...Была, была какая то еще фантастическая религиозная надежда, что вот, снова воссияет Вифлеемская звезда в небе, офицеры и солдаты обнимутся, поймут все, исповедуются, поплачут, уткнувшись в грудь друг друга, и начнут делать все действительно по уму.
По уму - это значит сидеть тихо в окопах, обустраивать быт, попивать между прочим водочку, мням-мням с сальцем (смертельный для России Сухой закон отменен), да постреливать иногда в австрийца-немца, будь то те сдуру пойдут в атаку. А самим туда значится, не ходить. Не такие уж Англия и Франция России хорошие друзья, чтобы за них нам умирать. Слать письма и интересные посылки родным. За каждого погибшего - из царских запасов, его семье - сто золотых рублей, почет и памятный знак. Не обеднеют Ники с фрау Аликс. Все же лучше, чем ничего. Затем прочный мир - и дележ многих излишков помещичьей земли. Отмена всех титулов и сословий. Офицерские звания как нечего делать отличившимся солдатам. Так, чтобы все благополучно перемешалось.
Но, друзья, не было у нас такого. Дворяне упорно продолжали твердить, что они - люди особенные, издавна свыше избранные. Группа крови у них - голубая, инопланетная. Мужики же - видели в каждом хоть чуть не похожем на них человеке - мироеда и потомка рабовладельцев.
И вот, в довершение всего этого Генштаб РИ постановляет, что следует из Польши в глубь России эвакуировать 100 000 душ мужского пола - евреев. Которые не особенно то надо сказать этому радуются. Ах, лучше бы уж право, их все же мобилизовали немцы. Которым после того выходки Розы Люксембург и Карла Либкнехта во время Ноябрьской революции в Германии (1918) показались бы детской забавой.
Итак, рассерженные, словно пчелы из разоренного улья ребята польских местечек попадают в Центральную Россию. Тут же они рассасываются по крупным городам, в поисках приключений и вещественного обеспечения вливаются в ряды РКП(б). Все просто. Ряды будущей коммунистической партии, словно бы по волшебству пополняются с 25 000 до более чем 200 000 членов.
...Империя все еще отбивает атаки врагов. В ходу десятки тяжелых бомбардировщиков "Илья Муромец", усовершенствованные артиллерийские системы, собственные и импортные бронемашины. Но флот - всегда слабейшее звено России, уже насквозь пропитан духом, как говорится на современной "зоне" - полного отрицания. Эта вполне организованная сила считает себя умнее и местечковых ребят, и эсеров, и всех командующих РИ вместе взятых.
Лев Давидович Бронштейн (Троцкий) оседлывает данную, действительно серьезную силу как верный друг. Рабочим же он вещает, что вот, пора, пора уже сократить рабочий день до 4 часов, а заработную плату при этом поднять вдвое.
Все... будет... хорошо (не Русское радио).
Продолжение следует