Статья написана по материалам газет дореволюционной России.
Любому жителю нашей столице известна фраза «снять угол». А она за собой скрывает самую непритязательную сторону города – как и где живет самый бедный горожанин. Он вынужден, за неимением достаточных средств, арендовать себе для жилья не комнату – это по нынешним меркам может себе позволить только достаточно обеспеченный обыватель, а угол в той самой комнате. Обычно таких углов в ней четыре, и поэтому каждая комната «разделена» на четыре «зоны влияния», в каждой из которых обитает по нескольку человек. А теперь представьте, уважаемый читатель, что в наших доходный домах в одной квартире бывает по 10–20 комнат, и в каждой из них проживает по десять человек. Обитатели таких жилищ не хотят идти в ночлежные дома, считая это уже совсем для них неприемлемым, потому как ниже уже только место на свалке или же на «Горячем поле», где обитают уже вовсе пропащие людские отбросы, дошедшие до самой что ни на есть крайности человеческого существования, да и называют их уже не люди, а «бывшие люди», подчеркивая тем самым, что у них остался только образ человеческий, да и то совсем непрезентабельный, а в остальном они уже уподобились зверям, ночующим где придется.
Недавно я попал во воле случая в один из таких домов, где в аренду сдаются комнаты, а те уже разделяются на углы, и они, в свою очередь, так же снимаются многочисленными жильцами. Вы, уважаемый читатель, даже не представляете, что такое здесь творится – в этих жилищах человеческих, если их можно назвать конечно же жилищами именно для людей, а не для их подобия. Их занимает самый что ни на есть бедный люд, и вы несомненно встретите в них грязь, смрад, нищету, разврат, пьянство и многое другое, что сопровождает бедняка в тесноте.
В таком вот доходном доме я искал одного моего давнего знакомого, который попал в сложное положение и вынужден сейчас прозябать таким вот неприглядным образом. Номера его квартиры я не знал, и в какой комнате он проживает, мне было неведомо. Поэтому я вынужден был отыскивать его место пребывания наугад. Идя по коридору, который ничем совершенно не освещался, перед каждой дверью я зажигал спичку, и просматривал список жильцов, который помещался на дощечке рядом с дверью с нацарапанными черным мелом фамилиями. На одной такой мне показалось, что там нацарапана фамилия моего бывшего приятеля, и я толкнул закрытую дверь. То, что представилось моим глазам, заставило меня отступить на шаг назад от удивления. В мой нос вонзился такой резкий и противный запах, что я невольно задержал дыхание.
Квадратная комната в двумя окнами, выходившими во двор, и слабо освящаемая ими, по причине полной их законченности, была полна набита человеческим отребьем. Здесь были женщины, дети, мужчины, и вся эта братия неустанно и без перебоя орала, ссорилась, сотрясала спертый воздух проклятьями, и не лезла подолгу в карман за крепким русским словцом. Я стоял в замешательстве, потому как никто совершенно не обращал на меня внимание, а я стоял в проеме открытой двери, и не знал, как поступить далее.
- Простите, - после некоторого замешательства, робко сказал я. – Здесь ли живет… - и далее я назвал фамилию моего приятеля, которого я разыскивал.
После моей этой фразы в комнате воцарилась полнейшая тишина, и наконец все без исключения, кто находился в комнате, обратили на меня внимание. Ко мне подошла полная черноволосая женщина с ребенком на руках и ответила мне, что таких тут нет. Я еще немного постоял и окинул взглядом комнату. Теперь я ее вам опишу. Как я уже ранее сказал, что комнату освещало два окна, обоев на стенах не было, да и мебели тоже, не считая двух табуреток и накрашенного кривого стола. Люди спали на каком-то грязном тряпье, и в каждом углу его можно было видеть большие кучи. Спали здесь все вповалку – мужчины, женщины, с лазающими между ними детьми.
Я заинтересовался подошедшей ко мне женщиной, и продолжил с ней разговор.
- Вы хозяйка этой комнаты? – спросил я ее.
- Нет, - ответила она мне. - Я только угол снимаю. Да еще квартиранта пускаю.
Представьте себе, что эта женщина пускает к себе в угол еще кого-то за определенную плату.
- А что, он мне не мешает. Только ночевать и приходит, - пояснила она мне.
И что самое интересное таких вот жилищ «углов в углах» вы на окраинах Петербурга и не сыщите. Зато в центре города их на каждом шагу. На Сенной площади, на Измайловском полку, на 1-ой Рождественской улице, в известных доходный домах князя Вяземского, Королева, Макокина, Паномарева, Баскакина, в них вы неизменно встретите не только арендаторов на углы, но и тех, кто снимает углы в этих же самых углах.
Но что самое невероятное, что меня поразило, что жители этих углов вполне трудящиеся люди, которые зарабатывают себе на хлеб насущный тяжелым трудом, но вынуждены, за неимением достаточных средств, ютиться в таких вот жилищах, которые набиты народа.
Тут вдруг кто-то меня тронул сзади за плечо, и я обернулся. Это и был мой приятель, которого я разыскивал. Мы поздоровались.
- Что, брат, удивлен! – сказал он мне, при этом вызывающе и с укором на меня посмотрел. – Ты не туда забрел. Пойдем, я тебе покажу, где я обитаю.
И я побрел за ним в его жилище, похожее на то, какое я только что имел счастье или же несчастье лицезреть.
