Продолжаем наблюдения за жизнью оленеводов-хантов.
Как репортёра учили пасти стадо
Филипп Тайшин сидит на верху небольшой скалы. Ветер отгоняет комаров. Под крутым каменистым обрывом, в овраге едва слышно течет ручей Понпельшор. Рядом белеет плотный снежник. Здесь стаду спокойно и прохладно, а трава и ветки – свежая. Когда полярное солнце допекает оленей, они ложатся на снежник и отдыхают.
– Оленят надо прогонять со снега. Они замерзнут и заболеют, – уточняет мужчина.
Еще в снежник зарыт бочонок с запасом свежего оленьего мяса. Природный холодильник. Но живых оленей такое соседство с разделанным сородичем даже не беспокоит.
Выпасаемые олени держатся плотной массой, периодически подгоняемые вожаками. В стаде есть с десяток таких быков. Это могучие и властные животные, с величественными рогами. Стадо кочевники называют – массой. А кусок – это часть стада.
Вечереет. Преломленный закат искрит в глаза. Скалы горят огнем. Красиво. Но стадо зашло слишком далеко в овраг. Худощавый Филипп в резиновых сапогах быстро уходит через густой кустарник разворачивать скот. Догнать его нелегко.
Идем обратно к чуму. Олени едят на ходу, накапливая зелень в желудке, чтобы отрыгнуть и пережевать. Траву, листья, побеги ивы. Ягель летом редко трогают. Больше всего любят растения с белыми листьями. Некоторые рвут и полярный мак. Когда пойдут первые грибы, олени сойдут с ума. Примутся бродить по тундре в поисках своего любимого лакомства. От грибов рогатые толстеют, копят жир на долгую северную зиму.
– Пока грибов мало – плохо. Олени расходятся. Их сложно собрать, – резюмирует Филипп.
Есть проблема и сейчас. Склон горки усыпан железом. Трубы, бочки, детали гусениц от вездеходов. Наследие Полярно-Уральской геологической экспедиции. Пастух раздражен:
– Олени постоянно калечатся об их железяки! Раны гноятся, животные гибнут.
Филипп подгоняет стадо сзади. На дистанции. Олени неохотно позволяют человеку приблизиться. Ко мне подходит взрослый бык и, сохраняя важное лицо, тычется мордой в руку. Поняв, что у меня нет – ни рыбы, ни соли, ни хлеба, уходит, не разрешая почесать его.
К чуму, на открытую поляну олени идут неохотно. В долине они давно поели все кусты, теперь там травянистый луг. И еще, стадо залило землю мочой. Ее запах олени не любят.
Интересно, а какое стадо спокойнее пасти? Пару сотен голов или тысяч?
– Чем больше оленей, тем легче пасти стадо. Маленькое стадо бегает, не успеваешь за ними, – удивляет меня уже отец Филиппа.
Со стадом в несколько тысяч оленей управляется пара пастухов или одна семья кочевников.
Как волки, медведи и люди воруют скот
Нынешнее кочевое скотоводство отличается от того, каким было несколько десятилетий назад. Когда-то кровожадные звери терзали оленей. Когда в тундре и в тайге наступала пора долгих и темных ночей, приходили волки. В межсезонье шастали медведи.
Косолапые подкарауливали одинокое животное или делали набеги на молодняк. Медведь убивает одного оленя. Наедается. Прикапывает остатки, чтобы наведываться поесть тухлятины. Серые разбойники чаще всего просто истребляли оленей.
– Если к стаду придет стая, то они играются с оленями. Учат волчат, как охотиться. За горло задушат. Одного закусают, бросят. Другого. Сколько догонят оленей, столько и убивают. Трупы целые валяются. Если волк-одиночка, то он оленя убьет, пузо ему разорвет и кровь пьет. Заднюю ногу, мякоть, немного поест. И бросит, – вспоминает Тайшин.
Едят ли кочевники задавленного волчарами оленя? Не пропадать же добру – десяткам килограммов мяса? Теоритически – жертва волка съедобна. Но есть ряд неувязок.
– Пока убитого оленя найдешь, он пропадет. В шкуре мясо портится, ядом пропитывается. Живот сразу надувается. Но если волк только убил оленя, а человек его сразу отыскал, то его можно варить. Но в сыром виде после волка мясо никто не кушает, – объясняет Александр.
Еще волчьи атаки разгоняли стада. Собрать оленей – тяжело. Особенно в скупой зимний день.
Теперь установилось спокойствие.
– Зверей мало, можно их не бояться. Медведи редко появляются возле стойбищ, волков в последнее время вообще нет, – улыбается кочевник.
Не только хищники посягали на стада. Приезжие из иных регионов горожане всерьез считали, что на частных оленей дозволительно охотиться. Шайки дичекрадов не одно десятилетие опустошали стада. Только в последние годы вылазки воров сократились.
Но опасны собаки. В мае, рассказывают Тайшины, они стояли в лесотундре около Харпа, и на их ездовых оленей набросились две гончие. Драли. Прозвучали выстрелы. Собаки умерли. Появился их хозяин – заводчик из Лабытнанги. На природу он отправился до открытия сезона охоты. Уверяет – потренировать псов. Но о том, что рядом стойбище, знали многие охотники. А гончаки у заводчика были без намордников, что не совсем вписывается в правила выгула собак.
Сегодня владелец псов выкатил семье Тайшиных иск на 300 000 рублей.
Как забивают быка
Олени летом линяют. Превращаются в ворчливых лохматых созданий. Но глаза… Большие очи печально взирают на мир. Олени обречены на короткую жизнь. Год, два, четыре. Редко кто дотягивает до восьми лет. Максимум отпущен важенкам, племенным быкам и ездовым.
Подросших оленей загодя кастрируют. Чтобы не портился вкус мяса, и… самцы не тратили силы и вес на спаривание. Превращались в покорных. Возили нарты.
Ханты берут палку и разбивают ею яйца и семенной канал. Животному это не нравится. Другие народы Севера – коми-зыряне, перетягивают веревкой оленям гениталии. Есть и те, например, ненцы, кто кастрируют бычка собственными зубами, раздавливая яйца. Саамы Фенноскандии осторожно перекусывают тестикул, оставляя оленя с целыми бубенцами.
В итоге оленя забивают на мясо.
На второй день моего пребывания на стойбище бык ломает ногу в час нервной вакцинации от сибирской язвы. Травма обрекает его. Оленя оттащили и стреножили. Несколько часов он лежит, подрагивая от дикой боли, окутанный гнусом. Стадо проходит мимо, не обращая внимания на выбывшего из массы.
Ночью, раньше не позволяла вакцинация в корале, мужчины-ханты, по своей традиции, умертвляют быка за чумом (место считается чистым). Надо торопиться, кровь может испортиться. Оленя стукнули обухом топора по голове и вонзили нож в его горло.
Говорят, что коми-зыряне наносят удар клинком оленю в сердце. Ненцы душат медленно, минут десять, арканом. Ханты считают свой способ самым гуманным.
– Топором, мне кажется лучше – один раз стукнул, и он сознание потерял, – рассуждает Александр Тайшин.
Забить оленя, по хантыйской традиции – дело мужское. Женщинам нельзя убивать скот. Но… если мужика нет в чуме, то кровавое дело позволяется и ей.
– Был олень, и нет оленя! – обронил сын хозяина Иосиф и начинает разделку.
Работая на убойке в поселке, Иосиф свежевал по сорок оленей за смену, удивляя коллег. Ножом он вспарывает шкуру на брюхе. Кулаком отделяет кожу от туши. И оленя быстро разделывают на части. Горячую кровь выпивают. Сырые мозги, печень, почки едят. Ханты ценят сырое, парное мясо оленя. Это лакомство. Часть мяса увозят соседям в долину Амнельшор. Остальное закапывают в снежник. Короткая жизнь оленя закончилась.