Беспокойные оленьи стада бродят по горным долинам Полярного Урала. Жизнь тех, кто их пасет, нельзя назвать идиллией. Летом тяжелая арктическая жара чередуется с затяжными дождями. Облака гнуса истязают все живое. Осенью донимает морось. Быт в чумах – аскетичен. Продукты – по минимуму. Дел из-за стада невпроворот. Сегодня многие пастухи порывают с традиционным бытом и оседают в городах и в поселках. Однако остаются и те, для кого тундра – это свобода, а город – неестественная суета.
Корреспондент «Красного Севера» три дня наблюдал за жизнью оленеводов-хантов.
Стойбище под сенью гор
В долине впадения ручья Понпельшор в реку Большая Пайпудына с раннего утра стоит июльский зной. Белеющие снежниками горы хребта Харбейхой затягивает марево. Ветер почти не дует. Дерет озверевший гнус. На днях к комарам добавились и слепни. На Полярном Урале скоротечное лето вышло на пик. Экватор года – тяжелая пора для кочевников и тех, кого они пасут.
Почти в каждой долине стоят оленеводы. Ненцы, ханты и изредка коми-ижемцы. Здешнее урочище, расположенное в 30 км от поселка-призрака Полярный и железной дороги, облюбовали ханты. На возвышенности над ручьем стоит их большой чум. Нарты. Замер квадроцикл. Над журчащим по камням водотоком на ветках ив сохнет одежда. Впереди жилища вытоптан круг – место загона для оленей.
Как и многие ханты, хозяева стойбища носят известную фамилию Тайшины. Но отношения к потомкам князей Обдорского края они не имеют. Однофамильцев полно в горах, в прибрежных деревнях по Оби, и даже в далекой Байдарацкой тундре.
Летом Тайшины неторопливо перемещаются по горным долинам. Ближайшие недели пасут скот у ручья Понпельшор (с коми-языка переводится как Собачье ухо) зарождающегося на склоне остроконечной горы Понпальиз. Когда жара усилится, переместятся к ручью Развильный – там прохладнее. Осенью стоят ближе к реке Собь. Зимой мигрируют к хантыйскому селу Катравож, что в 150 км на юг, если считать все изгибы рельефа. Оленям там легко копытить корм – северная тайга разрежена открытыми местами, есть ягель. Лесочки просвечиваются. Весной по реке Большой Ханмей семья проходит в горы.
– Мой отец Пётр кастлал в этой долине, когда я был ребенком, – говорит мне глава семьи, невысокий и белокурый Александр Тайшин.
Оленей с утра не видать у чума. На ночь сын хозяев – Филипп, угнал стадо на несколько километров на север. Пастись подальше от дома. Если отправиться южнее, то там на оленей уже облизывается медведь, живущий в ивовых лесах Пайпудыны – реки с конца Урала.
На стойбище начинается новый день. Над чумом появляется дымок – хозяйка Евдокия и невестка Татьяна готовят завтрак. Выбегают в накомарниках внуки – резвиться с огромным хореем (шестом). Мужчины занимаются делами. День закончится глубокой ночью. Впрочем, ночь – понятие относительное, продолжается полярный день.
И вот издалека доносится гул. Идет стадо. Тысяча оленей, подгоняемых вожаками, движется массой по долине. Олени беспокойно фыркают, хрипят – их терзает гнус. Но животные не перестают жевать траву и листья. Усталый пастух гонит их к стойбищу.
За стадом ходил уже в семь лет
Он вернулся сюда спустя много лет. И его история началась в здешних горах. Александр Тайшин появился на свет в чуме неподалеку отсюда, на Харбее. Поблизости находится одноименный горнодобывающий поселок-призрак – сталинский концлагерь. Русские ушли – кочевники остались. Когда происходило таинство, его отца выгнали из чума. Такая традиция. Будь это осенний ливень или зима, но в часы родов мужчина должен покинуть жилище.
За оленями маленький ханты ходил уже в 7-8 лет. Пас стадо, когда возвращался летом из школы-интерната к родителям на каникулы. Повзрослев, в 16 лет отправился в Ямальскую сельскохозяйственную опытную станцию: для ее стада требовались пастухи. Опыт и умения Александра привели к тому, что он вскоре стал бригадиром. Выпас тысячи оленей.
– Оленями тяжело заниматься, – лаконично произносит Александр Петрович.
Шли годы. Зимы приходили и таяли. Олени появлялись на свет и уходили на мясо. Тайшин кочевал. Остепенился. Его жена Едокия Алексеевна родила ему трех сыновей и одну дочь. Мария увидела свет в чуме, Филипп – в поселке Харп, а Иосиф и Павел уже в городе.
Последние пять лет Александр Петрович провел в зверооленеводческом совхозе «Горковский». Платили мало. Весной Тайшины собрали свой скарб и пришли в горы, приведя с собой почти тысячу оленей. Часть поголовья – их. Но в принципе, семью пригласили пасти чужое стадо. Зарплату ханты не видят месяцами… Раньше такого не было.