В одной губернии, около имения богатого помещика лесок был. Лесок тот был маленький, хиленький, все больше в кустарник переходящий. Но главной особенностью этого леса была топь, которая незаметно, но решительно захватывала все больше места год за годом.
Про топь эту легенды ходили у помещичьих крестьян. Поговаривали, что в болоте ведьма живет, которой помещик каждый год оброк носит. А за этот-же оброк ведьма его от любой беды сберегает, да с врагами разделаться помогает.
Все эти сказки слушал молодой гонец, прибывший на ближайшую к поместью почтовую станцию, чтобы лошадь сменить. Был он молодой да любопытный, и, к тому же, путь его и так к помещику лежал, чтобы письмо от брата передать.
Дорога к помещичьему дому проходила аккурат вдоль леска того, который с топью граничил. Но осенние дни коротки, а вечера темны, поэтому не рискнул гонец с дороги свернуть, только лошадь еще больше подгонять стал. И скачет он, и чудится, что лес за ним наблюдает, как будто глаза чьи-то всю дорогу ему спину сверлят.
«Никак, ведьма та самая», - промелькнуло в голове у гонца, и он сильнее пришпорил свою лошадь.
К барскому дому подъехал гонец уже в сумерках. Может, поздняя осень сказывалась, а может, легенда все из головы не выходила, но кажется гонцу, что ставни в старом доме скрипят и стонут на ветру, а дворецкий как-то нехорошо в бороду усмехается, на него глядя.
Эй, мужик! - гаркнул гонец, стряхивая с себя наваждение. - Где твой барин? Депеша ему от брата! Срочно, кому сказано!
Да вы не горячитесь, барин. Его благородие сейчас отужинает и примет вас. Пойдёмте, отведу вас в гостиную.
Вслед за дворецким гонец прошёл в небольшую гостиную, мебель и убранство которой явно знавали лучшие времена. Неожиданно для себя, гонец окликнул дворового, который уже собирался уйти:
Мужик, а правду ли говорят, что у вас тут рядом топь кровавая?
Это кто ж вам такое сказал, барин? Топь как топь, если на неё носа не совать. А коли сунешься - то сам виноват.
Да на станции разговоры разговаривали, - пробормотал, несколько смутившись от такого выговора, молодой гонец. - А правда ли, что там, ну, в топи... ведьма живет?
Дворецкий внимательно посмотрел на молодого человека, покачал головой и тихо проговорил:
А это, барин, кто его благородие разозлить сумеет, тот и проверяет. Я не злил, чего и вам советую.
С этими словами дворецкий вышел из гостиной и закрыл за собой дверь. Гонец остался в комнате один, слушая шум ветра за окном, да далёкую ругань крепостных, перемешанную с тявканьем собак.
Через четверть часа дверь открылась, и в гостиную вошёл помещик. Был он в летах, грузный, с маленькой головой и маленькими ручками, но таким огромным животом, что под ним, казалось, и ног видно не было.
Не утруждая себя разговорами, он протянул руку. Поклонившись, гонец вложил ему в ладонь письмо.
По насупленным бровям барина гонец понял, что в письме были явно не хорошие новости, память услужливо нашептывала: «кто разозлить сумеет, тот и проверяет».
Чтож, - бесцветным голосом проговорил барин, - надо бы братцу ответ написать, да обратно отвезти. Да только ночь уже на дворе, иди отдохни, Кузьма тебя отведёт, - дворецкий уже материализовался у двери, - а утром и в путь отправишься. Кузьма, позаботься о нашем госте.
С этими словами барин махнул рукой, отпуская гонца, и заново погрузился в чтение письма, недовольно закусив губу.
Гонец, задумавшись, не сразу сообразил, что направляются они к выходу из дома. Понял это он только тогда, когда ступил за дверь в холодный полумрак двора.
Удивленно взглянув на сопровождающего, он хотел что-то спросить, но не успел - сзади на его макушку опустилась тяжелая дубинка. Повалившегося как куль, гонца аккуратно упаковали в холщовый мешок вынырнувшие из темноты гайдуки, а дворецкий стоял рядом, огорчённо покачивая головой:
Ну вот, барин, и увидишь ты топь. И ведьму тамошнюю... Тащите, мужики! Да тихо, как бы не увидел кто!
Двое крепких гайдуков взвалили на плечи завернутое в мешок тело и ушли, а третий спросил у дворецкого:
Чего это барин разошёлся? Чем его мальчишка безбородый разозлить умудрился?
Да, - махнул рукой Кузьма, - не повезло. Бумагу от братца привёз, а тот, судя по всему, опять у барина денег просит. Вот и решил он, наверное: нет гонца - нет проблемы. Вроде как и не приезжал. Вроде как и письма не было.
Гайдук, почесав голову, кивнул:
А с лошадью что делать?
Да, с лошадью... Отведи-ка ты ее завтра на станцию, только погоняй перед этим хорошо, да в грязи выделай. И скажи, что с болот приблудилась, без наездника. Там, глядишь, и вопросов задавать не будут. Ради такой лошади и про ведьму вспомнят, и про гонца забудут.
На следующее утро, как и договаривались, отвёл гайдук лошадь почтовую на станцию и рассказал, что-де топь кровавая опять поживилась - наездника забрала себе, а лошадь не понадобилась. Старожилы почесали головы, посмотрели на лошадь, да на том и согласились, опрокинув, для очистки совести, вечером стопку водки за упокой.
