Чукотка примкнула к славной когорте регионов Фирмы совсем недавно, и командировка новое предприятие сулила новые, но как потом выяснилось, хорошо забытые старые, ощущения.
На трап самолета я вошел со стойкой уверенностью в том, что лично я – крупный, сильный мужчина в расцвете лет, по крайней мере, именно так я всегда себя позиционирую в культурной столице. Здесь же, в окружении огромных, коряжистых вахтовиков, по первому впечатлению, только что выпущенных из зоны по УДО, я неожиданно ощутил себя вполне некрупным кадром.
Страшусь: не звезданули ли по морде…
Вахтовики для начала крепко жахнули и с раскрасневшимися рожами, видимо, за неимением других развлечений, принялись шарахаться по салону, со странным интересом победившего пролетариата поглядывая на мирное население воздушного судна. Они ходили как зомби, выставив канатноузловатые натруженные руки, и глядя на них, отчетливо представлялось, как эти компадре вот этими самыми руками вполне могли бы задушить небольшого волка.
Пока я на свободе – не опасен.
А главного из братвы по ходу заинтересовали представители элиты в самолете, которые, по его мнению, трусливо прятались за шторкой бизнес-класса и даром пили коньяк. Борзый вожак двинул за шторку восстановить классовую справедливость в отдельно взятом судне. Что происходило там, мне потом рассказал мой шеф, как представитель элиты, в процессе инцидента пожелавший остаться неузнанным.
Ввалившись в бизнес-класс, вахтовик неожиданно обнаружил свободное кресло (хозяин кресла, солидный представитель, отлучился к экипажу с целью совместного распития спиртных напитков), уселся в него, взял чужой айфон и попытался напялить, опять же чужие, наушники. Наушники как-то плохо умещались на квадратной голове гоблина, и в злобе за весь оскорбленный пролетариат, представитель эконом-класса изорвал буржуйский аксессуар в клочья. Затем в порыве классовой непримиримости взялся за айфон – бросил на пол, растоптал ногами и, удовлетворенный, вернулся к своим.
Хозяин кресла и айфона, хорошо проведя время в общении и экипажем, по возвращению обнаружил буквально разоренное элитное гнездо. В ужасе он невольно процитировал известный персонаж из «Нашей Раши»: «А хто это сделал?» и вызвал стюардессу.
Ведь я просил, чтоб не было улик...
Та, выпучив глаза, эхом повторила: «А хто это сделал?» Сидевший рядом Шеф в процессе разборок как-то почувствовал себя неважно и на всякий случай, притворился спящим. Потом он признался, что никогда еще не ощущал себя в бизнес-классе так некомфортно. По стечению обстоятельств владелец уничтоженных гаджетов оказался самым крутым в этом самолете (это включая командира корабля), поэтому уже через минуту ему притащили нашкодившего вахтовика. Классовый борец встал по стойке смирно, обстремался, тут же протрезвел и все признал. Придя, наконец, в себя от изумления, пострадавший олигарх крошил несчастного хулигана по полной: «Я тебя порву, ты все у меня компенсируешь!!» Гоблин стоял навытяжку и послушно кивал головой: «Да, да, порвете. Да, да, компенсирую...» А в голове у него наверняка проносились суммы, цифры и пульсировало осознание того, что ближайшая трудовая вахта будет вся, без остатка, отдана бессмысленной борьбе за свободу пролетариата.
Нужно отметить, что я, будучи в эконом классе непосредственно с народом, чувствовал себя вполне уютно. Главный вахтовик с разборок вернулся грустный, и остальные, глядя на него, поутихли. Садились весело: возле самой земли самолет лихорадочно затрясся, оказалось, что экипаж долго целился и промахивался, в итоге мы, играя и подпрыгивая, все-таки рухнули на посадочную полосу. Но рухнули ближе к ее концу, поэтому на скорости проскочили нужный поворот к аэропорту. Так как другой дороги не было, мы развернулись и рванули к цели, но на радостях снова проскочили вожделенную развилку. Снова развернулись и, наконец, ура, вписались! И по местной связи смеющийся голос абсолютно пьяного командира экипажа доложил народу. что полет окончен. «Надеюсь, вам понравилась авиакомпания Я…» - сказал командир судна и громко икнул.
Улучшится погода – нам же хуже.
На выходе сказался классовый шовинизм: с нас, рядовых граждан пограничники потребовали командировочные удостоверения. Опытные народ, включая меня, заправскими фокусниками из разных мест подоставали документы, все, кроме проектного представителя из головной Компании (далее ГИПа). Он, непуганый жизнью, положил удостоверение в багаж, пытался на словах пересказать его содержание пограничникам, но у него все равно отняли паспорт. Бизнес-класс же вышел без досмотра, погранцы резко сменили тон, здоровались, целовали и кланялись. Шеф тоже проскочил с поцелуями со свитой олигарха.
На площади аэропорта нас уже встречали командой «По машинам!»,
культурные представители тут же оживились и попытались подсуетиться в сторону джипов, логично игнорируя вахтовку. Они как тараканы полезли в щели открытых дверей, но я приметил, как работник Торгового Дома рванул в вахтовку, последовал за ним Оказалось, что чай, бутерброды и вся еда находилась именно здесь, в некомфортных условиях. Неудачник ГИП, отвоевав, наконец, у пограничников свой паспорт, затащил багаж и возбужденно веселился, то появлялся, то исчезал с поля зрения, но конкретно не позиционировался. Поэтому, когда наш водитель заглянул и поинтересовался: «Все?», кто-то кивнул и мы поехали в сторону предприятия, где-то два часа пути.
Как потом выяснилось, вдумчивый ГИП выяснил, что, если подняться на второй этаж аэропорта и усиленно подпрыгивать, то можно поймать сотовую связь. Никого не предупредив, он свалил, и, видимо, увлекся прыжками, потому что, когда вернулся, наших машин на площади уже, как говорится, не стояло.
О, как тут страшно без американцев!
Растерявшись, и еще не прочувствовав до конца комизм ситуации, ГМП начал метаться и влезать в оставшиеся машины, так-то к чужим людям. Страх остаться в одиночестве в 15 км от чукотского города Певек без связи, багажа и теплой одежды заставил его отбросить питерскую интеллигентность и намертво вцепиться в дверцу ближайшей машины. По счастливой случайности, в машине оказалась бухгалтер с нашего предприятия, она взяла опеку, связалась с диспетчером и сообщила, что забыт член комиссии. Она так-то не знала, что ГИП – не простой член, а главный инженер проекта предприятия. Что касается нас, пропажу никто не обнаружил, мы весело прибыли на место, где нас встретил Гендиректор предприятия и, злобно сверкая глазами, сообщил о промахе. Вообще на таких, изолированных, скудных на события, предприятиях сам приезд комиссии из Питера – уже огромное событие, наш же приезд привел рядовых граждан вахтового поселка в полный восторг. Еще три дня патриоты группами приходили к нам и сквозь слезы и смех риторически спрашивали, правда ли мы Человека (именно с большой буквы) потеряли. Видимо, на севере это какое-то особой ужасное деяние.
Кстати, злоключения ГИПа на этом не закончились. Бухгалтерша, пока суть да дело, повезла его в славный город П.. к, завела в кафе с целью покормить. естественно, что все деньги загрустившего главного инженера благополучно отбыли в багаже. Опытная бухгалтер приняла единственно правильное решение оплатить их совместный обед, но обнаружила, что ее кошелек пропал из кармана пальто. Лично ГИПа это происшествие повергло в еще больший шок, он понял, что Это заразно. Но северянку бухгалтера такой мелочью, как украденный кошелек не прошибешь, она быстро выяснила, что возле ее пальто вертелись местные пацаны, значит они и скоммуниздили наличность. Получив наводку, мисс Марпл и вконец потерявшийся инженер рванули в единственный компьютерный клуб, где и накрыли воришек.
Мадам, да вы сама как группировка..
Кексы стояли насмерть и по пунктам УК не сознавались, поэтому бухгалтер потребовала от ГИПа произвести так-то незаконный обыск мелких братков. Скорее всего от наплыва непривычной информации, ГИП послушно обыскал пацанчиков и передал бухгалтерше изъятые деньги. Как он потом узнал, сумма на тысячу рублей превышала похищенное, но экономически активная потерпевшая оставила деньги себе в качестве моральной компенсации. Малолетних гопников сдали полиции, наивные пацаны, рассчитывая завести следствие в тупик, отказались назвать свои имена. Что полицейских только развеселило: «У нас, в всего 3000 жителей и только одна школа..» Ошарашенный ГИП всю оставшуюся часть командировки вел себя очень тихо и от коллектива не отрывался.
Не зря боюсь я встреч выпускников.