то, что имеет место». Его значение уточняется афоризмами (1.1): «Мир есть совокупность фактов, а не предметов» и (1.2) «Мир распадается на факты».
Слова о мире как совокупности фактов, а не вещей, означают, что мир есть то, что описывается предложениями. Чтобы можно было делать ясные высказывания о мире, сам мир, а не только язык, должен удовлетворять определенному условию, а именно: (1.13): «Факты в логическом пространстве образуют мир». Логическое пространство выступает как условие всеобщей структурированности и связности, за счет чего только и возможна связь языковых выражений и описываемых ими фактов.
Атомарные факты описываются как «соединение объектов (вещей, предметов)» (2.01), которые способны комбинироваться с другими объектами, соединяясь с ними в атомарном факте как «звенья в цепи» (2.03) за счет своей специфической логической формы. Возможность вхождения объекта в атомарный факт должна быть заложена в нем; логическая форма такого, например, объекта, как «синий», предопределяет, что он может сочетаться с объектом «небо», образуя атомарный факт «небо синее», но не может соединяться с объектом «звук» или объектом «настроение».
Объекты выступают как простые, далее неразложимые элементы мира, которым в языке соответствуют простые, далее неанализируемые элементы – имена. В ранней философии Витгенштейна имя однозначно соотносится с именуемым им объектом. Витгенштейн не разъясняет, что именно в окружающем нас мире можно отнести к подобным простым объектам. Впоследствии его интерпретаторы утверждали, что простые объекты «Логико-философского трактата» – это «чувственные данные» сенсуализма [см.: Хинтикка, 2013, с. 27–30, 35], однако подобная интерпретация не учитывает того, что простые объекты, в отличие от чувственных данных, имеют априорную логическую форму.
Из сочетаний объектов образуются атомарные факты, а из сочетаний имен – элементарные предложения. Элементарное предложение – это образ атомарного факта, а изображаемый факт – смысл предложения. Такое предложение может изображать факт благодаря тому, что каждому простому элементу предложения соответствует неразложимый элемент реальности – объект, и при этом структура предложения, т.е. то, как соединены простые элементы предложения, изоморфна структуре факта.
Сложные предложения (в которые элементарные предложения входят как их части) не описывают никаких фактов, а являются функциями истинности входящих в них элементарных предложений.
Предложения осмысленные и предложения, лишенные смысла. Любое осмысленное предложение изображает возможный факт. Если данный факт имеет место в действительности, то предложение истинно, если нет – ложно. Понять предложение значит понять, как обстояли бы дела в действительности, если бы предложение было истинно. Так как осмысленные предложения могут говорить только о фактах, действительных или возможных, то высказывания о мире в целом или о том логическом пространстве, которое охватывает и мир, и язык, оказываются лишенными смысла. Поэтому «границы моего языка означают границы моего мира» (5.6).
Любое осмысленное предложение может оказаться как истинным, так и ложным, в зависимости от того, как обстоят дела в реальности. Если же без какого-либо обращения к фактам заранее известно, что предложение обязательно истинно (или ложно), то оно не может быть осмысленным. Однако такие предложения употребляются в науке (логические законы, математические формулы, физические законы), и именно такими предложениями по большей части интересовалась философия. Анализ подобных предложений, идею которого провозгласили Б. Рассел и Дж. Мур, и составляет основное содержание «Логико-философского трактата».
Предложения логики. Витгенштейн вводит понятие «формальной операции» над знаками,которая применяется к исходному знаку, а затем может произвольное число раз применяться к продукту собственного применения, и таким образом порождается «формальный ряд» знаковых конфигураций, все отношения между которыми определяются местом данной конфигурации в формальном ряду. В случае логики речь идет об операции, называемой штрихом Шеффера, через который выражаются все пропозициональные функции. Формальный ряд демонстрирует образование из элементарных предложений все более сложных, так что, видя место данного предложения в соответствующем формальном ряду, мы сразу видим, из каких предложений оно логически следует и какие предложения следуют из него. Особые «логические законы» при этой конструкции не нужны. Таким образом, законы логики ничего не описывают, в них просто фиксируются правила обращения со знаками. Логические законы – это просто частный случай тавтологий, т.е. предложений, истинных при всех значениях входящих в них переменных. Не будучи описанием какого бы то ни было факта, подобные предложения вообще не являются осмысленными.
Математика. Предложения математики считаются достоверными и необходимо истинными, они не могут быть опровергнуты никакими экспериментами. Витгенштейн рассматривает их как операции над знаками, показывая это на примере натуральных чисел, которые образуются операцией прибавления еще одного штриха к исходному штриху. Имена чисел не отсылают к каким-то математическим сущностям, классам классов и т.д. Все, что можно сказать про натуральное число, полностью определяется его местом в формальном ряду, порождающем числа. В таком же духе Витгенштейн говорит о математике вообще: «Предложения математики суть уравнения и, следовательно, псевдопредложения» (6.2), «Математические предложения не выражают никакой мысли» (6.21). Уравнения оказываются псевдопредложениями, поскольку они не являются образами фактов, а показывают лишь равенство выражений.
Естественные науки. Что касается предложений естественных наук, то эмпирические и теоретические предложения получают разную трактовку. С одной стороны, в (4.11) утверждается: «Совокупность всех истинных предложений есть совокупное естествознание (или совокупность всех естественных наук)». Поскольку истинное осмысленное предложение описывает действительно имеющий место факт, то тем самым производство таких предложений становится прерогативой науки. А «совокупное естествознание» мыслится как полный свод описаний всех имеющихся в действительности фактов.
С другой стороны, наука это не конгломерат фактов, а организующие их теории. Теоретические предложения науки в ЛФТ рассматриваются не как осмысленные предложения, а как способы унифицированных описаний большого количества фактов. «Ньютонова механика, например, приводит описание универсума к унифицированной форме» (6.341). «Все предложения, такие, как закон причинности, закон непрерывности в природе, закон наименьшего сопротивления и т.д. и т.п., все они являются априорными интуициями возможных форм научных предложений» (6.34).
В вопросе о соотношении таких «принципов унифицированных описаний» с действительностью Витгенштейн придерживается позиции конвенционализма. Тот факт, что действительность описывается ньютоновой механикой, еще ничего не говорит о действительности, однако то, насколько успешно или полно удается описать действительность с помощью ньютоновой механики, уже говорит что-то о ней. О действительности что-то говорит и то, что она проще описывается с помощью одной теории, нежели другой.
Философия. Не считая бессмысленными сами философские проблемы, например проблему солипсизма, соотношения Я и мира, смысла жизни, Витгенштейн, однако, был убежден в том, что чем важнее проблема человеческого существования, тем менее осмысленным становится теоретизирование по ее поводу. «Большинство вопросов и предложений, написанных о философских проблемах, не ложны, а бессмысленны. На вопросы такого рода вообще нельзя ответить, можно только показать их бессмысленность» (4.003). Осознав это, философия должна перестать строить собственные теории и стать деятельностью по прояснению мыслей и высказываний. Образцом подобной деятельности является проведенный в «Логико-философском трактате» анализ предложений, принадлежащих различным сферам современной культуры – логики, математики, естественной науки и самой философии.
Метафизический субъект и границы языка и мира. Идея границы языка составляет самую характерную черту «Логико-философского трактата». Разъясняя свою идею границы языка и мира, Витгенштейн сам выходит за границу того, о чем возможны осмысленные высказывания. Он утверждает, что невозможно сформулировать осмысленные предложения о метафизическом субъекте, том самом Я с большой буквы, о котором стремится говорить философия. Такого субъекта по определению нет в мире, иначе он был бы не метафизическим, а эмпирическим, и его исследовали бы те или иные науки. Метафизический субъект присутствует в мире так, как глаз присутствует в своем поле зрения. Он не видит сам себя среди прочих объектов в этом поле, однако его присутствие пронизывает поле зрения и выражается не только в том, что последнее имеет определенные границы, но также и в том, что вещи видятся в нем под определенным углом. Точно так же метафизический субъект «не принадлежит миру, но является границей мира» (5.632), а мир является миром субъекта, а не миром как он есть сам по себе. То, что пытается высказать солипсизм, правильно, однако это не может быть высказано, но само показывает себя в том, что мир есть мой мир.
Граница мира -это его организующий и упорядочивающий принцип: «Логика наполняет мир; границы мира являются также ее границами» (5.61). В то же время границей мира является метафизический субъект (5.632). Таким образом, логика и метафизический субъект имеют общие характеристики: оба трансцендентальны, пронизывают весь мир, не являются ни объектом, ни явлением в мире, но представляют собой его границу. Логика оказывается тем самым гранью метафизического субъекта, который в конечном счете является априорным логическим каркасом языка и мира. Однако субъект не тождествен логике, ибо он наделен еще и волей. Воля трансцендентального субъекта не влияет на ход отдельных событий в мире, но определяет собою мир как целое: «Если добрая или злая воля и изменяет мир, то она может изменить только границу мира, а не факты; не то, что может быть выражено в языке. Короче, мир вследствие этого должен стать вообще другим. <…> Мир счастливого человека совершенно другой, чем мир несчастного» (6.43).
Так появляется тема того, что лежит за границей мира. Это ценности и все то, что определяет смысл жизни.
Переживание ценности жизни, мира связано с представлением мира как ограниченного целого и с изумлением по поводу того, что он существует. Такое видение мира Витгенштейн называет мистическим. Оно решает для человека проблему смысла жизни, но передать его словами нельзя. «Решение загадки жизни в пространстве и времени лежит вне пространства и времени» (6.4312). То, что составляет цель и назначение человека, благо и этическое не могут быть описаны осмысленными выражениями (этому посвящена также небольшая «Лекция об этике», прочитанная Витгенштейном в 1929). В письме Л. фон Фикеру Витгенштейн так объяснял главную идею «Логико-философского трактата»: «Основное содержание книги – этическое. <…> Моя книга состоит из двух частей: одна – это то, что содержится в книге, плюс другая, которую я не написал… Мне в книге почти все удалось поставить на свои места, просто храня молчание об этом» [Монк, 2018, с. 191–192]. Таким образом, все то, о чем философия пыталась рассуждать, предельно важно, но оно невыразимо осмысленными описательными предложениями. «То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать» (ЛФТ. Предисловие, а также тезис (7)).
Автор: Сокулер Зинаида Александровна
Подробнее о трудах Витгенштейна читайте на сайте Электронной философской энциклопедии.