– Слушай, Геныч, зачем мы в самую чащобу то прёмся?! Выпили бы культурно на лавочке. Неужели твоя Танька нас бы в парке искала?
– Не только бы искала… нашла бы, – вздохнул щуплый мужичок и потёр правый бок.
Нрав у его жены горячий, а рука тяжёлая. Фёдора она на дух не переносила, цедила сквозь зубы: «Не смей с этим ничтожеством якшаться». Но как можно так с другом детства? Просто ему в жизни не повезло, вот он к бутылке и прикладывается. На заводе унылая работа и копеечная зарплата, благоверная большущий кредит на него оформила, а сама с любовником свалила в тёплые края, бросив сына-подростка. Фёдор воспитывал его как получалось, да не углядел, парень связался с дурной компанией, стал наркотиками баловаться и умер от передоза. (Читать начало истории)
– Гена, – испуганно выдохнул Фёдор, замерев как вкопанный. Он затравленно смотрел на небольшую поляну, шевелил побелевшими губами: – Он… они… мёртвые…
– Что ты бормочешь? – не понял Гена, а когда поравнялся с другом и увидел лежащих на земле детей, то выронил пакет с бутылкой, и зачем-то перекрестился.
В голове тоскливо пронеслось: «Права Танька, от водки и от Фёдора одни неприятности… Сейчас полиция по допросам затаскает… Да ещё эти в кошмарах являться будут».
Раздался еле слышный стон.
– Живые, – облегчённо прошептал Фёдор и кинулся к детям. – Она тоже дышит… Что ты стоишь?! Их в больницу скорее надо. Хватай девчонку и побежали.
Гена подхватил скрючившуюся на земле девчушку, стараясь не смотреть на ее синее личико с белыми губами и холодной испариной на лбу. Казалось, что даже через одежду от неё исходит мертвецкий холод.
Они неслись по парку, не чувствую под собой ног, набатом стучало в их головах: «лишь бы успеть». До детской городской больницы минут тридцать быстрым шагом, а если бежать…
В приёмный покой первым влетел Фёдор, с диким криком: «Спасите!» он кинулся сначала к охраннику, потом к медсестре. Генка метался рядом с ним, мечтая передать девчонку на руки врачей, чтобы, если что, они услышали её последний вздох, а не он… Иначе Гена даже не знал, как жить. Если бы с его Кристиной что-то случилось… «Да пусть хоть ещё одну татуировку делает, если хочется… и с этим своим мажором встречается… лишь бы жива была. К чёрту обиды, с Танькой поговорю, и поедем навестить дочку, а то ведь «дошираком» поди питается», – думал он, прижимая к себе девчушку.
– Что тут происходит? – строго спросил седой статный мужчина в белом халате, появляясь из-за двери «стационар».
Фёдор сбивчиво начал рассказывать, но врач, глянув на мальчика на его руках, резко скомандовал:
– Давайте сюда его, быстро!
– Ещё девочка, – только успел вставить Генка, как врач схватил ребёнка и убежал, а к нему подскочила медсестра.
– Боже ты мой, вы что так тянули то, папаша?!
– Мы их нашли…
– Неважно… ждите… и молитесь.
Генка с Фёдором переглянулись и, не сговариваясь, пошли на выход. В этой круговерти самое время уйти по-английски, объясняться с полицией совсем не хотелось. Если понадобятся – найдут, тогда они и расскажут, всё как есть. Если нет, то проблем меньше. Они ведь ничего не знают и ни в чём не виноваты. Они детей спасли… или хотя бы попытались.
***
Прошлое…
Афанасий Григорьевич хмуро посмотрел сначала на старшую медсестру, потом на молоденькую девчонку, кажется Наташу, недавно поступившую по распределению из области.
– Ну, – рассержено протянул он, поторапливая озвучить причину вторжения в свой кабинет. – Что случилось?
– Эта растяпа два раза поставила не тот препарат подопытной номер восемь, – сказала старшая медсестра и ткнула пальцем в девушку.
«Ох, за что мне такие работники? – мысленно взвыл Афанасий Григорьевич. – С ними даже простой эксперимент превратится в трагикомедию, а уж этот… Надеюсь, что обойдётся без катастрофы».
Под хмурым взглядом главного врача больницы девушка виновато пролепетала:
– Я всегда беру по несколько ампул, сразу на утро и на вечер… Не знаю, как так получилось, что взяла с красной маркировкой, вместо синей. Возможно, я торопилась, чтобы помочь остальным успокоить молодых мамаш, которых опять всполошила эта Алла… Простите меня, пожалуйста. Больше такого не повторится.
– А больше и не надо, – проворчал Афанасий Григорьевич и подумал: «Один день из десяти. Как сильно он навредит запущенным изменениям? Каким будет результат?».
Их больница тайно испытывала четыре синтезированных препарата. С синей маркировкой для поставки в платные медицинские центры, чтобы позволить богатым людям значительно поднять интеллектуальные способности или сделать гениальным своего ребёнка. С зелёной маркировкой – заказ правительства. Планировалась вакцинация детей в неспокойных регионах нашей необъятной страны для лучшей управляемости будущего лектората. А вот с красным маркером… всё сложно. Специальная разработка для военных – создание идеального убийцы, обладающего быстрой реакцией, умом, беспрекословно подчиняющегося приказам, но не ограниченного моральными угрызениями и чувством самосохранения. «Как всё это может совместиться в подопытной девочке? – подумал Афанасий Григорьевич. – Даже предположить невозможно… Но безумно интересно… Надо внимательно за ней следить и провести дополнительные тесты».
– Что нам следует сделать? – спросила старшая медсестра.
– Продолжать ставить по разработанной схеме. Восьмой назначить дополнительные исследования после прохождения курса. И, надеюсь, впредь вы будете внимательны, мы здесь не в игрушки играем, – добавил он, обращаясь к провинившейся девушке.
Она активно закивала. Для неё это распределение – шанс выбиться в люди и забыть, как страшный сон, прежнюю жизнь в маленьком городе при когда-то большом колхозе.
Но всем их мечтам и планам не суждено было сбыться. Подопытная номер восемь пропала за день до назначенного общего обследования.
***
Их двор гудел как растревоженный улей. Все принимали живейшее участие в поисках пропавших детей, если не делами, то уж разговорами точно. Юлю в первую очередь интересовали действия правоохранительных органов и психология людей в экстремальных условиях. Она жадно анализировала новостные каналы, прислушивалась и присматривалась к взрослым, изучала их реакцию, особенно родителей Жанны и Паши. Наблюдая за ними, она ощутила странное желание оказаться на месте глупой девчонки, чтобы о ней так переживали. Удивительно, раньше она думала, что ей чужды иррациональные чувства.
«Я должна проверить родителей, – решила Юля и стала разрабатывать план. – Сейчас идеальное время. Кругом истерия о маньяке. Надо просто выбрать хорошее место, чтобы спрятаться, но при этом всё держать под контролем. Нельзя, чтобы они обратились в полицию».
Впервые ей настолько не терпелось осуществить задуманное, что уже следующим утром она решила действовать. Собрала рюкзак: бутылка воды, бутерброды, фонарик, учебник по анатомии, чтобы не скучать и бинокль. Жаль, что Юля только училась читать по губам, но хоть по мимике поймёт, как они к ней относятся. Даже несколько раз представляла, как вечно недовольная и строгая мама плачет от страха за неё.
– Доброе утро, – поздоровалась Юля, заходя в кухню, где пахло гречневой кашей и кофе.
Отец улыбнулся, мама, как обычно, ограничилась кивком, и поставила перед ней тарелку. Юля с аппетитом кушала, ведь завтрак самый важный приём пищи для здоровья, пока папа не сказал:
– Представляешь, дочка, детишек нашли.
Юля поперхнулась. Она рассчитывала, что трупы найдут несколько позже.
– Да ты что?! – удивилась мама. – Я не слышала. А где?
– Представляешь, в больнице. Они там, кажется, с отравлением лежат. Сегодня, думаю, в новостях подробности напишут.
– Ох, хорошо, что всё обошлось.
– И не говори, – отозвался отец, а потом перешёл на обсуждение других новостей.
«Они выжили… очень плохо. Теперь проблем не оберёшься, придётся выкручиваться. Хотя кто заподозрит шестилетнюю девчонку в злом умысле? Никто. Всё спишут на неудачную игру», – успокоила себя Юля.