По данным Куртиса Пиблса, последние эвакуации разведчиков-нелегалов с территории СССР имели место летом 1963 г. Аналогичные операции ЦРУ и военной разведки США против Китая продолжались еще год — до середины 1964 г.
До сих пор американская сторона не обнародовала ни единой фамилии участника операций по заброске агентов-нелегалов в СССР. Все конкретные персоналии, упоминаемые в открытых публикациях, имеют своим происхождением российские источники. Объяснение этой странной скромности может быть только одно — заброшенные нелегалы натворили на территории СССР столько преступлений, что в них нельзя признаваться даже спустя более полувека. Это как раз тот случай, когда молчание выглядит красноречивее любых слов…
Впрочем, вернемся к истории «усатых» «нептунов».
По крайней мере еще два самолета P2V-7 «Нептун», оборудованные системой подхвата людей с поверхности земли, были размещены на Тайване, где активно использовались для вывода с территории континентального Китая разведывательных групп гоминьдановцев, нелегально проникавших туда на протяжении многих лет. Там механизм работал так же, как и в отношении СССР, — пилоты и разведчики набирались из китайцев и в случае пленения на помощь американцев им рассчитывать не приходилось. Да это и невозможно было — у американцев на тот момент не имелось дипотношений с коммунистическим Китаем. По информации уже упоминавшегося К. Пиблса, благодаря системе «небесный крюк» за период 1958–1964 гг. с территории континентального Китая было эвакуировано не менее 80 групп разведчиков и диверсантов. За это время американцы потеряли 5 из 7 самолетов, оснащенных этой системой.
Говоря о разведывательных акциях американских спецслужб на территории СССР, нельзя не сказать несколько слов о тех людях, которые являлись непосредственными исполнителями разведывательных поручений. Официальная советская пропаганда изображала в качестве «наймитов мирового капитала» этакий человеческий сброд, сплошь маргиналов и отщепенцев с уголовным прошлым, оставшихся на Западе еще со времен Второй мировой войны. Подобная картина, как и всякая агитка, грешит предвзятостью и имеет мало общего с истиной. На самом деле кадры для нелегальной заброски в СССР черпались из числа членов эмигрантского НТС (Народно-Трудового Союза), организации, которая ставила перед собой задачу прежде всего идеологического противостояния «коммунистической чуме».
Кстати, именно по этой причине многие заброшенные в СССР нелегально агенты помимо чисто шпионского снаряжения несли листовки и книги антисоветского содержания. Сами лидеры НТС утверждали, что за период 1950—1960-х гг. перебросили на территорию Советского Союза более 7 млн листовок антикоммунистического содержания. Цифра, конечно, огромная, верить или не верить в нее — решать читателю самому. Говоря о работе НТС, нельзя не признать, что Союз успешно вел пропагандистскую работу среди граждан СССР, оказавшихся в результате Второй мировой войны на Западе. И многие из числа таковых граждан СССР, именовавшихся на языке международного права «перемещенными лицами», вступали в НТС и отнюдь не стремились возвращаться в сталинские тиски. Несмотря на численный прирост организации в послевоенные годы, ядро НТС все же составляли дети эмигрантов первой волны, которые родились вне Советского Союза и вели борьбу с коммунизмом из идеологических, а вовсе не меркантильных соображений. И борьба эта вовсе не казалась членам НТС заведомо проигрышной и бесполезной.
Будет ошибкой считать, будто после 1945 г. «весь советский народ», как один человек, воспрял духом и ринулся в будни «социалистического строительства» с жаждой новых трудовых свершений. У народа копились усталость, раздражение, чувство безысходности. Даже после окончания войны заводы продолжали работать в «военном режиме», т. е. с сохранением 7-дневной рабочей недели, с требованиями выполнения громадных норм выработки. Победа не принесла тылу ни малейших послаблений. Мало кто знает, что это послужило поводом для многочисленных беспорядков, которые власть преспокойно игнорировала до тех самых пор, пока волнения осенью 1945 г. не начались в Москве, на ЗИЛе. Только тогда «ЦКовские небожители» вспомнили, что «первое в мире государство рабочих и крестьян» когда-то гарантировало этим самым рабочим и крестьянам 5-дневную рабочую неделю и 8-часовой рабочий день. И хотя драконовские меры 1940 г., узаконившие уголовное преследование за нарушения трудовой дисциплины, отменены не были (случилось это только в 1956 г.), все же нормы выработки на многих предприятиях страны были понижены. Кроме того, были восстановлены доплаты за работу в ночное время и праздничные дни, отмененные в период Великой Отечественной войны…
В 1946–1947 гг. страну потряс чудовищный голод, унесший, по разным оценкам, до 1,5 млн жизней, вновь с очевидностью доказавший советскому человеку, что цена его жизни — полушка в базарный день. Именно потому герой Сталинградской битвы, Герой Советского Союза, генерал-полковник В. Н. Гордов не без горечи признавался своему другу генералу Рыбальченко в декабре 1946 г., что хотел бы уехать в Финляндию или Швецию, чтобы работать там лесорубом (за подобные разговорчики его арестовали через месяц и расстреляли в августе 1950 г.). А в декабре 1947 г. «народ-победитель» был щедро награжден грабительской денежной реформой, обесценившей вклады, наличные деньги и отменившей выплаты по облигациям государственных займов, которые на протяжении многих лет выдавались вместо части зарплаты (если быть совсем точным, реформа 1947 г. отложила погашение облигаций на неопределенный срок, так что сталинские займы впоследствии «гасили» Хрущев и Брежнев).
Вновь в судебной практике после победного мая 1945 г. «косяками» пошли дела по обвинениям в нарушении пресловутого «закона о колосках», известного также под названием «Указ семь-восемь», по дате постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г., вводившего его в действие. В июне 1947 г. позорный «закон о колосках» был вроде бы отменен, но вовсе не потому, что людоедский социализм товарища Сталина стал гуманнее, а лишь потому, что на смену одному указу пришел другой, поновее — «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Тысячи женщин и детей в тяжкое послевоенное время отправились в ГУЛАГовские «зоны» только за то, что пытались подбирать на сжатых полях бросовые остатки урожая. Судили, подчеркну, преимущественно женщин и детей, поскольку председатели колхозов, боясь лишиться мужских рук, старались не доносить на взрослых мужчин. «Народ-победитель» из последних сил тянул ярмо «социализма», и это вызывало протест многих активных членов общества. Очередным подарком народу от «любимой партии Ленина-Сталина» явился Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. о высылке в отдаленные районы страны колхозников, не выработавших минимум трудодней. Так что иллюзий питать не следует — протестные настроения в послевоенном СССР существовали и принимали порой очень острые формы.
Вот лишь несколько примеров в подтверждение высказанного тезиса. 27 сентября 1949 г. моряки Балтийского флота Тарасов и Савинов предприняли попытку угона в Швецию торпедного катера из базы флота в Балтийске. Опасаясь преследования, Савинов вывел из строя три соседних торпедных катера, разбив пульты управления и повредив бензопроводку. Беглецы были перехвачены уже в открытом море кораблями охраны водного района. 22-летний Владимир Савинов был образцовым моряком, членом ВКП(б), его поступок был продиктован глубоким и болезненным разочарованием в бессовестной политике государственного руководства. И стоил Владимиру Александровичу Савинову жизни.
Очень ярко проявилось отношение народа к Советской власти в истории разоблачения американского агента Ивана (Янко) Филистовича, нелегально заброшенного на территорию Белоруссии 9 сентября 1951 г. Филистович не особенно маскировался перед друзьями и знакомыми — он рассказывал, что направлен в СССР американской разведкой, что скоро грядет большая война и социализм на этом закончится. Имея при себе большой запас пропагандистских листовок Народно-Трудового Союза, Иван раздавал их всем, с кем общался. Впоследствии по «делу Филистовича» были арестованы 17 человек, обвиненные МГБ в недонесении либо «активном пособничестве». Американский агент несколько раз выезжал в Гродно, Минск и даже Вильнюс, производя разведку военных объектов. Узнав о существовании в районе Молодечно бандгруппы в числе 6 человек под руководством Сергея Микулича, Филистович разыскал ее и возглавил. Бандгруппа состояла из бывших немецких полицейских и сотрудников оккупационной администрации (sic! — обращаем внимание на срок, минувший с окончания Великой Отечественной войны). Филистович вполне здраво предложил группе прекратить грабеж населения в районе и сосредоточиться на пропаганде, мотивируя это тем, что «люди сами будут нам все отдавать, если узнают, что мы здесь по приказу американцев». Эта практика принесла свои плоды — многие местные жители действительно помогали бандгруппе продовольствием и вещами без всякого принуждения. Примечательный момент — среди лиц, осужденных в конце концов за «активное пособничество» Филистовичу и его группе, оказался участник Великой Отечественной войны, награжденный орденом Красной звезды.