Публикую для вас краткий вариант своей статьи для одного популярного издания, сделанный, как выяснилось позже, ради собственного удовольствия. Но тема-то злободневная!
Помните, с чего начинаются приключения главного героя в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром»? Правильно. С «состояния алкогольного опьянения».
Тогда, в 1980-х, Женю, скорее всего, сняли бы прямо с трапа еще в Москве и увезли бы в медвытрезвитель. Или это произошло бы в Ленинграде: принял бы Женя душ-шарко, выспался, а потом ему влепили бы «административку»! Но тогда не было бы кино.
Первый в СССР медвытрезвитель был открыт в нашем городе 90 лет назад, на улице Марата, 79, и относился к Наркомздраву. В 1940-х эти спецподразделения перешли в подчинение к НКВД (а затем – к МВД). В нулевых – к милиции общественной безопасности. В 2011-м – вообще исчезли, все 545!
Те, кому приходилось в них бывать, подтвердят, что попасть в медвытрезвитель было и стыдно, и не всегда безопасно: могли обобрать, накостылять, а потом сообщить на работу. Да, был еще и штраф: в 1930-1940-х он составлял 25-35 рублей, а в нулевые был уже полный разброс цен – от 50-100 рублей за ночь до 2500-2700. Ощутимо для кошелька? Еще бы!
Но в мае 2019-го, уже в Госдуме, снова заговорили о возрождении медвытрезвителей в регионах РФ. Сколько граждане будут платить за «комфорт и безопасность», решали бы сами регионы. Но, в среднем, она должна быть в пределах 1500 рублей. В декабре 2020-го соответствующие законы были приняты. С 1 января 2021-го вступили в силу.
Но... вытрезвителей в городе до сих пор нет. А для «лиц в состоянии алкогольного или наркотического опьянения» есть три варианта развития событий: если у человека имеется травма или налицо угроза его здоровью – его увозят на «скорой помощи»; если он буянит, его поведение представляет угрозу для общества – его принимает отделение полиции. Если первое и второе исключено – то после внушения он уходит домой «своими ногами».
Получается, что, пока суть да дело, «загулявший» Женя Лукашин остался бы ночевать в Пулково, потому что и везти его некуда (не травмирован и не дебошир), и идти ему некуда (он в чужом городе). Денег на гостиницу у него, вышедшего из бани с веником наперевес, наверняка, нет. Да и кто его туда заселит, в его-то состоянии. Зато у него есть шанс быть ограбленным или побитым уличной «братвой». Вот и выходит, что нам эти самые медвытрезвители снова ой, как нужны! Протрезвеет Лукашин, выспится, позавтракает. А оплатит его обслуживание в спецподразделении» влюбленная Надя. Онлайн. Почему нет?
Олег Гаркуша, композитор, шоумен, лидер группы «АукцЫон»:
Я не употребляю алкоголь 25 лет. В вытрезвителе советских времен был два раза. Второй раз был, что называется, «знаковый». 23 июня 1996 года я должен был улетать в Америку, в реабилитационный центр, чтобы пройти программу для анонимных алкоголиков. А накануне, днем, попал в медвытрезвитель. В документе было написано, что «гражданин такой-то был прислонен к стене». Слава богу, что меня отпустили, утром за мной заехали друзья, отвезли меня в аэропорт, потому что я был не в очень хорошем состоянии. Я улетел в тот реабилитационный центр, прошел программу («12 шагов анонимных алкоголиков») и по сей день не употребляю алкоголь. Также я являюсь членом Попечительского совета «Дом Надежды на Горе» (первого в России благотворительного центра реабилитации от алкоголизма, д. Перекюля). Мы помогаем людям, попавшим в беду, привозим на лечение музыкантов.
Дмитрий Шагин, художник, режиссер, актер, член творческого объединения «Митьки»:
Я 28 лет не употребляю алкоголь. Совсем. Потому что, когда передо мной встал вопрос, жить или пить, я выбрал жизнь.
И, конечно, забавно, что вытрезвители решили реанимировать, потому что в те годы, в 1980-е, это было такое место, куда боялись попасть, потому на работу после приходила бумага, ее подшивали в личное дело, человека разбирали, человек платил штрафы. Я в то время работал в котельной, меня там любили, поэтому все бумаги клали под сукно.
И один человек, который был завсегдатаем вытрезвителя, научил меня, как туда не попасть. Дело в том, что, когда тебя принимали в это учреждение, проводили опись, что на тебе надето: пальто, шапка, шарф, ботинки. Вот он и говорит, мол, когда тебя будут забирать в машину, а машины – огромные серые фургоны с маленьким красным крестом на боку, ты незаметно один ботинок скинь. Тогда будет некомплект, тебя не заберут, бумага на работу не придет.
Ну, я, послушав старшего товарища, когда меня забирали в вытрезвитель, один ботинок скинул в сугроб. Было темно, они не заметили. А мороз, кстати, стоял сильный.
Вот, привезли меня в «аквариум» - такая стеклянная клетка в отделении милиции, все, опись, протокол. Смотрят, а одного ботинка нет! Что со мной делать? Тогда два милиционера повалили меня на пол и стали избивать сапогами, сломали мне несколько ребер. А после – за руки, за ноги и выкинули меня на улицу!
Я тогда не замерз в сугробе только потому, что выпивка – это еще и анестезия. Я не сразу почувствовал эту боль, поймал снегоуборочную машину, доехал до дома, но две недели пролежал лежкой.
Но зато на работу бумага не пришла.
(Юлия Надеждинская для "МК в Питере", №44).