Ранее: Как Антон комплимент девочке сделал и что за этим последовало.
Вроде соберусь писать про то, как в Ташкенте с Володей жилось и что-то особенного ничего припомнить не могу кроме причины моего ухода от него. Не страшная она, но точку в наших отношениях поставила.
Но все же постараюсь вспомнить с начала. Мы поселились у него втроем, я, потом Полина, за нею Антоша. Часто Лана приезжала к нам и оставалась с ночевкой, Сашенька её с няней была на то время. Володя был доволен, дома он не один, еда приготовлена, постирано, прибрано, может днями телевизор смотреть, он же на пенсии, и ничего не делать.
Он вообще не очень разговорчив был, но чувствовал себя умиротворенно, ему нравилось сидеть с нами за столом, мы шутили, смеялись, рассказывали о том, что было, о своих планах, о доходах и расходах, всё при нём, без всяких секретов.
Я еще только подала документы на пенсию, но работы у меня невпроворот. Отдыхать некогда. Хорошо, что готовку и уборку дети взяли на себя Мне же не только кроить и шить надо, но и раздать по торговым точкам и закупки необходимого материала по базарам сделать. Девочки вечерами после занятий на курсах гладят сшитое и зачищают его, доводя до товарного вида. Времени на создание новых видов изделий почти не остается, у меня много заказов именно на сумочки под сувениры, баклажки и кисеты.
Иногда бывают нестандартные заказы, вроде пошива рюкзачков из бязи для детей в пионерский лагерь, за которые я берусь с удовольствием. От этого заказа остались приятные воспоминания, может потому что делала его для детей, а когда была партия готова, то посмотрела и подумала, что там чего-то не хватает и тогда для настроения детям от себя добавила на эти рюкзачки веселых бабочек. Заказчики не ожидали этого сюрприза и, обнаружив его, позвонили и поблагодарили.
Ещё большим спросом у меня пользовались косметички, которые мы баклажками звали из национальных тканей, а сшитые из тафты называли фонариками. Вроде одинаковые изделия, а называли мы их по-разному. Когда я впервые их разработала и сшила, они ещё не были такими красивыми, выглядели немного не доработанными и первыми их приняли в магазине «Усто».
Тут случилась выставка в Германии, куда пригласили участвовать Объединение «Усто» и его представитель на своё усмотрение взял семнадцать моих баклажек, потом говорил мне, что очень сожалел, что не забрал все и не заказал еще, их раскупили сразу же. Это сподвигло меня на пошив ещё не одной партии таких косметичек.
Так я обеспечила косметичками все торговые точки, с которыми я работала, спрос на них был большой, особенно когда приезжали туристические группы из Китая или Кореи, они всё сметали. Французам наравне с косметичками нравились кисеты. Полина пока училась с Антошей на курсах не вышивала, производственная машинка, которую Таня вернула нам, стояла дома пока без дела, да и ниток еще не было, их надо было закупить.
На машинную вышивку требовались шелковые нитки на больших катушках и далеко не одного цвета, а один цвет должен быть еще и в разных тональностях, иначе не добиться нужного результата. Нитки я закупала сразу по тридцать-сорок катушек зараз и отвозила домой, накапливая для будущих работ.
Продавцы говорили о новой дате поступления ниток и к тому времени я приходила к ним с деньгами или без, выбирала нужное мне, а рассчитывалась по мере возможности. Меня никогда не торопили, да и телефона моего даже не знали. Может и стала бы Полина что-то вышивать тогда, но мы не хотели перебивать Танин бизнес. Нам было на чём зарабатывать.
Однажды в Ташкенте была выставка, на которую пригласили и нас, но я не хотела в ней участвовать и попросила Онегу поучаствовать на ней вместо меня, она сначала боялась, но справилась там на отлично и экспозицию сама хорошо оформила, могла рассказать что-то о каждом экспонате, самой ей понравилось, довольная осталась.
Володя по необходимости возил нас то на базар, то в Чирчик, а после выставки решили сразу Онегу домой с изделиями отвезти. Дело к вечеру, то да сё, уже темнеть стало. Я ещё спросила Володю, что может с утра отвезём всё в Чирчик, а он говорит, что лучше не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
И вот мы едем в Чирчик, я на переднем сиденье с Володей, на заднем сиденье Онега, Полина и Антоша. На руках у них сумки с изделиями, багажник тоже полный, у меня между ногами сумка стоит, да на руках что-то. Темнеет у нас быстро, Володя фонари включает, но вижу что-то не то с ним, всё старается выехать влево на встречную полосу, я стараюсь вернуть его в свой ряд.
Где-то не уследила и вот несётся нам в лоб другая легковая машина, столкновение кажется неминуемым, я понимаю, что уже ничего не сделать, бесполезно что-то кричать и говорить Володе, он будет переспрашивать или дернет не за то, что надо, такое уже было, но тогда обошлось.
Мысленно прощаюсь с девочками, но в последний момент встречная машина с диким рёвом проносится мимо почти впритирку к нам, а Володя говорит, что водитель сумасшедший, только я ему говорю, что это он сумасшедший, который идёт по встречной полосе и еще не хочет уступать дорогу встречному автомобилю, несмотря на то, что за ним дети. Непонятно перед кем он здесь геройствует. До самого дома молчу, никаких сил нет от пережитого.
В Ташкент вернулись уже без происшествий, он заночевать у нас отказался, мол что с машиной будет, если у подъезда оставим. Тогда у нас своего гаража не было, но и машины никто не трогал, в то время были изданы очень строгие законы в отношении угона и порчи чужого автотранспорта. С тех пор вечерами вообще никуда с ним не выезжали.
Как-то незаметно его «Москвич» стал пожирать всю его пенсию на ремонт, то запчасти покупать, то мастерам оплачивать, человек при деле оказался вдруг. С утра уходит искать запчасти для автомобиля, затем возится в гараже, после везёт к мастерам, оставляет там и ходит туда ежедневно.
После ремонта автомашина работает неделю, другую и опять что-то там ломается. Я ему говорю, что мастера видят, что он не специалист, да старый вот и вынуждают его продать его машину на запчасти. Может вообще её продать, пока спрос есть, но он этого не хочет. Чем, мол, будет еще заниматься?
Ему сообщили, что уже всё готово к отъезду семьи его невестки и матери в Россию. Необходимые документы на руках, ждут только, когда материну комнату в бараке продадут, покупатель уже есть, но через недельку-другую только может рассчитаться.
Предлагаю ему побыть эти дни с матерью, это будут их последние дни, больше им не придется свидеться. Мать стара, он тоже не молод, сам в Россию не поедет никогда. Он соглашается с моими доводами и едет, звал и меня, но я отказываюсь.
Когда я в своё время гостила у его матери с ним, то у меня всё допытывались собираюсь ли я жить с ним до конца, я ответила, что жизнь покажет и не от меня одной этот вопрос зависит. Думаю над этим вопросом постоянно. А тут при генеральной уборке, затеянной нами после его отъезда в Ленгер, нахожу тетрадку, где он скрупулезно записывает мои прегрешения с датами записей. За год этих прегрешений накопилось аж шесть.
Когда я прочитала их, то не сразу поверила, что это про меня. Самое тяжелое из всех моих прегрешений было, наверное, то, что я, выйдя из дома, не заправила постель. Во всяком случает из всех шести я на сегодня помню только это. Может потому, что оно сильнее всех задело меня своей несправедливостью и лицемерием.
В первый месяц нашей совместной жизни в один день я проспала, меня ждал заказчик в магазине, он не работник магазина, но там была назначена встреча, я должна была привезти ему Ланины графины, которые она оплела бисером. Их собирались везти в Америку в качестве подарков.
Он еще лежал в постели, когда я собиралась, а собравшись я подняла его, чтобы прибрать постель, но он успокоил меня, что сам заправит, может быть еще и полежит и вот это мне в прегрешения вписано не с другой датой, а именно с этой. Как я была возмущена!
Далее: Как я уходила от Володи и как вернулась в его квартиру.
Из моих: Работа после декретного и обеспечение контроля над дефицитом.
Один пасхальный день.
О соседях на одной площадке со мной.
О чём меня соседка попросила.
О том, как мы отказались быть распространителями Гербалайф.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.