Начало.
Деревня –это особое устройство . Как говорится, «государство в государстве». Там свои ни кем не писанные законы. Причём касается это всего. Будь то бельё, развешенное на верёвке, или новые задергушки на окошках , или забор, выкрашенный в какой-нибудь яркий, для настроения цвет. Всё подвергается обсуждению. Ничего не происходит без досмотра жителей деревни. Даже если ты закроешься на десять замков, запрёшь наглухо все ставни, построишь двухметровый забор – правда выплывет наружу, как скользкая рептилия. А уж правда это или кривда выяснится потом. Короче, до всего всем есть дело. Ну, а уж если дело касается любви, так тут не отмоешься ничем. Клеймо так прилепят, что не отлепишь и за всю жизнь. Тут нужны средства другие. Ну хотя бы и магия…
Жила в нашей деревне одна женщина. Звали её Анной. Жила одна с малолетней дочкой. Так случается, если в молодости тебе встречается красивый хвостатый павлин. Да к тому же тунеядец из тунеядцев. Вот и Анне такой попался. Ну как в деревне такое может быть? Мать-отец его работящие были. С утра до ночи спины не разгибали, всё для деток. Чтобы, значит, дети ни в чём не нуждались. Ну вот такого и вырастили, ни к чему не приспособленного. Одно только – красивый. Девки на него засматривали, а он к Анне прилип, как репей. Девчонка обыкновенная. Ну коса русая длинная, так тогда редко косы обрезали. Ну талия узкая, ладошками можно обхватить. Да кто ж может сказать, какой она будет после рождения детей. Вот глаза у Анны были красивые, медовые, как бы сказал поэт. Ей, конечно, приятно было, что такой красивый парень за ней ухлёстывает, вот и купилась на сладкие речи. Сыграли свадьбу. У Анны-то приданное не весть какое, две подушки да шифоньер. Раньше сундук с молодой отдавали, а теперь «закон» требовал шифоньер для белья молодой покупать. А его-то родня расстаралась, и домик купили, и в домик, что поставить. И деньжат на свадьбу подарили. Ну пока подаренное проедали, вроде и любовь была. Молодой-то на работу не шибко торопился. Да и скотину отказался держать, мол, зачем горбатиться, мать молока-сметаны принесёт, у них полно. Так, перебивался случайными заработками. Хотя и права у него водительские были, ещё до армии от военкомата выучился на шофёра. А работы в колхозе было пруд пруди. Анна-то учётчицей в гараже работала. Училище после школы на бухгалтера закончила. У неё всегда работы много. Да и зарабатывала она неплохо по тем меркам. Прошёл годик, ну как положено по «закону», родилась у них дочь. Едоков в семье прибавилось. И тут один за другим помирают у мужа родители. Скотину к себе перевезли, дом их продали. Ещё можно не работать. Но павлин, он и в Африке павлин. Хвост распушит, одеколоном набрызгается и в клуб. Да кому он нужен! В деревне-то мужик ценен, а не павлин. И завёл он с Анной разговор о том, чтобы уехать из деревни в город. Анна была против. Куда ехать, свой дом, есть работа. Живи не хочу. Но муж настаивал. Дошло до того, что он решил продать скотину и уехать. Анна корову, кур отстояла. Забрала дочь и перешла в стоявший пустой материн дом. Павлин и их домишко продал, сгрёб деньги, ведь его мать дом покупала,и улетел. Как молодой женщине, с ребёнком, да ещё с хозяйством прожить одной в деревне. Кто не жил, не знает. Сена купить, нужны деньги. Курам зерна купить, нужны деньги, или «жидкая» валюта, так в деревне самогон называется. Если его гонишь, всё у тебя будет, и сено, и комбикорм. «Закон» такой! Но Анна самогон не гнала, а потому корову продала и купила козу. Выход хороший. Ест мало, а на зиму и веники можно заготовить. Короче, без молока ребёнок не остался. А сама Анна, как-то так бывает, без мужа просто расцвела. Дочь родила, но талия осиная как была, так и осталась. Бабы, её годки, косы пообрезали, перекрасились, а она косу оставила, только теперь её в тугой узел укладывала. Выучилась шить, и теперь и себе и дочке платья модные шила. Да много ли одной надо.
Продолжение дальше.